Лавка ужасов

–  Ну что ж, вера, какая бы она ни была, гораздо лучше безверия, - сказал, усмехнувшись, Андрей и глубоко затянулся.

–  А я, вот, не верю, - не дожидаясь вопроса, сказал Кушнир.
– Хоть среди зеков и в моде догматическое богословие, а я не верю. Однажды в камере при мне урки первоходка одного зарезали только за то, что он блатных понятий не знал. Где был ваш Бог?! Ладно б, они его сразу убили, а то ведь сначала… - не договорив, Женя принял от иеродьякона джойнт.

–  К вопросу о Боге, - промолвил Влад, встал с кресла и подошел к столу.
– Вот эта вещица, - указал он на слегка подрагивавший кругляш «гинунгагапа», - являет собой принципиально новый наркотик. Он делает возможным абсолютно реальный трип, наподобие тех, что описаны в книгах Карлоса Кастанеды. Но под воздействием мескалина человек продолжает, все же, действовать в реальном мире, в то время как собственное подсознание объясняет ему подлинный смысл происходящего. «Гинунгагап» же действует иначе. Он переносит сознание человека непосредственно в астрал, где можно на равных общаться с самыми разными существами. В том числе, возможно, и с Богом. Не желаешь попробовать, Андрей?

У дьякона отвисла челюсть.

–  Свят, свят, свят, - сказал Кафельников и перекрестился.
– На равных с Богом?

Да кто мы такие, чтобы позволять себе подобное? Знаете, есть одна мудрая присказка: спереди не суйся, сзади не тасуйся. На равных с Богом… Нет, я не согласен. И вам не советую. Мало ли, как оно выйти может… Знаете, братцы, пойду я, наверное. Совсем забыл - сестра должна с работы вернуться, а ключ-то у нас один на двоих. Свой Оксанка потеряла, а новый еще не готов, - подобрав края рясы, дьякон направился к выходу. Власов пошел его провожать.

Стоя в дверях, Кафельников обернулся и печально посмотрел на четверых наркоманов.

–  Мало в вас веры, ребята, - тихо произнес он, - Вы, должно быть, думаете, что Господь на небесах сидит, во дворце из облаков? Нет. Бог - он в каждом из нас. И в корове, и в лошади, и в собаке. Да что там - в каждой былинке, в каждом камушке, - по щеке дьякона скатилась крупная слеза, - Верить надо, понимаете - верить! А без веры никакие молитвы не помогут. И чтобы на равных с Ним общаться, не обязательно всякую гадость в себя пихать. Ты опустись на колени у родника, зачерпни в ладони прозрачной водицы - вот тебе и крещение. Венок из ромашек сплети - вот тебе и молитва. Соку березового напейся - вот тебе и причастие…

Серый, дай «пяточку» добить, - пуская в потолок клубы сизого дыма, дьякон осенил воздух перед собой крестным знамением, торжественно изрек «Благословляю», и был таков.

–  Ну вот, напугали мне попика, - сказал, закрывая дверь, Власов.
– Я же предупреждал - осторожнее надо с ним. Все-таки, не панк или гот какой-нибудь.

–  Баба с возу - кобыле легче, - цинично промолвил Влад.
– Его, между прочим, никто не выгонял. Да и сеструхе не под дверью же ночевать.

–  Давайте, может, удолбимся, наконец, а?
– не выдержал Женя.
– Что-то не терпится мне с Богом повидаться.

–  Если Андрюхе верить, - задумчиво сказал Плахов, - то получается, что Бог и в джанке присутствует?

–  А вот это мы сейчас и проверим!
– вскричал Дыбенко, ловко орудуя ножом.

–  Слушайте, парни, хватит богохульствовать, - резко сказал Власов.
– Я хоть и сам неверующий, а все равно от вашей трепотни противно.

–  Это тебя «финик» вставил, - хихикнул Влад, отрезая от «гинунгагапа» ломтик за ломтиком.
– Внимание, господа! Мы с вами вступаем в новую эру наркомании!
– вручив каждому по кусочку «гинунгагапа», Дыбенко закатал рукав своего блейзера, положил черный сгусток на локтевой сгиб и начал медленно придавливать сверху указательным пальцем. Остальные трое зачарованно наблюдали за тем, как «гинунгагап» проникает сквозь кожу их друга - действительно впитываясь в нее, словно какая-нибудь целебная мазь.

–  Ни хрена себе!
– изумленно воскликнул Женя Кушнир, увидев, как от чудо-островка на руке Дыбенко зазмеились в разные стороны черные ручейки. Смешавшись с кровью Влада, «гинунгагап» не изменил своего цвета, окрасив внутреннюю поверхность вен Дыбенко иссиня-черным.

–  Слушай, а не опасно?
– спросил, подойдя поближе, Слава.

–  Локи сказал, что нет. Он предупреждал насчет черных вен. После пройдет.

–  Нашел, кому верить, - усмехнулся Власов.
– Между прочим, Локи в скандинавском эпосе - не только бог огня, но и повелитель лжи. Так что я не удивлюсь, если ты после этого ниггером станешь!
– Сергей согнулся в приступе беззвучного хохота.

–  Ничего, - отмахнулся Влад.
– Самое страшное, что может случиться, - стану пидарасом!

Женя поднял на него взгляд и передернул плечами.

–  Ну как?
– поинтересовался Плахов, с интересом наблюдая за движением наркотика по венам друга. Дыбенко пожал плечами.

–  Пока ничего, - сказал он.
– Вы подождите пока, я же только…

–  Все ясно, - прервал его Кушнир.
– Самое страшное с тобой уже случилось, Влад.

Поимел тебя товарищ Локи.

–  Думаешь?
– с сомнением произнес Дыбенко.
– Раньше он меня не обманывал.

–  Женька, в натуре, рано еще, - усмехнулся Власов.
– Потерпи.

–  Подождем два часа, и, если Влад не сдохнет, сами вмажемся, - подытожил Кушнир и пошел на кухню за пивом.

Прошло пятнадцать минут. Никаких изменений в состоянии Дыбенко не намечалось. В комнате воцарилось тягостное молчание.

–  Так, - сказал, наконец, Кушнир.
– Надо ехать в «Валгаллу» разбираться. Сколько ты ему заплатил?

–  Две с половиной, - нехотя признался Влад.

–  Что?! Две с половиной штуки за фуфлыжную блямбу?!
– сжав кулаки, Евгений вскочил со своего места.
– Да я ему, суке, в жопу эту херню засуну!

–  Ну тихо, тихо, Женек, успокойся, - Власов подошел к другу и положил руку ему на плечо.
– Никаких разборок не будет. Если Влада так и не торкнет, мы пойдем к Локи и по-хорошему, ненавязчиво, объясним ему, какой он непорядочный человек. И стребуем с него всю потраченную Владом сумму. В противном случае - сдадим его со всеми потрохами.

–  Кому?

–  Ну не ментам же. Хозяину клуба. Тюр давно на Локи зуб точит. Он ведь ему запретил в «Валгалле» барыжничать. Локи пообещал, что не будет.

–  Соврал, конечно?

–  Конечно. На то он и бог брехни.

–  Слышите?
– Влад вдруг прижал к губам указательный палец. Друзья примолкли.

Ничего, кроме тиканья настенных часов и приглушенной музыки из соседнего дома, они не слышали.

–  Что?
– шепотом спросил Власов.

–  Да птицы. Птицы же поют, - так же тихо, точно боясь спугнуть невидимых птиц, произнес Влад.

–  Какие птицы? Петухи, что ли?
– хохотнул Плахов.

–  Петухи не поют, а плачут, - мрачно сказал Кушнир.

–  Идите вы со своими петухами!
– истерически хохоча, Влад повалился на пол.
– Райские птицы поют! Райские! Ой, дурачье вы мое! В «Валгаллу» они пойдут разбираться! Локи они Тюру сдадут!
– Дыбенко вытянул перед собой обе руки и начал крутить «фонарики», - Есть приход!

–  Налетай, братва!
– скомандовал Власов, и все трое набросились на блюдо с «гинунгагапом».

Перспектива стать коренным африканцем уже никого не отпугивала…

Приход от «гинунгагапа» был не то что бы зверским, но все же не самым кислым. А главное - все четверо испытали одни и те же ощущения, что бывает довольно редко.