Лебёдка аэронавта

Потому-то она вцепилась в своё маленькое беспокойство по поводу волос. Это помогало ей не сходить с ума из-за гораздо более ужасных вещей.

Вход в храм был не опасен пока густая пелена дыма не добралась до него, но дым ограничивал видимость на десять-пятнадцать шагов и по мере того, как они продвигались вперед, зловещие мерцающие блики встречались всё чаще — огонь перекидывался из библиотеки в другие части здания. Отсутствие обзора дезориентировало, и она не понимала где они были несколько минут назад. А что, если, подумала она, они просто потерялись в дыму? Что, если они мечутся из зала в зал, изо всех сил пытаясь найти выход, а в это время воздух становится всё жарче и его всё меньше и меньше...?

– Бенедикт!
– воскликнула она, слабым и хриплым от дыма голосом.
– Где мы?

– Не сходи с тропы!
– прохрипел он в ответ.

Ах, ну конечно. Бриджит опустила глаза. Она внимательно следила за Бенедиктом и только теперь заметила, что воинорожденный шагает, точно следуя извилистой выемке, явно ощутимой на каменном полу, позволяющей ему выбирать направление. Она закрыла рот и нос рукавом и поднажала.

Воздух стал горячей, свет ярче и внезапно они вынырнули из дыма в пылающий ад. Они резко остановились и полыхающий горячий ветер, словно из огромной печи, начал поднимать и развевать волосы Бриджит.

Великая Библиотека была полностью охвачена огнем.

Огромные языки его ревели повсюду. Жар была настолько силен, что миниатюрные вихри пламени закручивались и метались по всему помещению, рождаясь и умирая в несколько секунд.

У входа в библиотеку рухнула одна из тяжелых полок. Придавленный этой полкой и рассыпавшимися книгами, которые уже занимались огнем лежал человек в шафрановом одеянии. Кончики его пальцев кровоточили, видимо он пытался выкарабкаться из ловушки и не смог этого сделать. Его кожа покраснела, покрытая волдырями ожогов.

Монах поднял голову. Один глаз заплыл багровеющим синяком, да и добрая половина лица распухла до гротескных пропорций — результат сильного удара или прошедшего вскользь выстрела от наруча. Он посмотрел на них своим затуманенным взглядом. Судя по всему, он испытывал страшную муку.

– Винсент!
– вскричал Бенедикт, с болью в голосе. Он прыгнул в самое пекло, подняв руки, пытаясь защитить его лицо так же как свое. Его рукава почти сразу задымились.

– Оставь меня!
– задыхаясь проговорил монах. Он начал слабо рыться в своих одеждах.
– Возьми это!

– Никто никого не оставит, - возразил Бенедикт. Затем он опустился на колени, упер ногу и поднял руки.

Бриджит застыла в ужасе. Сама металлическая полка весила не меньше тонны, не говоря уже о весе книг, которые все еще держались на самом верху. И металл здесь наверняка нагрелся до ужасных температур.

Бенедикт подсунул руки под край полки рядом с зажатым телом брата Винсента. После сжал зубы и покрепче ухватился за неё.

Зашипело мясо.

Бенедикт издал львиный рык, лишь мимолетно похожий на крик боли.

А затем его худощавое тело изогнулось в напряжении, поднимая огромную полку. Секунду или две ничего не происходило, затем его ноги дрогнули, и огромная груда сдвинулась, пускай на считанные дюймы.

Бриджит бросилась в пекло. Жар окутал её словно неприятное, удушливое одеяло и с каждой секундой становилось всё горячей. Она ухватила брата Винсента за запястье и предплечье и потащила его обгоревшую фигуру из-под полки.

– Он у меня!
– крикнула Бриджит, волоча монаха в коридор.

Бенедикт опустил полку, и она рухнула на пол, вздымая ворох искр.

Они вывалились в коридор и, перестав ощущать неистовый жар, Бриджит задрожала, будто попала на ледник.

До тех пор, пока не повернулась, чтобы мягко опустить раненого и увидела изломанную спину и плечи брата Винсента. Мужчину трясло от боли, руки дергались и хватали воздух.

Только не ноги.

Ниже плеч он был полностью пугающе неподвижен.

Она подняла глаза, обнаружив Бенедикта, в ужасе вглядывающегося в своего друга.

– О, Создатель Пути, - выдохнул он. И опустился на колени рядом с монахом, словно увиденное парализовало его.
– О, Винсент.

– Нет времени, парень, - сказал Винсент. Он задохнулся в резком приступе тяжелого кашля от которого на губах выступила кровь, затем изогнул рот в слабой усмешке.
– Для меня уж точно.

– Проклятье, - воскликнул Бенедикт.
– Черт бы побрал этих аврорских сукиных детей. Я убью каждого из них.

Лицо брата Винсента помрачнело от досады, и он раздраженно хлопнул ладонью по ноге Бенедикта.
– Бенедикт. Нет времени потакать своим желаниям.
– Он снова пошарил рукой в своих одеждах и с гримасой боли сумел выудить книгу в невзрачном коричневом переплете.
– Возьми это.

Бенедикт озадаченно взял книгу.

– Что?

– Возьми, - повторил брат Винсент. Кровь уже бежала из его рта.
– Шпилеарху. Это последняя копия. Она сожгла остальное.

– Что это?
– переспросил Бенедикт.

Брат Винсент снова закашлялся и поморщился от боли. Кровь, вытекавшая из его рта, окрасила зубы.

– То, за чем они приходили, - сказал он.
– Каталог.

– Я вытащу тебя отсюда, - сказал Бенедикт.
– Ты сам отдашь его.

Винсент улыбнулся уголком рта на неповрежденной стороне лица.

– Ох, Бен. Смерть - это еще один Путь. К которому ты придешь в своё время.
– Он слабо поднял руку, и Бенедикт крепко сжал её.

– Не позволяй своей боли выбирать Путь за тебя, - еле слышно сказал Брат Винсент.
– Ты лучше, чем ...

И тут монах умер. Бриджит увидела это. На середине фразы, свет и жизнь в его глазах просто вдруг исчезли как погасшая свеча. Теперь брат Винсент стал... неодушевленным предметом.

– Винсент?
– тихо позвал Бенедикт.
– Винсент?
– Его голос сорвался на рыдание.
– Винсент.