Лечение водой

«Да, да, и вот почему Оля не приехала тогда одна, этим летом, без Юли, ко мне домой! – все разом складывается в голове (но это, конечно, только догадка). – Теперь все понятно, она жила у Меркалова…

Да чушь это все, какое мне дело……………………………………………………………..»

* * *

Игорь Меркалов – тоже участник их студии. Он – поэтическое дарование с Кавказа (не основной народности оттуда, какой-то очень редкой).

Меркалов всегда немногословный, закрытый и относится ко всем по-отечески… а уж к Левашову, который младше него на десяток лет, – тем более. Над Костиными амбициями и рвением он только посмеивается, считая его бестолковым, маленьким и глупым, и что ему писать-то не о чем, и «никаких оснований к этому близко нет». Костя для Меркалова – просто неразумный подросток.

За все годы Левашов не может вспомнить случая, когда бы перекинулся с Игорем больше, чем двумя-тремя фразами за вечер. В основном только «привет», «пока». Меркалов лишь улыбается по-восточному мягко – иногда, когда смотрит… он так улыбается почти всем. «Что, интересно, чувствуют другие?» – но Левашов от его улыбки сразу ощущает себя трехлетним ребенком, и это совершенно необоримо и неминуемо; против всякой воли. Улыбка – и у Кости украли всякую силу и уверенность в себе.

Как-то раз ему передали, что Меркалов где-то в кулуарах назвал его «мертвописцем».

Вместе с тем Костя не так-то и плохо относится к Игорю… Кроме того, тот очень даже сильный поэт. Просто душевные ритмы Меркалова совсем не пересекаются с его… и творческие – тоже. Левашов прекрасно осознает. Иногда еще вспоминает фразу Гамсонова… что «есть люди, которых считаешь хорошими, но тебе абсолютно наплевать на них».

Но нет, Костя, скорее, относится к Меркалову холодно-неплохо… холоднонейтрально. И всегда, когда тот появляется рядом, чувствует эту стойкую, восточную, неторопливо глубокую душевную силу. Которая непонятна ему и неприятна; оттесняет душу куда-то в сторону. Или это он уперся в незыблемую стену?., все равно.

Он чувствует себя маленьким и слабым.

* * *

«Меркалов утилитарист! – опять всколыхивается у Кости. – Он не оценил Олю!»

Через час, когда Левашов уже вернулся домой… сел за стол, перевел дух, для него уже совершенно очевидно, что у Оли были отношения с Меркаловым… (не смотря на то, что он даже никогда не видел их вместе, и в студии Оля и Игорь всегда вроде порознь… А только недавние фразы: «Да если б меня любили, я б на две работы пошла». – «Ты что, с кем-то встречалась, а тебя не полюбили?» – «Да, но я не хочу об этом говорить». – намекают на эту связь).

«А это было бы хорошо – построить там, где Меркалову не удалось. Неудивительно, что он… он же мусульманин! Все понятно, все здесь ясно… утилитарное отношение к женщине. Но он же с образованием! Да все равно, оно ведь в них еще только усиливает…»

И снова в Косте соблазн и мужское превосходство… удвоенные!! – учитывая, как Меркалов держит себя с ним.

Но тотчас нервная струнка. «Отношение Меркалова ко мне не изменится – все равно… даже если Олю украду… да плевал я на него, – даже стыдно становится, слегка, за эту мысль… – она-то как раз и идентифицирует во мне ребенка? Меркалов никогда не признает во мне… А, плевать на него».

В то же время, Костя крайне удивлен… внезапной легкой ксенофобии в себе. И боится этого. Он никогда не испытывал неприязни к кавказцам. Никакой розни, упаси Боже. «Я не должен»……………………………………………………..

……………………………………………………………………………………….

Потом он еще думает о душевных барьерах. Удивительно: начать общаться с человеком, если с ним так во многом расходишься, не менее сложно чем вскарабкаться на какую-нибудь высоченную ограду без подступов… «Да, точно! У души гораздо больше свободы? Нет, всегда отыщется соизмеримо недоступный человек, но главное, чаще не понимаешь, что тебя точно останавливает… что? Только междометия произносишь, не можешь охарактеризовать… хм… вся жизнь из душевных барьеров…»

Свои разговоры с Игорем я никому не поверяю… также, как все, о чем мы говорим… останется между нами, Кость.

Это тоже барьер. Стена – Оля сказала очень спокойно и серьезно…

У Кости два быстрых укола в мозгу:

«Выходит она хочет близких отношений со мной но… с другой стороны она ничего не говорила и о Меркалове», – радостный, досадный. Жаркая аналитика.

Влажно-жаркие кончики извилин – роения, роения – все крутится в голове само собой – обмозговывания.

«Я слишком измучен… сидеть, просто сидеть за столом, отдыхать. Я так устал от всех тягот, что не могу даже подняться?.. – сознание тонет в теплой поволоке; яркий свет лампы над столом. – У Оли и Меркалова близкие отношения… все еще? Да с чего я вообще решил, что у них отношения? Может, это вообще не так.

Или… Они встречались и расстались… но у них близкие отношения – по-прежнему? Но раз она и о нашем разговоре так говорит… значит, и со мной тоже она думает…

Я хочу с ней только дружбы, она совсем не привлекает меня».

Оля говорит: свои разговоры с Игорем я никому не поверяю…

«Интересно, что же Уртицкий сказал Меркалову, когда тот попросил его издать стихи и устроить творческий вечер? Хи!.. – опять вдруг просыпаются смешливость, ехидство, воспаленная кислота. – Какой платы Уртицкий потребовал?..»

Левашов вспомнил, как маэстро несколько раз повторял после этого в студии (конечно, в отсутствии Меркалова), что тот «компостирует мозги – это всем им свойственно».

«Не подобрал ключика? Черт! А ко мне подобрал, подобрал, ко мне подобрал меня кинули меня кинули меня тянут меня кинули меня тянут…»

Глава 13

I

На следующий день, когда он просыпается… где-то около двух часов после полудня. Опять эта страшная усталость, изнурение после сна – «не могу не могу ничего» – измученность… в голове – тихо шуршащий рой… чего? Серые блестки в голове… «Я чувствую…» Инерционная солома… шуршит?.. Только сидеть на кровати, уставившись в одну точку – на обоях – между двумя настенными полками.

Козырек, водвинулся в мозг… нет, еще не так отчетливо, но… «я опять… не могу думать ни о чем, кроме как…»

Костя сидит на кровати. Искры, роения в голове, не то горячие, не то…

Сегодня, с самого утра. Выпить кофе? Снять усталость – да, это нужно, – но… он понимает: это только «утвердит» козырек в мозгу – не смогу, не смогу ничего делать… «Нет-нет, но я же не могу не выпить кофе!»

Страшная усталость по всему телу, апатия. «Я разобран… на части? Каждая конечность чуть отдельно от… тела. Так вяло…» Клубок мыслей, тихий, соломенный… Серый, навязчивый, легкий…

Серый свет за окном. И мысли… тоже там? «Этот свет проникает мне в мозг…