Леди без страха

— И посмотри, как наш альбинский друг с ней обращается. Слишком уж… не знаю, трепетно?

Все верно, Второй не мог позволить вести себя со мной как с одной из тех дам, которых принято не упоминать при леди. Даже для поддержания нашей с ним легенды — и то не мог. И я понимала, почему. Мне самой не удавалось даже коснуться его каким-нибудь двусмысленным намеком.

Но, Творец милосердный, почему бы этим двоим верить тем глупостям, которые они сами о нас измыслили?

— Она его любовница, неудивительно, что он заботится о своей цыганке.

Пожалуй, не всегда слепота и недогадливость Мануэля доставляют неприятности. Пусть он и дальше продолжает ничего не замечать.

— Но не так себя ведут с любовницами, братец. Совершенно не так.

— Быть может, в этой стране другие обычаи?

Разговор прервал удар, который словно бы сотряс весь мир вокруг.

— Что за чертовщина? — охнула Второй и тут же подобрался, выражая готовность броситься навстречу любой опасности.

— Спокойно, может, нас просто проверяют, — откликнулась я и огляделась по сторонам.

Пока ничего не предвещало беды, значит, не стоит и паниковать раньше времени. Дышала я спокойно и размеренно, не позволяя волнению или — упаси Творец — страху даже зародиться в моей душе.

— Иногда я ненавижу твою выдержку, — пробормотал Эдвард.

Иберийцы нервозно переглядывались и как будто жались друг к другу, как перепуганные дети. Как, должно быть, тяжело взрослым и сильным мужчинам, которые с рождения облечены властью над другими людьми, ощущать абсолютную беспомощность.

— Куда больше ты бы ненавидел ее отсутствие, — парировала я.

Если человеческие глаза не дают различить опасность, возможно, стоит посмотреть тем зрением, которое от рождения дано ведьмам и колдунам.

— Что узрела? — поинтересовался спустя пару минут брат. — Я чувствую себя слепым как крот. Так стыдно.

— Что женщина превосходит тебя? — не удержалась я от сарказма. Вот мне-то как раз ничто не мешало "любоваться" тем, что приготовили для своих жертв чернокнижник и Благой двор.

— Что не могу помочь тебе так, как должен бы, — выдал наиболее правильный ответ мой близнец.

Говорить на это что-либо я посчитала излишним, просто перешла к делу.

— Мы все еще находимся в доме, Эдвард. Нас никто и никуда не переместил. Просто проекцию особняка в ином слое мироздания фэйри перестроили на свой вкус. Выход есть, просто нам нужно дойти до него. Готовься к тому, что пробиваться придется с боем.

И неизвестно, насколько серьезный отпор нам предстоит встретить на пути к освобождению.

— Идем мы пока правильно, — сообщила я своим спутникам.

А потом мы дошли до перекрестка, который меня весьма смущал. Потому что тот ход, что, к примеру, вел направо, на самом деле мог выделывать совершенно невероятные кульбиты в пространстве, чтобы потом завести нас в тупик. К архитектуре у фэйри были особые требования, которые не имели ничего общего с логикой и простотой.

— Может, просто пробить себе прямой ход к выходу? — предложил изрядно утомленный Эдвард.

Иберийцы глядели на него как на мессию. Мужчины всегда с восторгом относились к идее что-то сломать, уж не знаю почему.

— Думаю, мы ничего не потеряем, если поступим, как ты хочешь, — поддержала я, пусть и не без сомнений, идею брата.

Эдвард кивнул и призадумался. Наверняка просчитывал про себя вектор приложения силы, чтобы разнести это творение потусторонних чар. Мое же колдовство не предполагало чего-то настолько деструктивного. Цыгане используют чары совершенно иначе, так что в таком деле, как разрушение чужой магии, я полагалась исключительно на брата.

— Займешь? — спросил в итоге Второй.

Наверное, посчитал, что собственных сил ему не хватит для задуманного.

— Разумеется.

Краем глаза заметила, что Теодоро снова подозрительно сощурился. Кажется, я снова сказала слово, которое он не мог увязать с простой цыганкой. Вот зачем иберийцам понадобилось учить альбинский настолько старательно? Вероятно, мне на беду.

Я подошла к брату сзади и положила руки ему на плечи, готовясь отдать часть своих сил. Для близнецов это дело несложное, мы практически единое целое.

— Не береги меня, возьми, сколько нужно, — сразу же сказала я Эдварду, опасаясь, что тот попытается отнестись ко мне с излишней заботой, которая в итоге погубит всех нас.

— Вечно ты лезешь из кожи вон, — проворчал Второй, а после ударил с такой мощью, что дом содрогнулся, должно быть, во всех измерениях, в которых существовал.

Пролом пробить действительно удалось, вот только вместе с ним появилось и гнетущее ощущение неминуемо приближающейся беды. Хозяева дома теперь точно знали о том, что гости весьма решительно настроены в своем желании обрести свободу несмотря ни на что.

— Кажется, кто-то идет, — пробормотала я и бросилась к зеву пролома, утягивая за собою и всех остальных.

— Кажется, кто-то очень недобрый, — добавил Эдвард и без слова протеста понесся вслед за мной.

Сзади доносились проклятья иберийцев, которым все происходящее не нравилось категорически, в том числе необходимость бежать непонятно куда сломя голову. Ничего, то ли еще будет. Чует мое сердце, если выберемся сегодня, бегать нам придется не раз и не два. Потому что, как бы ни были мы с братом сильны и решительны, однако лучше избежать стычки, особенно, если нет уверенности в победе.

— За нами гонится чернокнижник или фэйри? — каким-то чудом умудрился на бегу задать вопрос Второй.

— А разница? — выдохнула я и прибавила ходу.

Пространство вокруг нас было скомкано, искривлено и только след заклинания Эдварда вел нас вперед словно путеводная нить.

Вот выберемся, и я выскажу им всем троим, что думаю о такой самонадеянной глупости. Как только ума хватила полезть в пасть врагу втроем, да еще и наверняка не предупредив отца, который могу бы прийти на помощь в критическом положении.