Леди для короля. Оборотная сторона короны

– Не трясись, Мими, – неожиданно тепло сказал он. – Я далеко не последний маг Королевства. Я справился.

– Это отрадно слышать, – с трудом сглотнула я, но дышать пока выходило так себе. – Только я все равно не понимаю, почему ты приписываешь мне эту пакость…

– Сама посмотри, – Эдуард уселся рядом со мной на постель, отчего мягкая перина прогнулась под его весом, и я съехала к нему под бок. Король, будто на это и рассчитывал, приобнял меня, положив свою правую руку возле моей.

Я подняла на него непонимающий взгляд.

Что в этом такого? Рука как рука. Крепкое запястье, длинные сильные пальцы, королевский перстень с изумрудом, на который давно облизывалась Амелия.

– Магическим зрением, Амелия, – со смешком подсказал Эдуард, и я вспыхнула. Ну подумаешь, не сразу сообразила! Сегодня мне простительно.

Я переключилась и увидела то, о чем он говорил.

У нас на руках красовались широкие магические браслеты, больше похожие на ритуальные брачные наручи асвебанийцев или хвиссинцев. Между ними тянулась тонкая мерцающая цепь, состоящая из странно сплетенных звеньев.

– Это не я! – обреченно просипела я, потому что что-то мне подсказывало, что эти узы нерасторжимы. Мы разорвали явно более слабый ритуал, а это… нам бы хотя бы найти что это вообще такое…

– Ты, Мими. Это натворила ты. Заметь, я, в отличие от некоторых леди, не устраиваю по этому поводу истерики, – съязвил Эдуард.

– Потому что ты некачественная леди, – объяснила ему я, все еще пребывая в глубоком шоке, и просветила: – В нашем пансионе у тебя был бы низший бал по женскому поведению…

Брови его величества поползли вверх.

– У вас, что, была такая дисциплина?

– Разумеется, самый важный предмет. Я, кстати, я сдала с первого раза.

– Не то что историю, – проявил осведомленность Эдуард и этим вернул меня в действительность.

Я пристально посмотрела на него:

– Следил? – прозвучало как упрек, но его величество невозмутимо оправдался:

– Справлялся. Иногда. Не чаще раза в неделю.

Нельзя скрипеть зубами в присутствии лорда, а тем более короля, но как же злит, что породистый королевский нос все время торчал в моей жизни, а ни на одно письмо он мне не ответил. В смысле король, а не нос.

– Вернемся к твоим обвинениям: я ничего такого не делала! Я даже не понимаю, что за связь теперь между нами. И к этому, – я потрясла рукой с невидимыми оковами, – не имею никакого отношения. И я бы не осудила тебя, если бы ты сейчас в отчаянии рвал на себе волосы, а не сидел с довольным лицом!

– А почему я должен быть недоволен? – изумился Эдуард. – Ты мне всю душу вынула, нервы испортила, а теперь оказалось, что ты настолько не хочешь меня от себя отпускать, что пошла на запрещенное – против моей воли решила привязать к себе.

– Во-первых, ты тоже так делал, – по-детски запротестовала я. – Ты первый начал! А во-вторых, да с чего ты взял, что это я?

– Отвечаю последовательно: на первую претензию – мы король и творим, что хотим, – при этом Эдуард состряпал то самое надменное выражение, с которым он встречает послов. – А на вторую – когда я усмирил удавку и сотворил равноправную связь, сначала браслеты были материальными, и лишь потом они стекли с меня водой, которая оказалась не водой, а кое-чьими слезами. Я не поленился, проверил в лаборатории. Как раз пригодился твой платок.

Молчу.

Моими слезами.

Я слезами расплатилась за эту связь. Сильнее только кровь.

Не понимаю, как это вышло. Почему сила отозвалась на мои слезы? Что теперь делать?

Оказалось, что последний вопрос я задала вслух.

– Я уже сказал. Замуж пойдешь.

– Как там Бриан? – вдруг спросила я, вспомнив, что думала о нем в качестве жениха, когда боялась кандидатуры Фалленстара.

– А при чем тут Бриан? – вкрадчиво поинтересовался Эдуард, опасно надо мной нависая. И я как-то сразу прониклась, что наша поза абсолютно неприлична, но попытка отодвинуться провалилась. – Замуж пойдешь за меня. Куда ты теперь денешься?

Исключительно из чувства противоречия я возразила:

– А вот не пойду! Придумаю, что-нибудь, – разумеется, я же мечтала замуж по любви, ну или за Бриана, с ним хоть не скучно. Если не первый и не второй вариант, то карьера леди Имоджин меня ждет. – Пойду во фрейлины к королеве.

– Значит, я сделаю так, что во фрейлины тебя не возьмут, – Эдуард принялся деловито расстегивать камзол.

А я вспомнила, что фрейлинский устав не меняли уже лет двести, и раньше фрейлиной могла становиться или невинная девица, или вдова. Овдоветь я не могла, потому как замужем еще не побывала, а вот…

– Ты не станешь! – возмутилась я.

– Еще как стану, – камзол полетел на сафтийский ковер и, звякнув всеми артефактами, приземлился у моих ног.

Глава 82

Круглыми глазами я смотрела, как его величество разматывает церемониальный кушак и не верила в происходящее. Я все еще надеялась, что это уловка вроде той, что он применил в «сердце Вингфолда» во время первой ступени принятия дара, но где-то в глубине души чувствовала, что сейчас все по-другому.

– Я пожалуюсь королеве!

Эдуард приподнял бровь:

– Моей матери? – усмехнулся он и, наклонившись, приподнял мой подол, устроив его край у меня на колене.

Сердце ускорило свой бег.

А когда его величество потянул за ленты, удерживающие мою туфельку, оно ухнуло куда-то в живот.

– Это ничего не изменит, – попробовала я остановить короля, но неожиданно для себя сипло и без огонька. – Мы живем в просвещённый век куртуазности. Никто не забросает женщину камнями за потерю невинности. Тут при дворе девственниц не больше десятка. Исчезающий вид!

Я следила за движениями длинных пальцев, но, несмотря на свои слова, никакого сопротивления не оказывала.

Эдуард поднял на меня взгляд, в котором разгоралось черное пламя. Не отводя глаз от моего лица, он расправился с шелковым бантом на второй туфельке.

– А как же репутация? – с коварной улыбкой он скользнул ладонью вверх по чулку, и сердце снова затрепыхалось.

Стало жарко. Грудь вздымалась, будто я в корсете обежала весь королевский парк. Одолевающее меня волнение, немного пугало, но и приносило неизвестное томление.