Леди любят артефакты

Стоило признать, опасения хозяина звучали здраво, пусть я их и не разделяла. Но могу ли я осуждать его после трагедии с леди Блэквуд? Может, он винит себя в случившемся?

— Продолжайте!

— Я вижу, как она тянется к вам. Скажу по собственному опыту, ценность близких отношений с родными лучше всего понимаешь, когда их теряешь. У нас с Бетти похожие истории… И, поверьте, никакие мечты о собственном деле не затмевают мое желание иметь семью. Но волей случая, кроме бабушки, у меня никого не осталось. Вот и приходится мечтать о другом…

Я не знаю, убедила ли его моя исповедь, только в этот самый миг мы въехали через каменные ворота, оставшиеся, судя по всему, от старой крепостной стены, окружавшей Бринвилль.

Лорд что-то ответил, но я не расслышала, потому что фаэтон оказался на каменной брусчатке. Из-за тряски и дребезга я не стала переспрашивать, боясь остаться без языка.

«Похоже, у этой модели проблемы не только с отводом пара и шумоподавлением, но и с подвеской», — сделала мысленную заметку я, отвлекаясь тем самым от сожалений, что, похоже, переборщила с откровенностью. Мне очень не хотелось, чтобы лорд Блэквуд расценил наш разговор, как попытку вызвать сочувствие и посетовать на судьбу. Или, того хуже, как намек увеличить жалование. Пожалуй, вообще не следовало вести такие разговоры. Но здесь уже ничего не поделаешь, остается лишь надеяться на то, что он правильно меня понял.

Глава 16: Незнакомец

Лорд Блэквуд снизил скорость. Вездесущие мальчишки-газетчики то и дело спрыгивали с тротуара прямо под колеса. Похоже, перспектива прокатить на капоте одного из них совсем не вдохновляла хозяина.

Фаэтон замедлил ход, неспешно катясь по узким улочкам Бринвилля, и я наконец-то смогла хоть что-то рассмотреть. Черепичные крыши, увитые побегами девичьего винограда, и свежевыкрашенные заборы, которых почти не было видно из-за кустов клематиса, придавали городу сказочный вид, точно мы попали на страницы детской книги.

То тут, то там яркими вспышками фиолетового, синего и лилового перед глазами проносились украшенные цветами окна, террасы и балконы городских домов. Местами, разросшаяся жимолость и глициния почти полностью скрывали входные двери завесой лепестков, точно пытались уберечь покой хозяев. А я-то гадала, почему долина так популярна у отдыхающих. Конечно, тут не встретишь роскошных архитектурных ансамблей, как в столице, но буйство природных красок компенсирует это с лихвой.

Лорд Блэквуд остановился в проулке рядом с небольшим каретным двором, и мы одновременно вышли из фаэтона.

— Добро пожаловать в сердце Бринвилля, — пояснил он, когда мы, обогнув аккуратный палисадник гостиницы, вышли на небольшую площадь. — Это городская ратуша, а рядом, как вы и сами догадались, наша главная достопримечательность.

Фонтан, на который указывал Блэквуд, украшали каменные фигуры лебедей и крылатых виллий. Грудь каждой была в той или иной мере обнажена. Длинные перламутровые волосы почти ничего не прикрывали. Однако смутиться я не успела. Мое внимание привлекла еле слышная мелодия. Плеск воды напоминал перезвон серебряных колокольчиков.

Оторвать взгляд от этого прекрасного образчика инженерной мысли было невозможно. Не верилось, что подобное можно создать без использования магии. Очнулась я лишь в тот момент, когда услышала голос лорда Блэквуда прямо над ухом:

— Все же удалось удивить вас, мисс Лавлейс?

— Это потрясающе. Мастер Фад был настоящим гением!

— Не без этого. Легенда гласит, что лицо вон той виллии в самом центре, сделано по образу его возлюбленной, — пояснил он и предложил мне руку. Видимо, заметил, с какой осторожностью я ступала по старинной каменной брусчатке, уложенной здесь, вероятно, еще до войны Орденов.

Заполучить вывих на такой — проще простого. Несмотря на легкое смущение, я не стала отказываться от его вежливой помощи.

Лорд Блэквуд много знал об истории Бринвилля и оказался прекрасным рассказчиком. Я постоянно крутила головой, рассматривая то витражные розы на часовой башне, то незамысловатую, но не лишенную очарования, старинную лепнину.

Беседуя о достопримечательностях, мы вышли на торговую улицу. Стоило признать, я с гораздо большим удовольствием продолжила бы прогулку в компании лорда, вместо того, чтобы тратить время на походы по лавкам.

— Обратите внимание, мисс Лавлейс, на то двухэтажное здание в конце улицы.

— «Миссис Айс», — я ели-ели разглядела буквы на вывеске, благо она была огромной и яркой.

— Нет, не кафе-мороженное, а напротив. Здание из красного кирпича.

— С матовыми стеклами?

— Оно самое. Это «Сигарный клуб». Я буду ждать вас там, — лорд Блэквуд достал из кармана часы на цепочке и щелкнул крышкой. — Думаю, трех часов на покупки должно хватить.

— Вполне.

— В таком случае вы знаете, где меня искать. Торговая улица здесь одна. Длинная, зато прямая. Чтобы заблудиться, нужен особый талант.

Мы разошлись в противоположные стороны. Блэквуд отправился по делам быстрым, чеканным шагом. Так ходят только военные. А я, немного растерявшись, решила прогуляться вдоль витрин.

Надо признать, Бринвилль умел удивлять. Галантерейные магазинчики и лавки готовой одежды мостились между закусочными, кондитерскими и кафе, где на открытых террасах подавали чай с пряностями, сладкий сорбет и мороженые фрукты. Но, конечно, больше всего меня интересовали мастерские артефактов, традиционно привлекающие внимание либо необычными вывесками, сверкающими всеми цветами радуги, либо выставленными прямо в окнах громадными механизмами непонятного назначения. Временами, от беспорядочного движения вращающихся шестеренок голова шла кругом.

Помнится, в столице был один молодой артефактор-кукольник, который поместил за стеклом целый городок, где неустанно танцевали марионетки, бренчали колокола на башенках и даже летали крохотные птички. Не удивительно, что его магазинчик так и манил к себе детей со всех концов города.

Я собиралась было заглянуть в одну лавчонку, неказистую с виду, но судя по витрине, торговавшую интересными мелочами, когда заметила почтовое отделение. Стало совестно. За все время пребывания в Золотых холмах, у меня не нашлось минутки, чтобы более-менее обстоятельно написать бабушке о своих делах. Оставалось надеяться, что открытка с видами Бринвилля смягчит ее сердце, пока она ждет моего письма.

Здание почты казалось вытянутым и узким, точно его фасад насилу втиснули в просвет между соседними. Раструбы воздухозаборников смотрели на улицу, а из-за приоткрытой двери слышался гул вентиляторов.

Поднявшись по ступенькам, я оказалась внутри длинного холла. Слева за пустующей стойкой почтовых служащих располагались связки поднимающихся из подвала труб, лениво ползущий спиральный конвейер для посылок и механическая рука–подаватель. Справа прямо из стены выходили изогнутые патрубки пневматической почты, рядом с которыми располагались киоски для штамповки марок и конвертов. У одного из них, придерживая под мышкой стопку исписанной бумаги, стояла благостного вида старушка в креповом чепце. Бубня что-то себе под нос, она открыла створку для фигурной нарезки марок и внезапно попыталась сунуть туда письмо. Я еле успела ухватить ее за руку.