Ледокол «Ермак»

На этот раз лоцманы позаботились вдобавок к створным знакам обозначить путь вехами, поставленными на льду, так что мы шли как по аллее и убедились, что створные знаки в хорошую погоду могут служить достаточным указанием пути, но на случай метели полезно поставить между дамбами и Кронштадтом несколько пар быков на сваях.

Между Кронштадтом и началом дамб лед был довольно прочный, в дамбах же он был слабее, а затем ближе к Петербургу настолько размяк, что представлял из себя кашу.

Есть одно обстоятельство, которое облегчает ломку льда в Морском канале. Дело в том, что Петербург через свои сточные трубы с заводов и из домов дает в петербургские каналы довольно значительное количество подогретой воды; количество это не так мало, как кажется, и оно имеет свою долю влияния. Так, например, ниже Литейного моста выходит в Неву сточная труба от пушечного завода, и весь лед в этом месте вдоль набережной до Фонтанки вплоть очень слаб, а в некоторые годы бывает даже полынья в этом месте. В Фонтанке по тем же причинам вообще лед слабее, чем в Неве, и пароходы начинают ходить по Фонтанке еще тогда, когда Нева еще крепко скована льдом. Мойка по той же причине вскрывается гораздо раньше Невы, в нее забивают весь лед при очистке места для разводки мостов, и весь этот лед стаивает очень скоро. Из всего этого видно, что теплой воды, исходящей из петербургских заводов и домов, довольно много. Вся эта вода идет под левым берегом Невы и частью попадает в Морской канал, который вследствие этого обыкновенно растаивает раньше Невы, и зимою в нем лед слабее, чем в Неве.

Будет ли зимою при проходе судов по каналу лед накопляться или нет, теперь сказать трудно. Во время суровых продолжительных морозов, может быть, и будут обнаруживаться некоторые неудобства, но зато каждая оттепель значительно посодействует ослаблению льда. Разбивание льда пароходами во время оттепели и самое взмешивание воды винтами должно ослаблять накопившийся разбитый лед.

В 5 1/2 часов ледокол ошвартовался в Гутуевском порту, употребив на проход от Кронштадта 3 часа.

В порту ледокол встретил начальник речной полиции генерал-майор Васенко, поздравивший от имени градоначальника, и некоторые другие лица.

4 (16) апреля. Вход в Неву назначен был в 2 часа. Утром лоцман осматривал вехи, обозначавшие вход от канала вверх, и оказалось, что они все были на своих местах. Без четверти 2 мы тронулись из Гутуевского порта, и, когда вышли в Неву, то оказалось, что ни одной вехи нет на своем месте, ибо в последний час лед тронулся, сдвинулся вниз по течению и вновь остановился. Была немалая опасность идти вперед. Канал довольно узок, и если вех нет, то определить его место очень трудно. Предстояло выбрать одно из двух решений: или вернуться назад или прибавить ход, чтобы вернее править по курсу, доверяясь тому, что судно сохранит свое направление. Вернуться назад значило бы испортить все то благоприятное впечатление, которое произвели вход «Ермака» в Кронштадт и выручка пароходов под Ревелем. Я переговорил с лоцманом Сорокиным, который оказался большим молодцом, и решился продолжать путь, прибавив ход. Все кончилось благополучно, и мы миновали узкую часть фарватера без всяких приключений.

Нева в это время была вскрыта от льда на протяжении от Николаевского моста до Горного корпуса; от Горного корпуса вниз стоял сплошь разбитый лед, сжатый берегами. Для «Ермака», разумеется, он не представлял никакого затруднения, и мы легко прошли средним ходом к Николаевскому мосту. Все набережные были заполнены народом, и по всей Неве носилось «ура» с обоих берегов. Нас сопровождали те же пароходы «Пушкарь» и «Старшина», а когда мы поравнялись с Лоцманским островом, то оттуда выскочили два лоцманские парохода, так что число сопровождавших нас пароходов увеличилось до четырех.

Повернув у Николаевского моста, ледокол пошел назад к Балтийскому заводу. Лед по проходе ледокола тронулся, и оказалось, что за те полчаса, в течение которых ледокол ходил к Николаевскому мосту и обратно, весь ледяной покров продвинулся ниже Балтийского завода, так что ко времени возвращения ледокола туда льда уже не было. Ледокол подошел к минному транспорту «Амур» и ошвартовался в 3 часа дня.

Первым вошел на ледокол министр финансов статс-секретарь С. Ю. Витте, затем вошли депутации, выразившие приветствия ледоколу.

Городской голова П. И. Лелянов [153] приветствовал хлебом-солью и передал от имени городского управления ледоколу «Ермак» образ Святого Александра Невского.

«Ермак» на Неве у Николаевского моста. Трубы проецируются на фоне Исаакиевского собора

Председатель Петербургского биржевого комитета приветствовал адресом министра финансов, а ледоколу передал образ Святителя Николая Чудотворца.

153

Лелянов Павел Иванович (1850–1932) – предприниматель, действительный статский советник. В 1897–1905 гг. – городской голова Санкт-Петербурга. – Прим. Н.К.

Директор Департамента торговли и мануфактур В. И. Ковалевский [154] прочел приветствие от Московского биржевого комитета и передал образ Иверской Божьей Матери.

Председатель отдела математической географии Географического общества полковник В. В. Витковский [155] приветствовал от председательствуемого им отдела.

Командир Санкт-Петербургского Речного яхт-клуба вице-адмирал П. Н. Назимов [156] приветствовал от имени яхт-клуба.

154

Владимир Иванович Ковалевский (1848–1934) – российский государственный деятель, ученый и предприниматель. В 1892–1899 гг. – директор Департамента торговли и мануфактур. – Прим. Н.К.

155

Витковский Василий Васильевич (1856–1924) – российский геодезист, генерал-лейтенант. С 1897 по 1905 гг. был председателем отделения математической географии Императорского русского географического общества и состоял профессором Академии генерального штаба. – Прим. Н.К.

156

Назимов Павел Николаевич (1829–1902) – русский мореплаватель, вице-адмирал, кругосветный путешественник, исследователь Тихого океана. – Прим. Н.К.

В числе лиц, удостоивших ледокол своим посещением по его прибытии, были члены Государственного Совета: генерал-адъютант О. К. Кремер [157] , статс-секретари Куломзин [158] и Галкин-Враской [159] , управляющий Морским министерством вице-адмирал П. П. Тыртов [160] и министр путей сообщения князь М. И. Хилков. Все вышеперечисленные лица приветствовали ледокол от своего имени.

157

Оскар (Иоанн-Фридрих-Оскар) Карлович Кремер (1829–1910) – адмирал (1896), участник Севастопольской обороны. В 1896–1910 гг. – член Государственного Совета. – Прим. Н.К.

158

Куломзин Анатолий Николаевич (1838–1924), гофмейстер, действительный статский советник, государственный секретарь, член Государственного Совета, товарищ министра государственных имуществ (1880–1883), управляющий делами Комитета министров (1883–1902), председатель Государственного Совета (1915–1916). – Прим. Н.К.

159

Галкин-Враской Михаил Николаевич (1834–1916). Действительный статский советник, член Государственного Совета, статс-секретарь. – Прим. Н.К.

160

Тыртов Павел Петрович (1838–1903) – адмирал (1896). В 1896–1903 гг. – управляющий Морским министерством и член Государственного Совета. – Прим. Н.К.

На следующий день прибыла депутация от Калашниковской биржи [161] , которая прочитала адрес и поднесла ледоколу хлеб-соль.

6 (18) апреля. В 10 1/2 часов утра ледокол удостоил своим посещением Его Императорское Высочество Великий Князь генерал-адмирал Алексей Александрович [162] , подробно осмотревший все устройство.

4, 5 и 6 апреля ледокол был открыт для публики с 1 часу до 6 часов вечера, а 7-го с 1 часу до 4 часов. Утром ежедневно ледокол был открыт для осмотра техниками. 7-го в 4 часа состоялся прием различных лиц петербургского общества.

161

Специализированный торговый центр по продаже зерна, муки и пр. В 1892 г. был разработан проект об устройстве биржи на Калашниковской набережной. – Прим. Н.К.

162

Великий Князь Алексей Александрович (1850–1908) – четвертый сын императора Александра II и императрицы Марии Александровны. В 188 –1905 гг. – главный начальник флота и Морского ведомства. – Прим. Н.К.

На ледоколе, за время стоянки его в Петербурге, перебывали тысячи народа. Все газеты были полны разными известиями о «Ермаке».

6 (18) апреля. Некоторые гласные Городской думы обедом приветствовали прибывших на «Ермаке». Обед носил весьма сердечный характер, и я был действительно тронут общим вниманием. Известный писатель Н. Э. Гейнце [163] прочел при этом следующее свое стихотворение, перепечатанное потом в некоторых газетах. Помещаю его здесь, чтобы ярче обрисовать энтузиазм, с которым имя «Ермака» произносилось во всех сферах, и чтобы потом рельефнее показать разницу в отношениях публики и печати, когда впоследствии опыт указал, что для борьбы с полярными льдами нужно сделать у ледокола некоторые усовершенствования.

163

Гейнце Николай Эдуардович (1852–1913). Русский беллетрист, журналист, драматург. Автор исторических и авантюрно-детективных романов и повестей. – Прим. Н.К.

Суров наш климат! Край родимыйПолгода спит под льда корой,Как бы в броне неуязвимой.Сражаться с северной зимойДавно стремился ум пытливый,Но над корою ледянойПобеды не было счастливой.Как древле дивный Прометей,К скале прикованный, томился.Так тяжкий лед своих цепейНапрасно сбросить север тщился.Как полубога сердце вранКлевал с свирепостию жадной,Так русский скованный титанСудьбе был отдан безотрадной.Но пробил час! С лучом свободыЯвился доблестный моряк,И глыбы льда, как вешни воды,Прорезал ледокол «Ермак».Герой наш адмирал Макаров [164] ,Герой не лютого сраженья,Не крови, смерти и пожаров.Но жизни русской возрожденья.Суров, угрюм на первый взглядНарод с отзывчивой душою,И много ледяных преградСтоит пред русскою толпою —Для тех, кто хочет быть любимВ избушках, снегом занесенных.Для тех, кто хочет быть ценим.В сердцах народа умиленных.Как молния из края в крайПромчалось имя адмирала,И «Ермака» не невзначайМолва «Степанычем» прозвала!Покорена сама природа —Всю Русь Макаров обошелИ … к сердцу русского народаЕму не нужен «ледокол».

164

Из скромности С. О. Макаров в своей книге «„Ермак“ во льдах» выпустил эту строфу. – Прим. ред. изд. 1943 г.