Ледяная фантазия

– Она была твоей любимой младшей сестрой, Син Цзю, как ты…

– Ваше величество, я любил свою сестру не меньше, чем вы любили Ин Кунши, поэтому, прошу, оставим это. Мне слишком больно даже думать о ней. Теперь, когда Син Гуй больше нет, я покину вас, ваше величество. Человек, которого я стремился оберегать, мертв, и вам моя защита тоже уже не нужна. Возможно, я останусь на Горе божеств охранять могилу Син Гуй, и, когда ее укроют лепестки вишни лицо мое заполнят слезы. Ваше величество, для меня вы – величайший из правителей Снежной крепости, и я всегда буду просить звезды о вашем благополучии, но сейчас, пожалуйста, позвольте мне уйти.

Я изучал лицо Син Цзю, не в силах вымолвить ни слова.

Его силуэт полностью скрылся за снегом вдали. До меня донеслась горькая песня Син Цзю. Она эхом разносилась высоко в небесах: над полем собрались сотни птиц, а воздух вновь наполнили лепестки вишни, – казалось, и они кого-то оплакивали.

Сон второй Кошмар Син Гуй. Тяжелый урок

Меня зовут Син Гуй, я – сокровище своего отца, лучшего прорицателя Снежной крепости. Он читает судьбы и предсказывает будущее.

Мой отец – самый стойкий из всех людей, каких я когда-либо встречала. Я наблюдала за ним, когда он читал звезды на самой высокой башне Дворца звезд: лицо его было мрачным, словно черный базальт звездной платформы Горы божеств, а из-под ног рвался безумный ветер, подхватывая полы его черной мантии. Я смотрела на него такого, и мне казалось, его окружали темные крылья.

Сотни, тысячи лет, время текло волна за волной, и я верила: моего отца, его силу и стойкость ничто не пошатнет. Но в моменты, когда его взгляд касался меня, его лицо омрачала печаль. Мой непробиваемый отец плакал из-за меня – из-за ребенка, принесшего в его жизнь печаль.

В раннем детстве мама рассказала, что мне суждено прожить лишь двести пятьдесят лет, а после моя судьба сворачивает с пути и смерть грозит мне отовсюду. Она произнесла это, и из ее глаз на красное платье медленно скатились слезы. Наблюдая, как они растекались по ткани в причудливые цветки, я протянула маленькую ладошку к лицу мамы, чтобы она перестала плакать.

– Даже если мне будет отведено лишь двести лет, я все равно проживу эти годы счастливо, – ответила я тогда, но мама продолжила молча плакать.

Мое появление на свет стало большим счастьем для всего клана: в моем маленьком теле таилась духовная сила тысячелетнего. Я родилась спящая глубоким сном в коконе из белоснежных локонов, длиннее тех, что были у мамы, и отец возликовал.

Вот только я оказалась ребенком, принесшим с собой печаль.

Сразу же после рождения отец устроил в мою честь церемонию чтения звезд. Мама рассказывала, что прежде он редко улыбался, но в тот день был невозможно счастлив, и, глядя на его яркую улыбку, окружающие тоже улыбались.

Но в середине церемонии зал вдруг накрыла тишина, и все увидели оборванный звездный путь над посохом моего отца. Отец пошатнулся и рухнул на холодный базальтовый пол звездной платформы.

Я оказалась ребенком с прерванной судьбой. Я оказалась ребенком, которому не следовало появляться на свет.

«Я не должна была родиться» – именно эти слова занимали мои мысли, пока я проводила дни в уединении на нижних этажах Дворца звезд.

С каждым разом мое тело становилось все слабее, и мне приносил боль даже ветер.

В тот первый день, когда отец спустил меня на руках в темноту подземелья дворца, я увидела в его глазах слезы.

– Оставайся здесь, моя милая Син Гуй, с тобой все будет хорошо, твой отец – лучший прорицатель. Я смогу изменить путь звезд, ты ни за что не умрешь, – произнес он.

Я подняла на него взгляд, все еще заключенная в объятия, и кивнула.

– Я верю вам, отец, вы – величайший из прорицателей, – ответила я и закрыла глаза.

Я знала, что это невозможно. Уже тогда мои силы превосходили те, что были у него, и даже я не могла переменить ход судьбы.

Мой любимый старший брат Син Цзю, как и я, с рождения обладал большой силой, и все же она не достигала моей, и судьба его ничем особенным не отличалась.

Каждый раз, когда я думала, что мне не следовало рождаться, он останавливал меня словами: «Ты – та, кто делает меня лучше». Тогда глаза мои наполняли слезы, и, горько плача, я зарывалась поглубже в его объятия.

До достижения ста тридцати лет я была одиноким ребенком, обитавшим на нижнем этаже дворца и никогда не видевшим сияния настоящих звезд, лишь серебристый свет звездного посоха. Я никогда не видела восхода солнца, расцветающего за горизонтом подобно алому цветку лотоса; никогда не видела, как сумерки, словно черная тушь, окрашивает мгла; никогда не видела снега, укрывающего ветви вишни, и не чувствовала ее лепестков на своих плечах.

Я даже не знала собственного дворца, самого изящного и грациозного во всей империи.

Слушая рассказы брата, я представляла себе все это, и мое сердце заполняла боль. Но Син Цзю продолжал повторять, что обязательно станет сильнее и мне не придется умирать после двухсотпятидесятого дня рождения. Тогда я смотрела на него, и меня заполняла любовь.

Когда Син Цзю исполнилось сто тридцать лет, он принял облик взрослого. Сразу после церемонии он спустился ко мне, и я ошибочно приняла его за отца. Он выглядел так же величественно, стоя в белой мантии и с длинными волосами за плечами.

– Брат, – обрадованно произнесла я.

И он подхватил меня на руки и усадил к себе на колени.

– Я становлюсь сильнее с каждым днем, Син Гуй, просто подожди еще чуть-чуть, – произнес он.

Я кивнула и тут же ощутила тепло от его улыбки.

– Я не позволю тебе умереть, я изменю звезды, и мы всегда будем вместе. Ты – та, ради кого я становлюсь сильнее, ты – мое все, Син Гуй.