Ледяная месть

— Тебе чего, старик? — спросил я.

— Гы! — Парень вытянул руку в мою сторону и резко ударил ладонью по локтевому сгибу.

Точно, дегенерат. Понятно дело, что нормального разговора не получится.

— Вали отсюда, урод!

— Сам урод! — гортанным голосом, нечленораздельно выдал ущербный.

— А ну пошел!

Я открыл калитку, рывком вынес тело за ограду. Дегенерат понял, что сейчас его будут бить, и прыжками стал удаляться от меня. Не человек, а обезьяна какая-то.

— Еще раз увижу здесь, башку оторву! — пригрозил я.

— Гы-гы!

Я повернулся к нему спиной и вдруг заметил, что ко мне вдоль ограды подкрадываются еще двое. Оказывается, этот недоумок был не один.

— Эй, а ну пошли! — на всякий случай крикнул я.

Вряд ли это поможет. Надо идти домой, закрываться на замок, чтобы выиграть время. Оружие у нас далеко спрятано, так сразу его не достанешь. Но ничего, я доберусь до пистолета… А можно и топор взять…

Но дружки дегенерата подались назад. Испугались, видимо, меня. Может, и не придется ствол доставать. И за топор не надо будет браться. А завтра пойду на рынок и куплю собаку, посажу ее на цепь. Давно уже пора это сделать…

Я открывал калитку, когда что-то тяжелое вдруг врезалось мне в затылок. От разрывающей боли помутилось сознание, ноги отказались держать мое тело. Падая, сквозь звон в ушах я услышал, как шлепнулся на землю камень. Булыжником в меня обезьянообразный человек зарядил.

И если бы на этом все закончилось, но нет, он еще напрыгнул на меня и ударил сомкнутыми в замок руками по лицу. И его дружки принялись бить меня ногами. Одного я схватил за ногу, опрокинул на землю, но кто-то поднял с земли камень и снова ударил меня по голове…

— Убирайтесь! — откуда-то издалека донесся до меня голос Анжелы.

Дегенераты оставили меня и переключились на нее. Сейчас они затащат ее в дом и…

Я увидел, как дегенерат с восторженным гыканьем тянет к ней руки, но вдруг он опустился на землю, хватаясь за горло. Уж не ножом ли его Анжела полосонула? Его дружок попытался схватить ее сбоку, но она стремительно ушла в сторону, ударив его ногой в пах. И тут же в ход пошла другая нога, но на этот раз досталось третьему дегенерату. Она не била высоко, но удар в живот смотрелся красиво. А о его эффективности можно было судить по результату. Человек сложился пополам, и тут же получил коленкой в нос. Уложив его окончательно, она так же красиво добила и всех остальных. Обезьянообразного вывела из игры точным кулачным ударом в кадык, а затем добила ногой в голову.

Глава 28

Не знал я, что Анжела умеет так драться. Именно это я ей сказал, когда она ставила мне компресс на нос.

— Неважно… — отмахнулась она. — У тебя, возможно, перелом, «Скорую» вызывать надо. И сотрясение мозга…

— Разрыв мозга… А «Скорую» не нужно, вдруг в больницу заберут, а там следователь. Что, если он пальчики захочет снять?

За дегенератов я не переживал. Досталось им хорошо, но все уже расползлись по своим норам. Вряд ли они заявят на Анжелу. Во-первых, стыдно, во-вторых, на самих дело заведут… Тошнило меня, голова раскалывалась от боли — наверняка, сотрясение мозга. Но мысли при этом не путались, сознание было ясным.

— Тогда в травму надо ехать, пусть снимок сделают, — сказала Анжела.

— Не надо, на мне как на собаке… Нос дышит, значит, жить можно. И голова вроде бы работает… И все-таки, где ты драться так научилась?

— На секцию ходила. На тхэквондо. После того, как… Ну ты знаешь…

— Что я знаю?

— Мы же договорились не говорить об этом. — Анжела не смотрела на меня.

Мы оба понимали, о чем разговор.

— А почему к ментам не обратилась?

— Хочешь об этом поговорить? — замялась она.

— По голове меня сильно стукнули, мысли дурные лезут… Да, я хочу об этом поговорить.

— Не могла я в милицию заявить. Не хотела, чтобы на меня пальцами тыкали. К тому же дядя извинился…

— А брат?

— Артем уехал, — глядя куда-то в сторону, не очень уверенно сказала она.

— Куда?

— Неважно.

— А давай к дяде твоему съездим? Я ему морду набью.

— Нет его, умер он.

— А почему я об этом только сейчас узнаю?

— Ты не спрашивал, я не отвечала.

— Ну, почему не спрашивал? Был у нас как-то разговор, ты сказала, что не надо никуда ехать. Ну, не надо, так не надо… А с Кешей ты как познакомилась? — резко спросил я.

Вопрос застал Анжелу врасплох.

— В смысле, как познакомилась? — Она нарочно затягивала время, чтобы подобрать правильный ответ. Во всяком случае, мне так казалось.

— Ты с ним познакомилась, переспала, а утром со мной познакомилась, да?

— Ну да… Ты ревнуешь?

— Да нет, дело здесь не в ревности…

— Тебе сейчас вредно говорить. Тебе сейчас покой нужен, — не глядя мне в глаза, пробормотала Анжела.

— Так усыпи меня. Снотворное дай. У Кеши это хорошо получалось. Помнишь, как он меня в бане усыпил? Я всю ночь как убитый проспал. А той ночью Брюшнякова убили…

— Я здесь при чем? — Голос ее предательски дрогнул.

— А ты здесь при чем?

— Ни при чем.

— А зачем тогда спрашиваешь?

— Это ты спрашиваешь. Успокойся, тебе спать надо.

— Да я спал… Крепко спал… Я даже скажу, очень крепко спал… Помнишь нашу первую ночь? Мы так зажгли тогда… А потом ты сходила за вином, мы выпили, и я заснул крепко-крепко. А утром у меня голова болела. И похмелье здесь ни при чем. Такое ощущение, как будто меня усыпили…

— К чему ты клонишь?

— А к тому, что в ту ночь Бурунова убили. И Бурунова, и Нину…

— Я тебя не понимаю! — Анжела резко поднялась, подошла к окну.

— Да я сам себя не понимаю. Само как-то на язык наскакивает. У тебя какой размер обуви?

— Ты знаешь, что тридцать седьмой. А что? — спросила она дребезжащим от волнения голосом.

— Да так, ничего. Я вот думаю, почему Кеша нас бросил? Поверил, что я согласился работать на него? Не думаю. Но ведь он уехал. А мы сбежали. Почему он не боялся, что мы сбежим…

— Почему? — выдавила из себя Анжела.

— Не знаю… Стреляешь ты хорошо. И в рукопашной хорошо смотришься… А Светозаровых женщина убила. Тридцать седьмой размер обуви у нее…

— Это ты о чем?

— Ты же должна была за мной следить, да? Кеша же тебя на меня оставил?

Сначала у Анжелы подкосилась одна нога, затем другая. Разворачиваясь ко мне лицом, она стала опускаться на пол. Села, прижавшись спиной к стене, обхватила голову руками и плачущим голосом проговорила:

— Это должно было когда-нибудь произойти.