Ледяное сердце
Шрифт:
В витражные окна наверху, с западной стороны, светило заходящее солнце, рассыпаясь по полу мириадами разноцветных пятен.
Кайя остановилась в центре залы, закрыла глаза, воскрешая в памяти то, что видела в картинах прошлого много лет назад.
И коснулась крыльями стен.
Расскажи мне…
И замок откликнулся.
Корзины с цветами, запах роз и благовоний, на маленьких кушетках сидят нарядные дамы, музыка льётся откуда-то сверху…
Дотронулась до перил, поднимаясь по лестнице.
Кружатся пары. Дитамар и
Поднялась выше.
И снова танец, теперь уже Эйгер и женщина в алом, и снова не видно лиц. Собирается гроза.
Прошла галерею.
Разговор.
Мэтр Альд и эфе Абрейл говорят негромко, наблюдая за танцующими сквозь дверной проём.
— Разве Дитамар сможет? — сомнение в голосе Хранителя.
— Дитамар гибкий, он справляется с любой силой, а Эйверу ещё нужно время, я боюсь передавать ему Источник прямо сейчас. Эйвер слишком упрям, он не гибок…
— Он твёрд, как камень. Он настоящий Ибекс, — отвчает Хранитель.
— Я обещал это Мелинде… Ты же знаешь, как она любила Дитамара.
— Но, может, подождать ещё?
— Я устал, а ночь Ha'abhaen'e лучшее время в году…
Кайя прошла дальше. В спальню.
Неясные фигуры. Горячий шёпот.
— Мы сможем править миром — ты и я. Это даст нам небывалую силу, — шепчет женщина исступлённо и страстно. — Я люблю тебя!
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — голос Дитамара.
— Убеди своего брата отказаться от места верховного джарта…
Кайя дотронулась до ручки веера…
Ладонь в перчатке гладит шею Эйгера.
— Я люблю тебя, — шепчет женщина на ухо.
— Я всё для тебя сделаю. Уйдём отсюда?
— Да… но прежде, я бы хотела… покажи мне Ледяное сердце?
А дальше дождь, раскаты грома, каблуки стучат по винтовой лестнице, и эта лестница ей знакома — та самая, что в Южной башне. Массивные двери, с резьбой с металлическими накладками, очень старые, с узором в виде круга прайдов. Зал с куполом, каменный стол. На витых ножках, украшенных золотыми цветами и листьями, две больших чаши, рядом ещё две — поменьше. Белый песок на полу.
Она же была здесь! Белая лента…
Но женщина в алом смеётся, бежит дальше через зал, держа кого-то за руку, к дверям напротив, тем, что уходят в тёмные недра горы. И дальше по коридору, вниз по ступеням. С потолка спускаются светящиеся нити и отбрасывают на стены уродливые горбатые тени. И в глубине горы большой грот, в центре которого сияет, переливаясь из белого в ультрамарин, огромный камень. Родовой камень прайда Ибекс.
Ледяное сердце.
— Не трогай! Он может убить тебя!
— Но я же с тобой…
И женщина в алом держит за руку Эйгера, смеётся и кладёт ладонь на камень.
— А ты любопытна. И упряма. Это тебя и погубит.
Кайя вздрогнула, вырвавшись из плена далёких воспоминаний, и обернулась. В дверях, прислонившись к косяку, стоял Дитамар, сжимая в руке изогнутый тонкий кхандгар, отливающий
чернотой. В наступающих сумерках его глаза были совсем жёлтыми и блестели. Он шагнул ей навстречу, улыбаясь странной улыбкой, от которой у Кайи мурашки пошли по коже.— Хочешь знать правду, да? Ищешь нам оправданий? Зря ты сюда пришла…
Он шёл, слегка пошатываясь, будто был пьян, и Кайя отступила назад, к террасе. Глаза Дитамара горели каким-то безумием, зрачки медленно наливались красным, и рука, сжимавшая кинжал, дрожала.
— Правда в том, что она вырвала моё сердце, — он дотронулся рукой до веера и посмотрел на Кайю с прищуром, — и теперь я всё время должен заполнять эту пустоту чужими сердцами.
Глава 24. И всё тайное…
Кайя отступала медленно, обходя большую кровать. Нащупывая ногой ступеньку, шагнула на террасу, держась осторожно за прохладную поверхность перил.
Солнце село, но серые сумерки разбавляла призрачным светом встающая из-за горизонта луна. Огромная. Яркая.
Сегодня она уже стала полной и, наливаясь янтарём, сияла почти, как глаза Дитамара. И на террасе стало светло как днём.
Полнолуние.
Зверь всегда приходил в полнолуние.
«…и теперь я всё время должен заполнять эту пустоту чужими сердцами».
О Боги! Какая же она была дура!
Дитамар это и есть Зверь! И то, что она оказалась с ним наедине в этой комнате и при этой луне, не предвещало ничего хорошего.
Эйгер? Где ты?
Позвала она мысленно. Ноги похолодели. Вспомнился Брох, разорванные тела лавочников, кровь, много крови…
Эйгер! Помоги!
Стена…
Всё та же стена!
Дитамар медленно двинулся ей навстречу, касаясь ножом шёлкового покрывала на кровати. И заговорил, негромко, делая паузы между фразами, словно доставая воспоминания из глубокого колодца.
— Я хотел сжечь эту комнату. Её комнату, — острый, как бритва нож, с лёгкостью прорезал плотную расшитую узорами ткань, — но мой брат не дал. Надеялся, что память этих вещей что-то скажет о ней… поможет её найти… Наивный! Гадюка знала толк в том, как скрыть свою личину. Я гнался за ней. Всадил в неё два кинжала. Но у гадюки много жизней! Я скакал без устали. И убил бы её! Но твой отец помешал мне. Ты знала об этом?
Он оторвал взгляд от длинного разреза на покрывале и посмотрел на Кайю.
— Мой отец? — Кайя отступила ещё.
Сердце стучало гулко, и мысли в голове метались беспорядочно.
Что ей делать? Убежать не получится, потому что единственный выход из комнаты был перекрыт Дитамаром. Звать на помощь? Но кого? Замок почти пуст, Восточная башня нежилая и находится далеко от помещений слуг, её попросту никто не услышит. А даже если и услышит, то Дитамар разделается с ней ещё до того, как кто-то прибежит. Да и кто прибежит? Кто здесь может ему помешать?
Эйгер? Эйгер! Где же ты?