Ледяное сердце

Она билась в стену, пытаясь достучаться.

Услышь меня!

— Да, твой отец. Проклятый Альба, — Дитамар перехватил нож поудобнее, — тогда он, правда, не был ещё генералом, а всего лишь командором заставы за Брохом. Патрулировал границу. Он и подобрал эту змею. Он спустил на меня собак и своих солдат. Я всё помню! И спас её. Вылечил. А потом отвёз в Рокну. Видишь, как всё вышло? Он виноват в том, кем она стала теперь! В её могуществе…

Нож скользнул по деревянной спинке кровати, оставляя за собой глубокую борозду.

Её отец виноват? В чём? Кем она стала? Каком могуществе? Да кто она вообще такая? Дитамар спятил!

— Кто эта женщина? Кто она? Кто эта Лейса? — спросила Кайя, делая ещё один шаг назад.

— Лейса? Так ты ещё не поняла? — он усмехнулся как-то зловеще. — Лейса не её настоящее имя. Когда мы её нашли, умирающей в лесу, на ней было чужое платье и имя это тоже чужое. А её настоящее имя — Итана. Итана Морайна — ваша королева. Хотя я не уверен, что и это имя у неё настоящее…

Королева?!

В тот год отец забрал Кайю к себе, в тот же год король женился на принцессе из Ашумана — Итане Морайне. Девушке невероятной красоты…

Лицо Дитамара исказила гримаса боли, и Кайя увидела, что с его пальцев по ножу стекает кровь, и падает каплями на покрывало.

— Проклятая луна! — пробормотал он, сжимая нож в руке всё сильнее. — Она выпивает из меня душу…

Что с ним такое? Эйгер! Помоги!

Королева… Как же такое возможно?

Кайя вспомнила, как в Рокне на балу Дитамар исчез при появлении королевы. Всё вдруг рассыпалось на части и сложилось заново, но совсем по-другому.

Как же она ошибалась во всём!

— Так это… это ты был на том мосту, в тумане! — воскликнула Кайя. — Ты испугал наших лошадей! Ты убил тех лавочников в Брохе и повесил мою вышивку на дверь? И ты убил Ройгарда Лардо, чтобы представиться его именем? О, боги!..

Она приложила руки к лицу.

Мать Всеблагая! Защити меня от всякого зла! Эйгер, ну где же ты! Почему же ты не предупредил?

— …Но… зачем? — воскликнула Кайя. — Что я тебе сделала такого? Зачем было это делать!

— Какая же ты наивная глупая дурочка, — Дитамар пошатнулся, и снова лицо его исказилось гримасой боли. — Королева хитра, к ней не подобраться. И твой отец… Он спас эту гадюку, он начал войну, он убивал нас, пытал, жёг наши дома по её поручению… И я хотел отомстить, отправив твою карету в пропасть, но потом придумал план получше. Поначалу… сразу после того, как эта тварь сбежала…

Он поморщился, схватившись рукой за сердце и продолжил, глядя на Кайю исподлобья:

— … я ведь тоже был глуп, пил беспробудно, запирался в подземелье, когда эта проклятая луна вытягивала из меня душу, но всё это было зря. Эта змея придумала способ, как выманить из меня чудовище наружу. Я не Эйвер — мой странный брат, который готов исполнять всё, в чём поклялся на Родовом камне. Что он будет называть себя Людоедом и прочую чушь. И ходить с мордой урода только потому, что иначе он утратит свою связь с Арраяном и потеряет способность к милосердию. Терпеть бесконечно эту боль, когда сквозь тебя прорастают шипы зверя… К Дуарху милосердие! Я превращаюсь в зверя в одно мгновенье, и боль, хоть и есть, но она длится недолго, а мой братец терпит её уже второй десяток лет, удерживая Зверя в себе и не выпуская его в мир. Она этого хотела. Мучить нас. Так почему я должен думать о милосердии? Милосердии к её народу?

Дитамар расхохотался, и смех его, горький и безумный одновременно, разнёсся, казалось, по всей башне. Он шагнул из-за кровати, Кайя отступила ещё, почувствовав руками позади хрупкий витраж террасы. Отступать больше некуда.

Он говорил сумбурно, размахивая ножом, и Кайя не всё понимала, но боялась оторвать взгляд от его горящих янтарём глаз.

— На мосту… да, это был я. Этот мост построил наш дед, и я любил там бывать ещё до того, как всё это случилось…. И вы бы проехали мимо, если бы твой отец не пытал Оорда незадолго до этого. Если бы генерал не выплеснул все свои страхи перед ним. Оорд ведь из клана Заклинателей — умеет читать в душах, так я и узнал тебя. Я увидел в тебе то, чего больше всего боялся Альба, я увидел это в тот миг, когда ты посмотрела мне в глаза на мосту.

Нож коснулся витого деревянного столба, поддерживающего балдахин, и светло-зелёного полога, оставляя за собой прореху на старой ткани и царапину на лаковом дереве.

— А в Брохе… твоё неумелое шитьё… ну то была просто шутка! Этот заносчивый капитан, что сопровождал тебя… он бегает за мной три года, как собачонка. Со своей сетью, серебром, чесноком и таврачьими амулетами. Ну вот сама подумай — разве меня сможет остановить чеснок? — он умехнулся хищно и его глаза глаза блеснули кровавым отсветом.

Вряд ли есть на свете сила, которая вообще его сможет остановить!

Где ты, Эйгер? Помоги же!

Нож поскрёб мраморную поверхность изящного прикроватного столика. И Дитамар сделал ещё шаг совсем как тигр, готовящийся к прыжку. Он перехватил кинжал в другую руку, вытер ладонью пот, проступивший на лбу, и от его пальцев на лице остались кровавые полосы.

Ему нравится это! Эта игра… Он хочет, чтобы она его боялась.

Но… она не боялась. Вернее, нет, боялась, но вместе со страхом приходило и понимание, и что-то похожее на… жалость?

Теперь, когда всё встало на свои места, ей даже стало легче. Эйгер — не Зверь. И, кажется, эта мысль радовала её больше всего.

Говори! Говори с ним, Кайя! Тяни время!

— Но зачем ты убил Ройгара Лардо?

— Зачем? Да просто так! Вернее, нет, не просто. Твой верный телохранитель взбесил меня своими клятвами о том, что он непременно меня поймает и прочей белибердой. Я ведь был там, неподалёку, когда вы ворковали ночью на постоялом дворе. Этот дурень думал всерьёз, что почувствует меня с помощью мотка таврачьих ниток! И я слышал, что он говорил тебе в Рокне в саду, и потом твоему отцу. Хотел на тебе жениться.

— Жениться? Дарри? — спросила она с деланым удивлением, пытаясь всеми силами тянуть время.

— Ты не знала, что этот хлыщ просил твоей руки у Альбы в ночь перед балом? — он рассмеялся. — Да он же грезил о тебе, начиная с того места на мосту, где я спугнул ваших лошадей, все мысли его только и были, что о твоих глазах и… прочих прелестях.

Да, пожалуй, она поняла это слишком поздно, только в Рокне.

О, боги! Дитамар был в том саду?

— Ты — чудовище! — вырвалось у неё от осознания всего услышанного.

— Ты даже не представляешь насколько ты права! — он снова засмеялся хрипло, прижал ладонь к боку и его лицо исказилось. Он согнулся, постоял так мгновенье, а потом продолжил: — И ещё я убил его друга потому, что страх этого капитана, был очень вкусным, он насыщал меня долго, пожалуй, что лучше него я пробовал только один страх — твой. А ещё там, на балу в Рокне, когда мы танцевали, твоё желание… оторваться было трудно… но мой брат обещал свернуть мне шею, если я трону тебя хоть пальцем. А он стоял в саду и наблюдал, и сделал бы это — я не сомневаюсь. Иногда он бывает очень упрям…