Ледяное сердце
Шрифт:
— Позволено ли мне будет спросить, куда вы собираетесь ехать, мой лорд? — вновь обратился к нему секретарь.
— К оборотням, — ответил герцог коротко. Других объяснений и не требовалось. В замке все были осведомлены о его непростых отношениях с двуликими.
Секретарь вновь поклонился и вышел. Алвар не сомневался, что его распоряжение будет выполнено в точности.
Решение о поездке Алвар принял спонтанно, но сразу понял, что при данных обстоятельствах оно является единственно верным. Он должен был обязательно переговорить с Элайной до заключения брака. Убедиться в том, что она собирается сделать этот шаг по доброй воле, а не по принуждению. Вконец успокоившись, герцог вернулся к делам и до позднего вечера просидел над бумагами. Закончил лишь тогда, когда в дверь постучали,
Мысль об охоте пришла в голову Эрдана внезапно. Он вспомнил, с каким восхищением смотрела Элайна на его зверя в их первую встречу, и решил, что будет не лишним попытаться вновь всколыхнуть в ней то чувство. Любая положительная эмоция могла повлиять на решение девушки стать его парой. Эрдан знал, что многие люди держат у себя в домах кошек и привязываются к ним всей душой. Так почему бы не воспользоваться тем, чем так щедро наградила его природа? У Эрдана в его звериной ипостаси имелось всё необходимое для того, чтобы вызвать в девушке восторг и умиление: пушистый мех и бездна обаяния, присущая всем представителям семейства кошачьих. Даже захватчики не всегда воспринимали барсов, как грозных противников, способных одним ударом мягкой, но когтистой лапы раскроить череп врага. Правда, хватало одно показательного боя, чтобы у них навсегда пропадало желание соваться в их земли с недобрыми намерениями.
Расчёт Эрдана оказался верным. Перепрыгивая с одного горного уступа на другой, он постоянно чувствовал на себе взгляд Элайны, упивался её восхищением. Старался показаться ей с лучшей стороны, даже в ущерб охоте. Дичь его не интересовала, сейчас перед ним стояла другая, более увлекательная задача — пробудить интерес в своей женщине. И потому Эрдан всё время оставался на виду. Ровно до тех пор, пока не заметил подозрительного копошения в одной из расщелин.
Его худшие опасения оправдались буквально через секунду: из расщелины выскользнул гном, за которым тянулся длинный тонкий шнур. Злоумышленник явно собирался его поджечь. Эрдан давно догадывался о том, что являлось истинной причиной участившихся обвалов на рудниках, но не имел доказательств для того, чтобы выдвинуть гномам обвинения. И как же некстати появились сейчас свидетельства их преступных деяний. Времени на размышления не оставалось. Эрдан попытался вывести своих спутников из-под удара, в последний момент перед прыжком послав мысленный приказ друзьям: «Быстро все вниз, уводите женщин». А сам подобрался и прыгнул.
Время замедлилось, растеклось вязкой патокой. Эрдан видел перед собой расширенные от ужаса глаза гнома, дымящийся конец шнура, зажатый в его дрожащих пальцах. Слышал гулкие удары его сердца, норовящего пробить слабую грудь. Чувствовал гнилостный запах страха, исходящий от маленького человечка. И почти поверил в то, что ещё может всё изменить, предотвратить казалось бы неизбежное. Достаточно всего лишь раз полоснуть острым когтем по дымящемуся шнуру, разрывая его надвое, чтобы расстроить планы злоумышленников.
Чего Эрдан не мог предугадать, так это того, что страх окончательно затмит разум гнома, и тот совершит самый глупый поступок в своей жизни — повернётся к зверю спиной, упадёт на колени и закроет голову руками. При этом шнур выскользнет из его ослабевших пальцев и провалится в узкую расщелину, откуда его уже не достать — слишком поздно.
Звук взрыва ударил по ушам. Эрдан инстинктивно прикрыл веки, упуская преступника из виду. И всё же тот не ушёл от возмездия, похороненный под грудами камней.
Но и самому Эрдану не удалось избежать последствий обвала. Он оказался тяжело ранен и потерял сознание, так и не узнав, что за первым взрывом последовали ещё один, едва не стоивший ему жизни.
Всю дорогу Майя чувствовала неясную тревогу, но считала это вполне обоснованным. Не так-то просто ей было выйти из-под надёжной защиты замковых стен после стольких лет добровольного заточения. В глубине души она даже гордилась собой: не струсила, не отступила в последний момент. Поддержка брата оказалась очень кстати, но Майя в конце концов смогла себя убедить, что справилась бы и без его
помощи. Она ведь сестра главы клана, обладательница сильной крови, а это что-то да значит. Теперь никто не посмеет назвать её слабой и никчёмной. Тут было, чем гордиться.С каждой минутой, проведённой в седле, дыхание девочки становилось ровнее. Она села ровнее, обхватила коленками бока лошади и ослабила поводья, с интересом оглядываясь по сторонам.
В её памяти сохранились картинки этих мест. Узнавание приятно грело душу. Вот здесь она в первый раз обернулась, а в том лесочке любила играть с друзьями. За поваленными стволами деревьев было удобно прятаться. А если забраться поглубже в лес, можно наесться спелой малины. Воспоминания детства нахлынули лавиной. На какое то время Майя глубоко погрузилась в себя, вновь переживая детские радости и горести, которые теперь казались сущими пустяками. Ссора с друзьями, разбитая коленка, репейник, густо облепивший пушистую шкурку — вот причины её детских переживаний и обильно пролитых слёз.
Будучи ребёнком, она просто не знала, даже не догадывалась, счастливая в своём неведении, что беда бывает разной: большой и маленькой. Поняла это только тогда, когда столкнулась с по-настоящему большой бедой — потерей родителей. Слёз тогда не было. Глаза горели огнём, грудь сдавливало от рыданий, прорывающихся наружу судорожными всхлипами.
Окружающий мир погрузился во тьму. Она никого не замечала, не слышала обращённые к ней слова, и наивно ждала, что этот кошмар вот-вот закончится, но он продолжался, заставляя её всё больше замыкаться в себе, практически полностью теряя связь с реальностью. В выдуманном ею мире светило солнце, пели птицы, а мама с папой счастливо улыбались, держа друг друга за руки. И самое главное — они были живы.
Удержаться на краю безумия ей помог брат. Теперь Майя это понимала и ужасно боялась его потерять. В те страшные дни Эрдан почти не отходил от неё, хотя ему и самому было тяжело. Не оставлял в покое, теребил постоянно, лез с разговорами, призывал очнуться от сладкого забытья. И однажды ему это удалось. Терпение Майи закончилось. Сперва она разозлилась на брата, долго гнала его прочь, а потом горько плакала, уткнувшись лицом в его грудь, выплёскивая со слезами своё горе.
Именно страх потери брата погнал её в горы, туда, где в момент обвала находился Эрдан. Его жизнь оказалась намного более ценной для неё, чем своя собственная. Майя не знала, чем сможет помочь, но без сомнений готова была обменять свою жизнь на жизнь брата, если это поможет его спасти.
Она без раздумий бросилась за ним в образовавшийся провал. И вэтот момент горы сотряс ещё один взрыв, отрезавший им путь к спасению. Майя вновь оказалась запертой в каменной ловушке, но в этот раз она боялась не за себя, а потому продолжала двигаться вперёд. В полной темноте она ползком добралась до брата, с трудом протискиваясь в узкую щель между камнями. Счастливо выдохнула, услышав стук его сердца. Тут же приказала себе успокоиться и не паниковать. Затем, как могла, зализала кровоточащие раны брата и, прижавшись к его тёплому боку, стала ждать спасения. Она хорошо усвоила ещё с прошлого раза, что истерики и метания не приведут ни к чему хорошему, только лишат последних сил. Надо лежать тихо и верить, что помощь уже близка. Главное, что Эрдан жив, остальное она как-нибудь переживёт. Рядом с братом совсем не так страшно, как было тогда, в детстве.
Майя тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Следовало поспать, так время пролетит быстрее.
Всё происходящее казалось сном или чьей-то неудачной шуткой. Я застыла в растерянности, в то время, как оборотницы стремительно меняли ипостась и со всех лап мчались вслед за Майей. У подножия гор они разделились и побежали в разные стороны. Я не могла уследить за каждой, но поняла, что девушки откликнулись на зов своих избранников, когда навстречу Клер выскочил большой снежный барс, явно самец и они принялись осматривать и обнюхивать друг друга. И только Майя продолжала бежать в направлении того места, где совсем недавно мы видели Эрдана. Я решила последовать за ней. Просто потому, что Майя ещё ребёнок, к тому же наверняка очень напугана всем происходящим. Не стоило оставлять её одну.