Легенда о Чудограде. Книга первая Властитель магии. Часть первая Рувир

Вителлий спрыгнул на мощеную камнем дорогу и, сказав кучеру оставаться на месте, направился вглубь толпы. Все, кто замечал его, узнавая, кланялся, несколько человек поприветствовали его по имени. Он отвечал, коротко кивая головой в знак приветствия. То, что его узнавали, позволило ему пройти немного вглубь образовавшегося затора. Постепенно помимо вопросов стали раздаваться восхищенные восклицания вроде «невероятно», «немыслимо!», «это чудо какое-то!». Вителлий даже не успел задать кому-либо вопрос, как уже услышал ответ на него.

— Девочка должна была погибнуть, но перед ней словно возникла стена, в которую со всего маху въехала карета. Лошади понесли! Конечно, там такая скорость была, что карета перевернулась, люди все вылетели из нее как игрушечные! Да, еще сзади наехала повозка, потом с другой стороны налетел экипаж кого-то из мэрии!

На рассказывающего посыпалась сотня вопросов. Откуда взялась стена? Какая она, каменная или деревянная? А она до сих пор там? А люди выжили? И так далее, и так далее.

В мыслях Вителлия все взметнулось, сердце учащенно забилось: вот оно, проявление магии. Волшебники могли защищаться интуитивно, используя свою силу, но не применяя никаких конкретных заклинаний для этого. Видимо, эта девочка обладала магией, и сейчас, когда волшебство пробудилось, стало возможным его использование.

Тем временем Кейдра после того, как Дэлия нагрела воды, заставил мальчика помыться, невзирая на боль, которую причиняла тому горячая мыльная вода, обжигая ссадины на ногах, и повел, наконец, ребенка в лавки. Вителлий просил его одеть мальчика добротно, но без роскоши так, чтобы было видно, в чьем доме он живет.

Драгомир едва переставлял ноги, которые буквально гудели от воды и от мази, которой Кейдра натер болячки, потом бережно забинтовав. Кейдра вынужден был поддерживать мальчика за плечо.

— Обувь точно купим потом, — констатировал мужчина, когда мальчик в очередной раз споткнулся и едва не упал.

Они подошли к торговым рядам и прошли в крытый павильон, где продавали товары для более состоятельной публики. На удивление Кейдры народу сегодня на рынке было крайне мало, и не только покупателей, но и продавцов, словно все были на общегородском собрании, на которое продолжали идти все новые и новые люди. Все они возбужденно переговаривались, но Кейдра счел, что как-то неуместно останавливать кого-нибудь и спрашивать: куда все идут. В павильоне было спокойнее, чем на улице, больше открытых лавок и больше покупателей, которые вели себя более степенно.

Кейдра уже открывал дверь в лавку детской и подростковой одежды, как едва не столкнулся с выбегающим из помещения человеком. Тот был солидно одет, средних лет, при этом выскочил он как сорвавшийся с места мальчишка.

— Хм! — Кейдра проводил его недовольным взглядом и подтолкнул мальчика в спину, пропуская его вперед.

— Добрый день! — поприветствовала его миловидная женщина-продавец, отходя от окна. — Чем могу помочь вам?

— Добрый день! Мне нужно одеть этого мальчика во что-нибудь приличное.

— Да, да, конечно. Подойди ближе, — она жестом поманила мальчика и, взяв его за плечи, окинула знающим взглядом. — Ага! Семерка подойдет.

Она достала с длинного стояка с одеждой несколько рубашек, брюк и костюмов.

— Вот, выбирайте.

— О, — Кейдра улыбнулся самой глупой и невинной улыбкой, — я об этом ничего не понимаю, доверяю выбор вам.

Женщина улыбнулась, еще раз взглянув на мальчика. Она пробежалась глазами по одежде, мысленно подбирая, что подойдет лучше.

— Он какой-то молчаливый, — заметила она, — он сможет одеться сам?

— Думаю, да. Дело в том, что у мальчика большое горе: у него погибли родители, он, можно сказать, самостоятельно добрался до Рувира к другу своего отца, господину Вителлию, настоятелю нашей библиотеки, собственно, я дворецкий господина Вителлия.

— О! Бедный малыш! — сочувственно произнесла женщина, обращаясь к мальчику, а Кедре уточнила. — Я всегда знала, что господин Вителлий — очень великодушный человек.

— Да, Никон будет жить в его доме.

— О, я поняла, — женщина сразу подхватила другой костюм с соседней стойки и, протянув его мальчику, указала рукой на деревянную загородку.

Мальчик покорно взял вещи и ушел переодеваться, Кейдра воспользовался моментом и спросил.

— А вы не знаете: что произошло? Все куда-то спешат.

— О! Такое произошло — возбужденно ответила женщина, между делом подбирая и развешивая одежду на перегородку. — Даже не верится, что такое возможно. Мой брат только что оттуда. Он собственным глазами видел, как понесли лошади, и в этот момент на дорогу выскочила маленькая девочка, лет шести-семи. Это произошло у городского фонтана, девочка играла с другими ребятами, у них укатился мяч, и она побежала за ним. Все случилось так неожиданно, кучер кричал, пытался остановить лошадей, в карете кричали женщины, и тут вдруг лошади словно на стену налетели! Карета перевернулась. Такой ужас! Говорят, никто не выжил!.. И все потому, что перед той девочкой возникла стена. Брат сказал, что стена появилась из ниоткуда, она выглядела как вода, как пласт воды, как волна, которая поднялась вверх и замерла! Невероятно!

— Да, это, действительно, невероятно! — оторопело произнес Кейдра.

— И не говорите, если бы от кого другого услышала, а не от брата, ни за что бы не поверила!

Продавщица, госпожа Арина, подобрала несколько костюмов, рубашек и всю необходимую одежды, пришлось оформить бланк доставки, так как Кейдра просто не смог бы все это унести.

— А эту одежду? — уточнила госпожа Арина.

— Можете выбросить, — докончил за нее Кейдра и, окинув мальчика оценивающим взглядом, добавил. — Так гораздо лучше.

Драгомира одели в добротный костюм: черные брюки и туника почти до колен, голубая атласная рубашка с рукавами три четверти. Так одевались многие подростки, разница была лишь в качестве одежды. И что удивило Кейдру, так это то, что мальчик сейчас выглядел более взросло и как-то более естественно. Он не был смущен и чувствовал себя абсолютно комфортно в этом дорогом костюме, разве мог бы мальчик из семьи ученых, которые жили очень скромно, так себя вести? Кейдра нашел это странным.

— Идем, — сказал он мальчику, беря его за плечо. — До свидания, госпожа Арина, — вежливо сказал он и поклонился, — спасибо вам за помощь!

— Вам спасибо! Буду рада видеть вас снова!

Произошедшие на дороге события буквально взбудоражили город. Все только и говорили о девочке, перед которой возникла полупрозрачная стена. Находясь так близко к эпицентру произошедшего, Вителлий жадно вслушивался в то, что же говорили люди, и чем дольше он находился в толпе, тем больше разочаровывался. Люди даже не подумали, что это могла быть магия, все решили, что это чудо, мнения расходились только в том: кто же явил миру это чудо, Алин — добрый покровитель всего живого — или его сестра Алина — властительница мира зла и смерти. Люди насколько привыкли, впитали с молоком матери основы религии, что ничего другого они и представить себе не могли. И даже если потом они признают возрождение магии, то могут объявить ее новой силой своего покровителя или своего врага. Магией и в древности обладал не каждый, а сейчас к этой исключительности добавилось абсолютное ее незнание, непонимание. И что более всего тревожило, так это история. Когда магия уснула, тысячи озлобленных крестьян и ремесленников поднялось против зажиточных бывших волшебников, дома которых, более не защищенные силой заклинаний, подвергались нападению и грабежам, если хозяева не успевали вовремя нанять охрану на деньги, данные их пропавшими теперь способностями. Тогда толпы бедняков, в одночасье ставших разбойниками, утверждали, что их ведет справедливый Алин, который лишил свою сестру возможности наделять магией избранных ею в мире живых для осуществления своих грязных коварных дел. Потом, конечно, Храм забыл о пролитой за Алина крови — а бывшие маги нередко погибали в своих домах, пытаясь отстоять свою семью и свое имущество или просто обороняясь от обезумевшей толпы — и все списал на неизбежные атрибуты войны, в которой их дело было правым. Только сейчас Вителлий с ужасом осознал, что может возродиться помимо магии, не только спящие до того силы, но и все вытекающие из них последствия. Надеяться оставалось только на то, что Храм вырос, и теперь новая элита не станет поднимать народ на священную войну против волшебства. Но как точно народ все воспримет, можно было только предполагать.