Легенда о двенадцати ковчегах

Однако через сорок минут после назначенного срока Игнат все же появился. Это был крепкий мужчина лет тридцати пяти, с характерным бритым затылком. Одет он был в темно-синие джинсы, гавайскую рубашку и черные, со слегка загнутыми кверху носами, туфли, начищенные до невероятного блеска. На массивной шее красовалась не слишком толстая, но вполне солидная золотая цепь. Тем не менее, вид у Игната был вполне дружелюбный. Простецкое лицо не выражало никаких негативных эмоций, а большие, слегка прикрытые глаза, пожалуй, не скрывали никаких коварных замыслов.

Игнат брякнулся на стул напротив Пучкова и протянул ему руку.

— Здорово! Ну, рассказывай, что там у тебя.

Пучков немного разозлился на этого провинциального вахлака, который даже не подумал извиниться за сорокаминутное опоздание, но тем не менее заставил себя улыбнуться и предложил что-нибудь выпить.

— Пива, пожалуй, неплохо бы, — ответил Игнат. — Эй, любезный! — позвал он официанта. — Принеси большую «Клинского».

— Простите, — виновато потупился манерный официант, — «Клинского» нет.

— Ну, неси, что есть, — махнул рукой Игнат. — Только нашего, понял? Так что у нас там? — повернулся он к Пучкову.

— Видите ли, Игнат, намечается небольшая экспедиция, не очень далеко, в Белоруссию, а у нас, как назло, совершенно закончились средства. Я вспомнил, что вы как-то раз выразили желание профинансировать наши, так сказать, исследования. Денег, думаю, понадобится самая малость, а научный результат от этой экспедиции может быть огромен.

— Насколько огромен? — поинтересовался Игнат.

— Очень. Я думаю…

— Слушай, — перебил Бородин, — ты мне тут песни не разводи. Я же сказал, что могу деньжат подбросить, но только я должен знать, во что я их вбухиваю. Уяснил?

— Мы планируем отыскать одно местечко, — съежившись и перейдя на шепот, залепетал Пучков, — где, по нашим данным, могут быть любопытные вещицы, оставшиеся еще со времен древлян.

— А это что за звери?

— Это не звери, это древнеславянское племя.

— Так там чё, золото-бриллианты что ли?

— Не уверен. Скорее, предметы обихода, но не исключено, что золото тоже есть.

— О! Тогда замажем, — встрепенулся Игнат. — Я в деле. Только с условием — я тоже еду.

— Вы знаете, — поморщился Пучков, — честно говоря, профессор будет не в восторге от такой идеи, он не любит брать в экспедицию чужих.

— Ну, ни фига себе! Это что же, я — чужой? Я ведь башляю, значит, имею самое прямое отношение к этой экспедиции.

— Хорошо, я поговорю с профессором, — заверил Пучков.

— Вот это другой разговор. А сколько денег-то надо?

— Ориентировочно… — Пучков огляделся и, перегнувшись через стол, шепотом назвал сумму. — Но точно пока не известно, — сказал он уже обычным голосом, откинувшись на спинку стула, — надо все пересчитать, с учетом того, что мы, по всей видимости, едем втроем. Но может оказаться, что нас будет больше.

— Валяй, считай. В любом случае, я в деле. А когда в путь-то?

— Чем быстрее, тем лучше. Завтра вечером я вам позвоню и сообщу все детали.

Появился официант с подносом, на котором поблескивал запотевший бокал, полный освежающего пенного напитка.

— Ваше пиво, — произнес официант с придыханием и слегка поклонился.

При этом поднос накренился, и бокал, соскользнув, опрокинулся прямо на штаны Пучкову. Доцент с воплем подскочил — на светлых брюках в самом откровенном месте темнело внушительное пятно. Игнат загоготал так громко, что бедный официант отпрянул и локтем перевернул тарелку с салатом на платье сидевшей за соседним столиком дамы. Давясь от смеха, Игнат сползал под стол, а вокруг слышались вопли, брань и визг.

Наконец, вбежавший метрдотель успокоил гостей, объявив каждому обед за счет заведения, а Пучкову с Игнатом в придачу четыре пива.

Игнат выпил один бокал, а остальные уступил Пучкову, который теперь вынужден был задержаться в ресторане до тех пор, пока высохнет злополучное пятно. Еще раз от души хохотнув, Игнат поднялся из-за стола и, бросив: «Будь здоров!», покинул ресторан.

Пучков облегченно выдохнул и полез в портфель за мобильным телефоном — надо было доложить профессору об итогах встречи. Но здесь его ждала еще одна неприятность — села батарея. Ничего не оставалось, как сидеть, пить пиво и терпеливо ждать, пока высохнут штаны.

Когда Пучков, наконец, добрался до дома, первым делом он бросился звонить Бершинскому.

— Алле! — раздался в трубке по обыкновению спокойный голос профессора.

— Альберт Родионович, это я.

— Ну, наконец-то! Ты где запропастился?

— Да тут неприятность одна со мной приключилась.

— Неприятность? Я же говорил, что не надо связываться с твоим коммерсантом, как чувствовал.

— Коммерсант тут ни при чем.

— А что же тогда стряслось?

— Пустяк, ерунда. Официант в ресторане окатил меня пивом. Вот и пришлось сидеть, обсыхать.

— Ну, Тёма, вечно ты в истории попадаешь. Ладно, давай ко мне, чайку попьем, заодно все расскажешь.

— Уже бегу, — отозвался Пучков.

Профессор жил неподалеку. Через пятнадцать минут они уже сидели на его холостяцкой, скромно обставленной кухне и пили крепкий чай из больших чашек, заедая черствым овсяным печеньем.

— В общем, Игнат согласен, — сказал Пучков.

— Согласен что? — уточнил Бершинский.

— Финансировать нашу экспедицию, — ответил доцент, макая печенье в чай.

— Я надеюсь, ты не слишком вдавался в подробности, рассказывая о цели нашей поездки?

— Нет, что вы! Так, описал в общих чертах. — Кусок размокшего печенья, оторвавшись, плюхнулся в чашку. Пучков выловил его ложкой и отправил в рот. — Да и какие подробности? Мы ведь сами еще не знаем, что нас там ждет.

— Не знаем, но предполагаем. И твоему Игнату совершенно не нужно знать ни о древлянах, ни о сокровищах. Во всяком случае, пока.

— А вы уверены, что там есть сокровища?

— Абсолютно уверенным нельзя быть ни в чем. Но я знаю почти наверняка, что, согласно легенде, в потайной пещере хранилось двенадцать ковчегов. Одиннадцать из них были в разное время похищены. А один остался. Его-то мы и должны найти.