Легенда о трех мартышках

–  Умерла?

Я пожала плечами.

–  Числится среди живых.

–  А что родственники говорят?
– поинтересовался Борис Петрович.

–  Дочь алкоголичка, от нее ничего нельзя добиться, уверяет, будто мать отправили в роскошный дом престарелых и она там до сих пор живет. Адреса приюта пьяница не знает, назвала какое-то село, но у меня есть сильное подозрение, что она все выдумала.

–  Интересно, - потер руки Борис Петрович и включил компьютер.
– Сейчас поищу историю болезни. Да вы садитесь. Хотите чаю? Берите сушки, правда, они как из камня.

Я вежливо отказалась от угощения и, оседлав стул, стала ждать, когда Молотков обнаружит необходимые документы.

–  Оказывается, я ее распрекрасно помню!
– обрадовался Борис Петрович.
– Перелом шейки бедра! Я к ней психиатра вызывал!

–  Королькова буянила?

–  Ну почему у людей психиатрия ассоциируется только с возбуждением?
– укоризненно спросил врач.
– Когда больной очень тихий, тоже неладно. Анна Львовна при падении ударилась затылком о край тротуара. Шок, стресс, много ли пожилому человеку надо, вот память ей и отшибло. Андрей Филиппович даже не хотел ей операцию на бедре делать, но сын его уговорил. Вот в этой комнате мы разговаривали, и сын воскликнул: «Анна Львовна очень деятельный человек, она не сможет остаток жизни провести в кровати». «А если она не выдержит вмешательства?
– не поддался хирург.
– Возраст отнюдь не юный, да еще травма головы».
– «Она сильная, справится», - твердо сказал сын.

–  Откуда у сына вашего Андрея Филипповича взялась уверенность в больших резервах организма Корольковой?
– поразилась я.
– Он тоже врач?

–  Кто?
– не понял Молотков.

–  Родственник.

–  Чей?
– выразил недоумение Борис Петрович.

Тупость доктора стала меня веселить.

–  Сын Андрея Филипповича!

–  У него нет сыновей, только дочери - Таня и Наташа.

–  Вы же только что сказали: «Хирург не хотел делать операцию, но сын его уговорил».

–  Правильно, - согласился Борис Петрович.

–  А теперь говорите о девочках!

–  Так сын Корольковой, - засмеялся Молотков.

–  У Анны Львовны дочь, - возразила я.

–  Сын, - уперся Борис.

–  Не спорьте, дочь зовут Марина, она пьяница, - настаивала я.

Молотков ущипнул себя за подбородок:

–  Так. Попытаюсь восстановить события. Старуху привезли днем, по «Скорой», она упала под автобус, потом милиция приходила, им фельдшер сообщил. Но дело квалифицировали несчастным случаем. Анну Львовну положили в коридоре, мест в палатах не было! Ее готовили к простой операции, грубо говоря, гвоздь вбить, чтобы кое-как шевелиться могла.

–  Разве в таком случае не ставят эндопротез?

–  Только если вы его купите, - пояснил Молотков.
– Титановый сустав дорогое удовольствие, бесплатно стальной штырь получают, но в этом случае нога часто короче делается, ходить потом не всякий сможет, поэтому люди для своих родственников выкладываются. Но не все. Перелом шейки бедра, как правило, бывает у пожилых, вот некоторые дети и думают: «Чего тратиться? Как-нибудь остаток лет доживет». Но Анна Львовна получила эндопротез.

–  И кто его купил?

–  Сын, - с непоколебимой уверенностью ответил Борис Петрович.
– Я его вспомнил! Очень приятный человек, заботливый и внимательный, мы с ним обсуждали разные суставы, я честно его предупредил: «Немецкие лучшие, двадцать пять лет гарантии и хорошая статистика по реабилитации. Но они самые дорогие, можно подешевле найти». А сын возмутился: «Мне для мамы ничего не жаль! Вшиваем наиболее качественный! Хочу, чтобы она на ноги встала и подольше без проблем прожила».

Глава 13

–  Благородно, - пробормотала я, - вы уверены, что беседовали с мужчиной?

Борис Петрович взял чайник, налил в кружку воду и спокойно ответил:

–  Конечно. У Королькова были борода и усы.

–  Отличная примета, - хмыкнула я.

–  Мне ни разу не встречались женщины с буйной растительностью на лице, - хмыкнул Молотков, - хотя в учебниках сообщается о подобных казусах.

Я схватила баранку и сломала ее. Конечно, усатая тетенька не частое явление в нашей действительности, но если надеть пиджачную пару и приклеить себе бороду, можно сойти за парня.

–  У Анны дочь, - тупо повторила я, - Марина.

–  Сын, - вновь не согласился Борис.
– Корольков Лев! Он еще сказал, что его назвали в честь деда!

–  А паспорт вы у него спрашивали?

–  Зачем?
– искренне удивился доктор.

Я разозлилась на Гиппократа-пофигиста.

–  Анна Королькова потеряла память, и вы отдали старуху мужчине, который представился ее сыном, не изучив его документы? А вдруг это самозванец, решивший похитить бабушку?

Молотков расхохотался.

–  Ничего смешного нет, - я попыталась пресечь гоготание.

Борис Петрович кое-как справился с приступом смеха.

–  Уважаемая Дарья, ни разу в жизни я не слышал более забавной шутки. Ладно бы Корольковой исполнилось восемнадцать лет, красивая, молодая женщина может пригодиться для разных целей. Или у Анны Львовны водились бы влиятельные родственники-олигархи. Но ни первое, ни второе не соответствует действительности. Старуха со сломанной ногой и практически умершей памятью! Таких не крадут, от них родичи, наоборот, пытаются избавиться, всеми правдами и неправдами хотят подольше их в клинике задержать! Какой смысл Льву Королькову тратить на постороннего человека большие деньги? Это нонсенс! У нее был сын! А в чем, собственно говоря, дело? Вы кто?

–  Дарья Васильева, вам звонили от главврача, просили со мной поговорить.

–  Верно, - протянул доктор.

–  Поэтому не задавайте вопросов, на которые я не могу ответить, - решила я напустить туману, - болтаем по-дружески. Никаких протоколов. С другой стороны, ордера у меня нет, вы легко можете отказаться от показаний.

Молотков запустил руку в пакет с сушками.

–  У вас есть начальство?

Я кивнула.

–  И как оно отнесется, если вы проигнорируете его просьбу?
– кисло спросил Борис.

–  Возможны варианты.

–  А у нас нет! Поэтому спрашивайте, я постараюсь дать исчерпывающие ответы, - пообещал врач.

–  Можете вспомнить, как развивались события, когда привезли Анну Львовну?

Молотков захрумкал сушкой.

–  Стандартно. «Скорая» доставила пострадавшую в приемный покой, там ее оформили и вызвали дежурного врача, то есть меня.

–  Королькова была в сознании?

–  В шоке.

–  У нее в сумочке был паспорт?

–  Нет, но старуха имела при себе пенсионное удостоверение и страховку. «Скорая» назвала все ее данные, - пояснил Борис Петрович, - а уж как их фельдшер узнал, мне неинтересно. Кстати, пациентов оформляют в приемном покое, с бумагами там возятся. Я только лечу.