Легенда о трех мартышках

–  Хорошо, дальше.

–  Подняли ее в отделение, совершили ряд манипуляций, положили в коридоре. На следующий день были консультации невропатолога и психиатра, анализы, ну, обычное дело.

–  Почему же ее сразу не отправили в операционную штырь ставить?

Молотков моргнул.

–  Но так не делают! Угрозы жизни не наблюдалось, возраст пожилой, следовало определить перспективу…

–  Ясно, а когда появился сын?

Борис Петрович уставился в компьютер.

–  Не помню! Хотя… ее привезли двенадцатого, пятнадцатого Олег Ефимович смотрел, восемнадцатого хотели суставом заняться… Да, четырнадцатого Лев пришел.

–  Как он сюда попал?

–  Просто, вошел в дверь.

–  И что сказал?

Борис хмыкнул:

–  Наверное, «Здрассти, я сын больной Корольковой», как-то так.

–  И вы стали с ним беседовать, не проверив паспорт?

Молотков издал протяжный вздох.

–  Дарья, тут больница, скоропомощная, сюда с травмами везут со всего города. У нас люди кубарем проносятся, родственники, милиция, страховые агенты. Мне что, у каждого удостоверение личности проверять?

–  Значит, если я назовусь дочкой какой-нибудь Ольги Петровой, вы отдадите мне ее? С амнезией?
– возмутилась я.

Борис Петрович скрипнул зубами:

–  Лев оплатил протез и комфортабельную палату. А потом забрал Королькову! Вы готовы пойти на такой расход ради постороннего человека? Мы жуем одну тему!

–  Куда Лев отвез мать?
– задала я главный вопрос.

Молотков нахмурился:

–  Домой, наверное.

–  Наверное?! Вы точно не знаете?

–  Нет!
– гаркнул врач.

–  Почему?

Борис Петрович встал.

–  Дарья! Я не проверяю, где оказываются бывшие пациенты. Моя ответственность за них оканчивается на пороге клиники.

–  То есть родственник может увезти старуху куда угодно?

–  Это его право. Мы оформили документы, сделали назначение, долечиваться Корольковой предстояло либо в районной поликлинике, либо у платного специалиста. Кажется, Лев сказал, что он мать куда-то прикрепил, вел речь о массажисте.

–  Мне непременно надо узнать, куда он увез Анну Львовну, - с отчаянием воскликнула я.
– Ну попытайтесь хоть что-нибудь вспомнить, поможет любая зацепочка!

Молотков выпятил нижнюю губу, потом вдруг сказал:

–  Надо позвать Алису, медсестру, которая по платным палатам старшая, она с больными и родственниками в более тесном контакте.

–  Отличная идея, - обрадовалась я.

Когда в ординаторскую вошла симпатичная брюнетка в голубом халате, Молотков сурово сказал:

–  Алиса, знакомься, это Дарья. Ее прислали от главврача, дело государственной важности. Ты помнишь Королькову?

–  Неа, - тут же ответила медсестра, - а что?

Врач ткнул пальцем в монитор.

–  Читай.

Алиса близоруко прищурилась.

–  А-а-а, - закивала она через минуту, - шейка бедра с потерей памяти. Симпотная бабушка, все меня печеньем угощала. Ей сын приносил, она его обижать не хотела, складывала в тумбочку, но не ела!

–  Почему?
– спросила я.

–  Не нравилось, - улыбнулась Алиса, - родственники часто приносят такие продукты, которые больным в горло не лезут. Хотя сын у Корольковой очень хороший, не женатый, да! Такие добрые мужчины редко встречаются! Я еще подумала, что кому-то с ним ну очень повезет, внешне страшный, смуглый такой, на цыгана похож, борода клочками, брови лохматые, волосы нестриженые… А душа ласковая! Думаю, он художник или скульптор. Наверное, ему от мамы талант достался! Мне один раз поручили объявление сделать, на бумаге, красивыми буквами, я на дежурстве этим занялась, до ночи проковырялась - не выходит, рука кривая, черчу плохо. А тут Анна Львовна из палаты выходит.

–  Выходит?
– изумилась я.
– Со сломанной ногой?

Медсестра и врач засмеялись.

–  Ей же сустав вшили, - пояснила Алиса, - на третьи сутки ходуночки приносят, и вы начинаете двигаться. Многие через неделю бойко бегают, если терпеливые и не ленятся. Подковыляла она к столу, чего-то ей понадобилось, увидела мое «творчество» и говорит:

–  Давай, помогу!

Села и враз написала, да так красиво, без линейки. Я наутро Льву и сказала:

–  Ваша мама прямо художница.

А он ответил:

–  Это у нас от предков дар, в семье все с искусством связаны.

Алиса примолкла, потом вздохнула.

–  Очень добрый человек, никогда таких не встречала.

–  В чем же проявилась столь поразившая вас доброта?
– не поняла я.

Алиса повернулась к Молоткову:

–  Ахметшину помните?

–  М-м-м, - протянул Борис Петрович.

–  Ну тот сустав, который лишний, - подсказала медсестра.

–  А-а-а, - посветлел лицом доктор.

–  Помните, через полгода Королькова к нам вернулась. Боли у нее начались в тазобедренной области. Мы ее обследовали, и оказалось, что протез ни при чем, у нее был ишиаз. Ее подлечили, а пока она лежала, с Ахметшиной познакомилась.

–  Извините, но я ничего не понимаю, - остановила я девушку, - кто такая Ахметшина?

–  Старушка, ее из дома привезли, - стала просвещать меня Алиса, - зять бедолагу ударил, она упала и ногу сломала! В семье у них все алкоголики, кроме старушки, ясное дело, никто сустав не купит. А тут к Александру Юльевичу олигарх пришел. Хоть у нас и муниципальная больница, да есть гениальный хирург по фамилии Каза. Прямо волшебник, к нему все попасть хотят, ну и приехал очень богатый мужик, привез жену и два сустава. Цирк! Он на всякий случай лишний купил, вдруг врач один протез испортит? Ерунда полнейшая, но у богатых свои причуды. Александр Юльевич все замечательно сделал и хотел вернуть второй сустав. А олигарх испугался.

–  Ничего не возьму, плохая примета из больницы домой вещь тащить, оставьте себе.

Вот так и образовался лишний протез, Каза его Ахметшиной поставил, пожалел ее. Бабка потом по палатам ходила, свою историю рассказывала, и к Корольковой забредала. Один раз я ее в туалете нашла, в слезах, ну и спросила:

–  Болит нога?

Ахметшина помотала головой:

–  Нет. От зависти плачу. Вон у Анны Львовны сын какой, будто на работу сюда бегает. Моя же дочь запойная, кто меня отсюда заберет? Вечно в больнице держать не станут, выпишут, и как до дома добираться? Денег нет! А зять! Видишь шрам на руке? Это дочерин муж меня ножом порезал, я к врачу не пошла, не захотела позора! Вон как криво зарос!

Наверное, она и Корольковой пожаловалась, потому что Лев ее на такси отвез и никому ни слова не сказал о своем поступке!

–  А вы откуда узнали?
– намекнула я на нестыковку в рассказе.

Алиса схватила сушку.

–  У нас на входе раньше бомбисты дежурили, их недавно прогнали, шлагбаум поставили, сделали платную парковку. Лев мать одел и меня попросил: «Сделайте любезность, помогите мне Анну Львовну отвести к машине, я сумки понесу».

Алиса взяла старуху под руку, сын подхватил вещи, троица вышла к поджидавшему их автомобилю, и тут Лев воскликнул: