Легенда

– Так чего же хорошего?

– Того, что как в старые добрые времена все решает сила.

– И как же тебя упекли в тюрьму, сильный?

Он посмотрел на меня уязвленно. Ха-ха, мысленно сказала я.

– Ты знаешь, что меня подставил Фэнел.

Да, я знала. Мне стало немного жаль, что я так обломала его. Несомненно, там, где все решала сила, Мана был на коне. В этом я даже не смела сомневаться. Смертоносное умное и прекрасное животное свалили лошадиной дозой транквилизатора и закрыли в зоопарке. Мне захотелось прикоснуться рукой к нему, пока он так близко.

– И как же тебя поймали?

– Засада, как же еще. Какая-то пташка напела, что я буду в том месте в то время и что не люблю серебра. Я даже не стал сопротивляться. Сделать тогда я уже ничего не мог. Мне главное было выжить, а потом разобраться...

– Я тоже так думала, когда ты кусал меня. Надо же, у нас столько общего, - восхитилась я.

Мы замолчали.

– Ты правда хотела убить меня?
– наконец, нарушил Мана тишину.

– Да.

– Как?

– В следующий раз, когда ты переступил бы порог моей квартиры, я расстреляла бы в тебя всю обойму.

– Соседи вызвали бы милицию с ходу.

– У меня глушитель.

Я почувствовала его быстрый изумленный взгляд, брошенный на меня.

– Потом я бы подстелила под тебя пакеты и просто отрубила тебе голову топором. Он у меня новый... и острый.

– Тело?

– Ну, если бы оно не рассыпалось...

– Мы не рассыпаемся, просто усыхаем.

– Отлично! Разделать, по пакетам и вынести потихоньку.

Я услышала шумный вздох. Глянула на Ману. Он смотрел на меня хмурым испытывающим взором.

– Гайя, ты отдаешь себе отчет в том, что задумать такое легче, чем выполнить?

– Почему же? Я не собиралась ждать следующего сеанса твоих издевательств. С ходу - вошел, получил серебра граммов сто, остался без башки. Мертвый и неопасный. Я цела и спокойна.

– И ты в самом деле сделала бы это?

Я задумалась.

– Знаешь, я не привыкла к тому, что меня ломают через колено.

– Никто к этому не привык. Я ждал своего момента 13 лет, мести Фэнелу.

– Кто же тебе виноват? Я не собиралась ждать, когда ты высосешь меня и затрахаешь до смерти. Перспективка та еще. Ты же помнишь свои угрозы? Ты обещал убить меня.

– Я помню. Я уже сказал, зачем так поступал.

– И? Ты считаешь, этого достаточно?

– Гайя, я давно не живу человеческими мерками и эмоциями. И тебе советую привыкать к этому.

– Я не буду.

– Почему?

– Да потому же, почему я хотела тебя убить. Меня все устраивает во мне, меняться я не хочу и не люблю, когда меня ломают.

– Значит, ты бы это сделала?
– спросил он, чуть погодя.

– Возможно, я не застрелила бы тебя с порога. Может, если бы ты добавил в мою копилку еще пару монет, снова кусал бы меня и мучал... Тогда уж точно не вышел бы живым. Вероятно также, что я бы страдала от угрызений совести, разделывая тебя. Но это все.

И снова повисло молчание.

– Я знаешь о чем сейчас думаю?
– спросил Мана.

– Не имею понятия. О чем?

– О том, кто твой отец.

Я вздрогнула, будто впервые осознав, что мой папа - не папа мне.

– Может, моя мама была вампиром?

– Может. Тогда странно, что она погибла так. Вампира не убьешь машиной.

– Это был грузовик.

– Все равно.

– Странно осознавать, что те, кого я считала родными, не являются ими. Братья и сестры, папа...

– Ты их любишь?

– А какая тебе разница?

– Обычный вопрос.

– Люблю, конечно, хоть мы и не всегда ладим.

– Просто я слушаю тебя и не вижу причин не верить. Ты убила бы меня. И я задаюсь вопросом, какой он, вампир, давший тебе этот стремный характер.

– Стремный? Если у человека находится сила противостоять вам, вы сразу называете его стремным? Ах, мы такие всесильные вампиры, гроза ночей, м-мать, как эта нехорошая бяка посмела ломать наши игрушки?

Мана улыбнулся ехидно. Я заставила себя успокоиться.

– Ты смешная, когда злишься. Тебе же самой интересно, кто он.

– Конечно, интересно.

– И есть только один вопрос, - голос Маны стал озабоченным.
– Насколько опасно искать его?

Я вздохнула. Опять он за свое?

– Повторюсь, у меня нет причин не верить тебе, Гайя. Ты убила бы меня. Я чувствую твой настрой. Но и ты пила мою кровь, в коктейлях.

– Я знаю, что там была твоя кровь.

– Не удивлен. Ты чувствуешь меня?

Я взглянула на Ману. Он взял мою руку.

– Я говорю, что не хотел делать тебе так больно и страшно. Я не всегда помню, что вы более уязвимы. И не говорю, что меня терзает вина. Мне... нравилось пить тебя, хоть я и не решился переспать с тобой.

– Почему?

– Потому что чувствовал, что это было бы очень плохо. Я перешел бы опасную грань. Но я прошу прощения. Искренне. Скажи, ты мне веришь? Ты чувствуешь эту искренность?

Он говорил раздельно и внятно, словно объяснял ребенку или отсталому что-то.

– Не знаю... Наверное, нет.

– Хорошо. А так ты чувствуешь?
– и он по своему обыкновению быстро и властно притянул меня к себе и впился в мои губы сводящим с ума поцелуем.

Я не заметила, как растаял этот лед, как спал обруч, сдавливающий грудь. Шелковый язык скользил по небу, обнимал мой язык, а руки Маны прижимали так, будто меня могли вот-вот вырвать из его объятий.

– А так?
– переспросил он шепотом в коротком перерыве.

– Так - чувствую, - ответила я тоже шепотом, возвращаясь к его губам.

Ледяной ветер рвал мои волосы и обжигал голые руки и шею. Мана отстранился от меня, выпустил из рук. Я взялась за парапет, чтобы не упасть.

– Я ошибался.

Он протянул мне руку для пожатия, официально и холодно.

– Я недооценивал тебя. Ты - равная. Ты - достойный враг. Надеюсь, что и друг такой же.

– Друг?.. И только?
– я стиснула его ладонь и встряхнула сильно.

– Женщина, если я и упомянул пару раз, что меня к тебе тянет...