Легенды авиаторов. Игровые сказки.
Шрифт:
— Местечко для испытаний тоже выбрали преинтересное, — дополнил штаб-сержант. — Калифорнийская авиабаза Мюрок, на дне высохшего озера Роджерс Драй Лэйк, сейчас там находится испытательный центр ВВС «Эдвардс». Первые же полеты Airacomet пришлось прервать — на пустыню вдруг обрушились дожди, твердая как камень поверхность превратилась в нечто напоминающее неудавшееся бланманже и испытания пришлось отменить.
— Природные аномалии выглядели сущей чепухой по сравнению с другими трудностями, — Горыныч указал взглядом на сопло двигателя Pirate. — Сначала несколько опытных самолетов попросту катались по земле,
— Но в воздух-то его подняли?
— Да. Однако, к апрелю 1943 года ХР-59 совершил всего лишь тридцать полетов с общим временем налета пятнадцать часов. Между прочим, всем известный Me.262 Schwalbe давным-давно был успешно испытан и готовился к серийному производству!
— Самое печальное в другом, — перебил змея Хопкинс. — немцы уже вовсю воевали на реактивных моделях, когда в феврале 1944 года на авиабазе Мюрок провели сравнительные полеты Airacomet и серийных поршневых истребителей Thunderbolt и Lightning. Реактивный первенец вчистую проигрывал по всем параметрам — в маневренности, дальности, надежности и даже в скорости! Поэтому доклад технической комиссии ВВС был выдержан в самых мрачных тонах — ХР-59 не представляет интереса в качестве боевого истребителя, финансирование прекратить, исследования свернуть, машину оставить только как тренировочную и испытательную.
— Не преувеличивайте степень
неудачи, господин штаб-сержант. Второй прототип «Bell» основанный на опыте обкатки ХР-59 — истребитель Р-59А, все-таки вышел небольшой серией: тридцать девять машин на конвейере, и еще несколько собрали вручную, из готовых запчастей и фюзеляжей. Он-то и пригодился в качестве учебного самолета для переучивания летчиков с поршневой авиации на реактивную.
— Ну и конечно отличная школа для конструкторов, — кивнул Вася. — Новые технические решения, новые двигатели, всё новое! Никто не говорит, что рождение «реактивного» мира шло быстро и просто. Хотя, немцы продвинулись дальше всех, и если бы не окончание войны...
— Очень хорошо, что война закончилась в мае 1945 года, — уверенно сказал Хопкинс. — Не думаю, что американским пилотам улыбалась перспектива встретиться с «Мессершмиттами» на Airacomet или других ранних моделях!
— Не станем использовать сослагательное наклонение применительно к истории, — заключил Горыныч. — Вот что, дорогие мои: что-то мы сегодня заболтались. Напомню, Альфа заканчивается — насладитесь последними деньками привольной жизни! Выводите машины из ангара и вперед, к облакам!..
13. Чудеса на виражах
— Ну что ж, мои поздравления, — сказал Горыныч. — Во-первых, начало Бета-теста. Во-вторых, вы наконец-то получили то, что желали — исходные деревья развития самолетов всех трех держав, сейчас представленных в World of Warplanes!
— Помните недавние страдания майора Штюльпнагеля? — согласно подхватил Вася. — «Засилье янки», «приоритет советских моделей» и прочие глупости? Надеюсь, Карлсон перестанет скандалить — сейчас у каждой нации ровнехонько по девятнадцать самолетов. Всё честно!
Давным-давно слетавшееся интернациональное звено в полном составе заявилось к ангару с новой техникой, доставленной с завода после патча 0.3.0. Кстати, по выходу обновления и старта Беты в офицерском клубе закатили грандиозный кутеж, в результате чего полеты следующим утром пришлось начинать только после
обеда — личный состав гешвадеров, эскадрилий и крыльев приходил в себя после празднования выхода World of Warplanes в широкий мир.Как и было обещано господами разработчиками, «дыры» в развитии оказались полностью закрыты: начав с биплана первого уровня любой пилот мог пройти по обеим линиям истребитель-штурмовик (или истребитель-бомбардировщик) не проскакивая через «пустые» левелы — общее число доступных машин уравнялось пятидесяти семи. Что, разумеется, стало причиной появления сущей экзотики, ранее на аэродроме не виданной.
— Я даже и не знаю, что выбрать, — растерянно проговорил вахмистр Герман Вольф, оглядывая девять истребителей германского производства, выстроившихся на летном поле. — Малышня, говоря откровенно, надоела. Для реактивных аппаратов площадь полигонов пока что маловата. Me.109, безусловно, очень хороший самолет, но...
— Давай подумаем, — Горыныч, переваливаясь, прошелся туда-обратно, пристально разглядывая новенькую технику. — «Двести девятый», например, тебя чем не устраивает? Рекордная модель. Не в смысле числа изготовленных серийно машин и не по числу побед в воздухе, а по качественным показателям.
— Дай-ка документацию глянуть, — Вася аккуратно изъял у вахмистра папочку с распечатками технических характеристик моделей. — Так-так. Длина, масса, площадь крыла. Практический и максимальный потолок... Сколько?.. Не может быть!
— Что не может быть? — заинтересовался дракон. Заглянул через плечо младшего лейтенанта в бумаги, прищурился, разбирая мелкий шрифт. — А-а, понятно! Я же говорю: Me.209 был специально создан для установления рекордов. Расчетный потолок для него был запредельно высоким по тем временам — семнадцать с половиной километров. На испытаниях поднимались до пятнадцати с небольшим — обычное дело!
— Обычное? — вздернул брови штаб-сержант Хопкинс. — Нет, безусловно, я понимаю, что высотное преимущество для истребителя крайне важно, но зачем в стратосферу-то залезать?
— Вы, мистер Хопкинс, как американец, должны ответить на этот вопрос без затруднений, — наставительным тоном сказал Горыныч. — Какие самолеты эпохи Второй мировой обычно действовали на больших высотах? Правильно — стратегические бомбардировщики! А как с ними бороться? Тоже верно — необходим высотный скоростной истребитель!
— Получается, Me.209 проектировался специально под боевые действия на Западном фронте, где была высока активность американских и английских бомбардировочных соединений?
— Не совсем так, — ответил змей. — Проект Вилли Мессершмитта под номером 1059 появился в 1937 году, когда о грядущей войне еще никто не помышлял. Напомню, что фирмы Мессершмитта и Эрнста Хейнкеля вели жесточайшую конкуренцию — оба конструктора терпеть друг друга не могли, с трудом скрывая взаимную неприязнь. Отсюда столкновение амбиций: чей самолет окажется быстрее, поднимется выше и пролетит дальше!
— И кто победил?
— Сложно сказать, — дракон призадумался. — Наверное все-таки Мессершмитт. По очкам, а не нокаутом, конечно же. Судите сами: весной 1939 года Heinkel He.100 устанавливает абсолютный рекорд мира по скорости, 746 километров в час. Всего месяц спустя его перекрывает машина Мессершмитта — никогда еще в истории ни одна страна дважды не побивала самый престижный авиационный рекорд в течении всего четырех недель, да еще и на самолетах от разных производителей! Остановиться на достигнутом? Ни за что! Вилли Мессершмитт форсирует разработку и испытания проекта 1059, который получает обозначение Me.209 — новая машина, кстати, не имела вообще ничего общего с широко известным «Худым» и нарочно готовилась для очередных исключительных достижений!