Легенды леса 2. Целитель леса

– Потому что он тупой и злобный, – ответил Таар.

– Разве? – Кайги был удивлен. – Он не казался мне глупым.

– Может быть, он и неглуп с человеческой точки зрения. Он умеет думать и даже бывает достаточно изобретательным. Но это не отменяет того факта, что он просто тупой и злобный. Он выдумал себе зло и решил, что его зло – зло для всех. И считает себя великим героем, когда пытается это зло искоренить. Понять, что для кого-то это благо, у него не хватает соображения.

– Но как он вообще мог счесть лес опасным? – возмутился Кайги. – Такое удивительное… Ой!

В возгласе юноши было столько боли, что его спутники невольно вздрогнули. Кайги широко раскрывшимися глазами таращился куда-то вперед, за поворот дороги.

– Он… он…

– Быстрее, – коротко скомандовал Таар.

Ящеры припустили галопом. Кидиан, громко застонав, тоже тяжело побежала следом.

Они остановились, как вкопанные, на повороте дороги. Отсюда отлично было видно месиво на склоне холма. Серые спины тварей покрывали все обозримое пространство. Они бессмысленно толклись, но пока не разбегались. А чуть дальше Ноэн в панике все жал и жал кнопку стартера.

Кайги застонал, как от боли, увидев страшную рану на огромном стволе. Кавазо вскрикнул, заметив свой самолет совсем близко от копошащихся серых тел. Таар смотрел на тварей, понимая, что им всем не уйти отсюда. Кайтен судорожно сжимал рукоять боевого топора.

– Его можно успокоить, – лихорадочно бормотал Кайги. – Нужно только выдернуть топор, а потом можно успокоить. Оно больше не будет, только выдернуть топор.

Кавазо же наблюдал за действиями Ноэна и тоже сделал свой вывод:

– Стартер заело. Можно завести винтом, только он об этом не знает.

Твари уже обратили на них внимание. Оскаленные морды оборачивались к людям. Кайги первым спрыгнул на землю и побежал вперед. Он бесстрашно схватил за холку одну из тварей, попытался оттолкнуть ее в сторону, но та злобно щелкнула челюстями. Подоспевший Таар оттащил парня назад.

– Нужно туда, – Кайги махнул рукой в сторону дерева. – Я смогу его уговорить, я чувствую.

Таар отодвинул его себе за спину и выхватил меч. Рядом встал Кайтен с топором наизготовку. Твари рычали, но отчего-то неуверенно поглядывали на Кайги и не нападали.

– Кавазо, беги к самолету, – скомандовал Таар. – Как только мы отвлечем их на себя, беги и спасай свою машину. Здесь тебе нечего делать.

Изобретатель заколебался. Но взглянул на серое месиво и согласился с тем, что делать ему здесь действительно нечего.

– А он? – кивнул Кавазо в сторону Ноэна.

– Как хочешь, – коротко ответил Таар.

И бросился вперед. Тварь перед ним разлетелась в клочья, а вторую он уже рубил мечом. Рядом с отчаянным воплем ввинтился Кайтен. Он размахивал топором направо и налево, не особенно целясь. Стражи врубились в самую гущу врагов, и те сомкнулись у них за спиной. Но за стражами шел Кайги, человек-зверь, и твари почему-то обходили его стороной. И когда он голыми руками отбрасывал в стороны оскаленные морды, тянущиеся к стражам, монстры отступали.

Кавазо беспомощно оглянулся и теперь только обнаружил, что их ящеры вовсю улепетывают со всех ног. Таар, спасая своих зверей, приказал им убираться. И у изобретателя оставалась теперь только одна возможность: его собственное изобретение. Кавазо помчался без оглядки. Он думал, что твари немедленно бросятся в погоню, но они, кажется, действительно отвлеклись.

Обидно, что в этой ситуации он способен только убегать. Еще обиднее то, что он не выбирает, кого спасать. Он предпочел бы, чтобы пассажиром его самолета стал любой из его спутников, но судьба распорядилась так, что им станет бездарный злодей Ноэн, заваривший всю эту кашу и более всех достойный того, чтобы в ней и свариться. Но те трое, отчаянные люди, благородные люди, они не уйдут отсюда, пока им будет казаться, что они способны что-то сделать.

Ноэн уставился на него круглыми глазами, в которых плескалась паника. Кавазо вспрыгнул на бортик самолета и приказал:

– Вылезай.

Ноэн потянул из ножен свой клинок. Кавазо поспешно пояснил:

– Заведем самолет винтом. Потом залезешь, и полетим.

Кажется, до него все-таки дошло. Ноэн переспросил:

– Винтом? Как это?

– Просто пойди туда и хорошенько крутани винт руками. Давай живее!

Ноэн торопливо оглянулся на полчища тварей, но они были еще далеко. Тогда он наконец освободил кабину, и Кавазо занял место за штурвалом. Ноэн, недоверчиво поглядывая на него, обошел самолет спереди.

– Давай, дергай вниз изо всех сил! – подбадривал его пилот.

Ноэн ухватился обеими руками за лопасть винта и толкнул ее вниз. Двигатель прокашлялся и ровно затарахтел. Ноэн принялся обходить самолет, не отрывая от него глаз, словно опасался, что тот сейчас двинется и улетит без него.

– Запрыгивай уже, – утомленно произнес Кавазо.

Когда они, наконец, взлетели, Кавазо не сделал попытки развернуться и пролететь над холмом с деревом. Не хочу видеть, как их разорвут на части, сказал он себе. Лучше я буду верить, что они спаслись.

– Лучше бы здесь сидел тот мальчик, которого ты бросил, – проговорил он, не заботясь о том, слышит ли его пассажир. – Он был гораздо лучше тебя. Он был зверем, но он был человечнее тебя стократ. Надеюсь, ты выжил только затем, чтобы тебя всю жизнь мучила совесть.

Самолет взял курс к берегам Торомала.

***

Стражи прокладывали себе дорогу к вершине холма. Твари мешали друг другу, они казались странно дезориентированными, они толклись бессистемно, не имея единого вектора, но ближайшие к людям все же кидались на них. У Таара уже была повреждена левая рука: время от времени ему приходилось бить тварей по глазам кулаком, и те иногда успевали огрызнуться. Кайтену расцарапали ногу и бок. Только Кайги чудом оставался невредимым. Но прорваться в одиночку к вершине холма ему не удавалось, как бы он ни старался: твари стояли сплошной стеной и не обращали внимания на его тычки.

Вдруг Кайтен упал, а сверху на него навалилось клыкастое чудовище. Кайги вскрикнул от испуга и ухватился за клыки руками. Тварь недовольно замотала головой, пытаясь стряхнуть его, но челюсти не смыкала. Через секунду она лопнула: Таар обратил на эту схватку свое внимание. Кайтен под прикрытием Кайги исхитрился подняться на ноги, и сражение продолжилось.

К вершине стражи вскарабкались уже порядком изодранными. Раны от клыков и когтей покрывали их руки и ноги, у Кайтена рубаха была разорвана сбоку, сквозь дыру виднелись рваные раны на ребрах. Но они еще держались. Тяжелеющие руки продолжали сжимать оружие. Таар усилием воли запретил себе чувствовать боль и усталость до конца этой битвы. Чем бы она ни закончилась.

– Продержитесь еще немного, – попросил Кайги, устремляясь к дереву. Стражи повернулись к нему спиной и стали защищать подступы к стволу.

Кайги приложил руки к шершавой коре. Дерево стонало, теперь больше от обиды, чем от боли. Кайги слышал его жалобы. Оно так старалось, оно росло, оно берегло и защищало, а кто-то ударил его, словно хотел убить. Словно оно чем-то заслужило это. Но одновременно Кайги чувствовал, что дерево отчего-то радо его видеть. Что одно его присутствие способно утешить обиженного гиганта. Но у Кайги не было времени ждать, пока дерево успокоится само. Его товарищи гибли рядом с ним, и спасти их могло только его вмешательство.