Легенды Оромеры. Великий Орёл

Ничем не снимаемое кольцо вдруг стало нагреваться на Костином пальце, дракон мигом вспомнил эти ощущения и заранее стал дуть на ладонь. Ему стало временно не до гвоздей, и парень начал оглядываться, в поисках воды. Кольцо, тем временем, резко меняло цвет, нагреваясь, а оторопевший продавец скобяных изделий, зная наверняка, что такое золотые драконьи кольца, как-то сразу зажмурился и сжался.

— Конечно-конечно, — с удивлением, услышал Константин, — Минус полторы части от минимальной стоимости — и гвозди ваши...

***

Вечером, ужиная, вконец расстроенный парень тяжело вздохнув, сообщил:

— Марк, Таисья Сергеевна, мне уходить надо. Сегодня кольцо нагрелось, завтра я всех пожгу. Решил. Точно. Ухожу.

Глава 8 ЭМИЛИЯ А что там правда? (О. Лысенкова)

Проснулась девушка от знакомого ощущения солнечного зайца, щекочущего её кончик носа. Это было очень тёплое, домашнее ощущение. Эмилия открыла глаза. По очереди: сперва правый, затем — левый. И обнаружила себя в комнате, отделанной странным серебристо-розоватым материалом. Под потолком находился ряд узких окон. Одно было наглухо затянуто чем-то непрозрачным, с одной-единственной дырочкой посередине. Через неё-то в комнату и проникал яркий солнечный луч, тонкий, как вышивальная игла горничной Аннет. Эмилия подставила под почти осязаемый свет лицо, чихнула от знакомого весёлого прикосновения и продолжила осмотр. Напротив кровати была дверь. Слева от неё, на высоком стеклянном столике с резными деревянными ножками, располагалось нечто — какой-то очередной диковинный не то прибор, не то агрегат. Поблёскивали бронзовыми боками два вертикальных цилиндра, над ними на тонких никелированных спицах покачивались стальные шарики размером с кулон, который матушка любила надевать по праздникам. От спиц тянулись к цилиндрам какие-то проводки. А посередине, между всем э

тим, возвышалось тонкое прозрачное колесо с восемью широкими серебристыми спицами. В сторону от центра колеса торчал медный стержень, дважды изогнутый под прямым углом. «Ручка», - догадалась Эмилия. «Если её покрутить, наверное, и колесо завертится.» Только вот — зачем всё это? Ответить себе на этот вопрос девушка не могла и решила спросить у дядюшки при первой же возможности. Впрочем, возможность представилась сразу. Дверь бесшумно открылась, и Оддбэлл цаплеобразно вдвинулся в комнату. («А он похож не только на сову, - наблюдая за дядей, с улыбкой подумала Эмилия. «Не менее уместно и естественно он бы смотрелся в звероформе, скажем, аиста. Или журавля.») Настроение девушки, и без того не пасмурное, жаворонком взметнулось вверх.

– Дброе утро, дядя Куникул!
– хитро высовывая из-под одеяла нос, задорно провозглосила она.

– Куникул? Забавно. Никто не называл меня так... Хм. Куникул... Куникулария... А ведь и правда! Забавно, забавно! Доброе утро, малышка, - словно спохватившись, улыбнулся племяннице Оддбэлл.

– Дядя Куникул, - продолжила Эмилия, твёрдо вознамерившись утолить своё любопытство, - А что это за штука с колесом, там, у двери? Если ручку покрутить — колесо тоже крутится, да? А зачем?

Дядя замер, будто остолбенел, и ошарашенно закрутил головой. Теперь он больше всего похож был не на сову и не на аиста, а на растрёпанную ворону из смешной присказки. Та спросонья вот так же ошалело смотрела по сторонам и спрашивала: «Где?!» Поняв наконец, чего касался вопрос, Оддбэлл с заметным облегчением выдохнул и легкомысленно махнул в сторону агрегата рукой:

= Это? А-аа... Это так, пустяки. Домашняя молния. Я в детстве, бывало, в грозу по холмам бегал, всё молнию поймать хотел. Сумку специальную даже придумал, изолированную, с пластинами внутри, чтобы молния за них зацепилась и ей там было уютно. Ну, дурак был, по малолетству-то, с кем не бывает. Понял потом: зачем её ловить, если, немного подумав, самому сделать гораздо проще? Идею с пластинами использовал, доработал, - дядюшка подошёл к механизму и показал на цилиндры и на спицы в колесе, - И — вот!

Оддбэлл за ручку плавно раскрутил колесо, дал покрутиться с полминуты, затем, взявшись большими и указательными пальцами за кончики стержней, жестом фокусника свёл шарики на их противоположных концах друг с другом. Когда шарики сблизились на расстояние примерно толщины мизинца, между ними с треском проскочила ветвистая бело-синяя молния. Эмилия от неожиданности взвизгнула. Зацепившись за невидимую без подсветки тоненькую серебряную проволоку, молния стремительно зазмеилась по ней к потолку, и через секунду там вспыхнул большой светильник, похожий на стеклянную чашу с крышкой, подвешенную на узких цепочках. Внутри чаши находилось какое-то вещество, которое призрачно засветилось, переливаясь разными оттенками синего.

– Вот, - явно довольный произведенным эффектом, пояснил Оддбэлл.
– Это — огонь ведьмы Элмы, он бывает в грозу на болоте, а ещё на верхушках корабельных мачт во время шторма. Только ведьма тут, конечно, не при чём. Такие огни может зажигать молния. Они горят до тех пор, пока заряд не уйдёт в землю или воду. Может и в воздухе рассеяться, но этот светильник очень плотно закрыт, воздух в него не попадает. Чтобы погасить его, надо подключить к чаше медную проволоку, другой конец которой касается земли. Вот так, - дядя щёлкнул маленьким неприметным рычажком на стене. Вспыхнув на долю секунды чуть ярче, огонёк в светильнике погас.

Эмилия почувствовала, что уже устала удивляться бесконечным механическим чудесам дядюшкиного дома. Сознание тут же услужливо подсунуло альтернативу: поскорее отправиться в книгохранилище и дочитать, наконец, "Путешествия с дикими гусями" - книгу, о которой она мечтала уже года три, да только отец ни на одной ярмарке найти не мог. Девушка поддалась было на эту провокацию, но нечто третье - толи совесть, толи чувство долга - нудно и гнусаво напомнило, что она, собственно, не за этим сюда пришла. Мысленно тяжко вздохнув, Эмилия лучезарно улыбнулась Оддбэллу и кокетливо указала глазами на дверь, сказав, что собирается одеться, привести себя в порядок и выйти к завтраку. Кто-то, помнится, ещё вчера обещал пудинг с креветками... Глазки Эмилии невинно опустились долу, а пальчики выпростанных из-под одеяла изящных рук стали смущённо перебирать воображаемые чётки. Дядюшка на секунду замешкался, потом хохотнул (дошло!), разогнулся и вышагал из комнаты. Эмилия сморщила носик, сдерживая смех. "Дядя, пришли служанку - помочь мне управиться с платьем!" - в последнюю минуту крикнула она закрывающейся двери. Дверь замерла, затем чуть приоткрылась снова, впуская растрёпанную дядюшкину голову. "К сожалению, таких служанок у меня в доме нет, так что придётся управляться самой!" - оптимистично сообщила голова и исчезла. Дверь закрылась уже окончательно.

"Странно... А кто ж тогда укладывал меня вчера вечером? Я же точно помню широкие, мягкие крылья, белые такие, в крапинку... Или мне это уже приснилось?" - подумала Эмилия затем - нечего делать - выползла из-под одеяла и стала самостоятельно одеваться. Хорошо хоть, платье у неё сейчас было дорожное, строгое и не предполагающее корсетов и кринолинов. Девушка довольно быстро справилась с ним, умылась в смежной ванной комнате, выдавила на запястья по крохотной капельке эссенции секрета мускусной бабочки, которую по-взрослому носила на шее в ажурном фиале-кулоне, осмотрела себя в зеркало, ("Хм... серовато, но ничего, сойдёт для завтрака"), и вышла в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь.

****

Из-под ног с писком разбежались какие-то существа, плохо различимые в неярком свете газовых ламп. «Мыши, чтоли», - подумала Эмилия. Мышей она не боялась, вот ещё. Один зверёк зацепился за носок сапожка Эмилии, перевернулся на спину и коротко заскрипел. Девушка наклонилась, чтобы перевернуть незадачливого бегуна, но вместо тёплого жёсткого меха пальцы коснулись металла. Правда, тоже вполне тёплого. И «мыши» тут оказались механическими. Следовало предположить, впрочем. Но Эмилия, ещё не настолько привыкшая к засилью техники в доме, от неожиданности всё же рефлекторно отдёрнула руку. Маленький механизм покачивался с боку на бок и размеренно шевелил суставчатыми лапками, тускло поблёскивая серым металлом панциря — не то оловом, не то ещё чем. Девушка всё-таки подхватила металлическое тельце и перевернула его спинкой кверху. Мыш тут же замолчал, секунду побалансировал на месте и бодро усеменил в сумерки коридора следом за своими товарищами. Эмилия покачала головой и тоже собиралась продолжить путь, как вдруг поняла, что совершенно не представляет, в какую сторону надо идти. По логике, вроде бы идти надо туда, куда коридор имеет наклон, вниз. Но вдруг комната каким-то непостижимым образом оказалась в подвале, а не наверху? От этого дома и его удивительного хозяина чего угодно можно ожидать! И что гостевые комнаты в подвале, и что гостиная на самом верхнем этаже. И даже того, что переход между ними может совершаться не по идущему плавной спиралью коридору, а прямо по вертикальной оси в какой-нибудь хитро-мудрой кабинке. Девушка огляделась. Коридор двумя совершенно одинаковыми дугами уходил в одну сторону чуть повышаясь, в другую, наоборот, понижаясь. Тускло горели светильники на стенах. Как назло, не было ни души. «Эй!
– на всякий случай крикнула Эмилия, - «Есть кто-нибудь? Не подскажете, как пройти в гостиную?» Ответа, конечно, не последовало. Тогда девушка решила всё же двигаться вниз, и через два витка спирали поняла, что не ошиблась. Из обнаружившейся впереди открытой настежь двустворчатой двери лился более яркий свет и доносился дядюшкин голос. Оддбэлл что-то напевал. У него даже получалось довольно мелодично. Подойдя ближе, Эмилия различила слова: «От зоркого ока стражей ночных не скроется самая хитрая мышь, злобная одноглазая мышь не спрячется в норах своих колдовских от зорких очей, от когтей стальных стражей Древа Судьбы, что растёт на подлёте к архипелагу...»

«Странная песня, не знакомая, - подумала Эмилия.
– а я-то думала, что хорошо знаю героический фольклор Детей Великого Орла...»

***

«Выйди поутру на скалы и жди, глаз не смыкая в туман гляди, в серый, мглистый туман гляди: бурное море лежит впереди! Полон опасностей путь, что ведёт мимо Древа к архипелагу», - с особым пафосом и трагизмом вывел последний катрен дядюшка. Эмилия вежливо покашляла и зашла в комнату.

Гостиная была просторной, имела три окна среднего размера и на удивление оказалась вовсе не напичкана разной механикой. Последнее обстоятельство даже несколько развеселило Эмилию.