Легенды Оромеры. Великий Орёл

Это было наследие клана с обеих сторон. И с человеческой, и с волчьей. Та самая память темных времён, когда любовь и жестокость вместе правили миром.

Некоторые злые языки, тем не менее, утверждали, что за плотно закрытыми дверями спален иногда орудовали не только ласка, но и скалка в тяжелой лапе «покорных» супруг...

Но мать Марка не позволяла себе дерзкого взгляда, а первая его любовь всегда отвечала тихо и уклончиво, с опущенной головой и слегка срывающимся голосом. Уже тогда, несмотря на свою молодость, оборотень понимал, что такое поведение волчицы досталось от далеких предков и называлось таинственно-умным словом — инстинкт.

Его Яга не имела ни одного такого качества, которые могли бы привлечь его к ней. Она была немного холодной, даже чёрствой. Но такая мысль, тихо-робко прокравшаяся в его тяжелую после вчерашнего голову, сейчас вдруг показалась крамолой и подлым предательством.

Сидящая перед ним обладала немыслимой среди волков нежной кожей, мягкими густыми волосами цвета самой зари, глазами с поволокой, как у восточных рэйсов — диких кошек, а прекрасные полные губы говорили о страстной гордой натуре.

«Какие были бы у нас волчата!», — подумал он с горечью.

Придя к неутешительному для себя выводу, он, наконец, решил прервать это неловкое и слишком затянувшееся молчание, но не успел, хотя давно ощущал всей поверхностью шкуры критический взгляд с укором смотрящих на провинившихся «качков» глаз. Кто такие эти «качки», неоднократно помянутые супругой, он не знал, но люди эти были явно скверными.

Тяжелую тишину разрушил Костя.

Стукнув себя по колену, он глубоко вздохнул и, четко выговаривая каждое слово, сообщил:

— Завтра ухожу. Не дело это мужику в «ребенков» играть. Чувствую, что с таким уходом сам скоро «агукать» начну и предложение остаться в качестве «дитенка» приму.

— И куда ты пойдёшь? — так же громко и зло прервала монолог отбросившая вязание бабка. — На кудыкину гору собрался? По дороге в никуда? Путь-то не близкий!

***

Только расхвалив борщ и курицу, жаренную в печи, виновные во всех грехах мужчины смогли успокоить свою гневающуюся Богиню.

Яга обычно добрела к вечеру, и Константин, зная отходчивую бабкину натуру, возобновил разговор. Но тут вмешался Бобыль.

— Вчера на базаре сказывали, что книгочей наш вернулся, ворчун пегий Мак-Нара. Да и Харрисон отметил, как он книги привезённые сгружал с повозки. Надо к нему идти, может, у него какие карты и знания найдутся. Он, правда, так не скажет, да и продавать не любит, только меняться. Надо его чем-то завлечь.

Тут Яга медленно поднялась с облюбованного кресла и павой вышла из зала. Мужчины переглянулись, Костя пожал плечами, но ситуация быстро разъяснилась, когда бабка, вернувшись, показала им книжку в мягкой обложке автора В. Пелевина «Затворник и Шестипалый».

— Вот, — гордо сказала она. — Меняйтесь! Такой раритет здесь в единственном экземпляре!

Глава 10 ЭМИЛИЯ (Оксана Лысенкова) Как фантастика стала автобиографией

Дэвгри, уже давно не понукаемая задумавшейся Эмилией, лениво переставляла ноги по извивающейся в зарослях кипрея тропинке, время от времени прихватывая мягкими губами особо приглянувшийся листок. Прикусывала противно лязгающие удила и растирала пряно пахнущую траву передними зубами, довольно щурилась и роняла синеватую слюну.

Баловалась.

Девушка расслабленно покачивалась на спине кобылы в удобном седле, перебирая в памяти подробности встречи с дядюшкой Оддбеллом. Да, он был странный, и странные вещи творились у него в его странном доме. Но вместе с ощущением странности приходило ощущение… правильности, что ли? Как будто все происходит именно так, как и должно случиться. И, конечно же, на эти Острова придется съездить. И разобраться, отчего так получилось. Если Великий Орел обиделся, надо попросить прощения. Очень-очень постараться, попросить очень-очень вежливо, и он простит, не может не простить, он же все-таки Великий. Интересно, получится ли успеть до бала? Наверное, нет, ведь осталась всего полторы недели, а надо успеть пошить платье, и доучить танец, и вообще в путешествии можно устать, а к балу надо быть свежей и отдохнувшей. Хотя, с другой стороны, в дорогу можно взять с собой поменьше еды, а скинуть пару килограммов к балу не помешает, чтобы талия была такой же, как у Мелиссы Фокс. Ну и что, что она актриса и вообще лисица, мы, курицы, тоже не лыком шиты, вот она видела ручную молнию у дядюшки Оддбелла, а красавицы Фокс точно нет…

Дэвгри коротко ржанула, затопталась на месте. Эмилия вынырнула из своих дум, испуганно завертела головой, оглядываясь. Но сразу же успокоилась – причиной тревоги кобылки был всего лишь неожиданно вывернувший из-за поворота тропинки торговец на своей тележке, запряженной пестрой лошадкой.

– Здравствуйте, - сдерживая Дэвгри, произнесла девушка, благородной даме пристало быть воспитанной и проявлять вежливость даже в отношении низшего сословия.

– Здравствуй, здравствуй, красавица, - приподнял шляпу торговец, - неужели наследницу Эдллкайнд можно встретить в такой глуши одну?

– Какая же тут глушь? – хихикнула Эмилия, - вон там за поворотом Малые Озёра, а Кустовники я только что проехала.

– И то верно, близенько тут все, - торговец развернулся на облучке и приподнял край полога, - не желаете ли новые книги посмотреть? И научные есть, и с картинками. Может, что и подберете на свой вкус.

На резных полочках, установленных внутри тележки, аккуратными рядами стояли книги. Маленькие и большие, темные и яркие, толстые, что не ухватить двумя пальцами, и совсем тоненькие, разверни, так там хорошо если пара листков окажется. Эмилия спешилась, накинула повод кобылки на крюк на задке тележки и кончиками пальцев благоговейно пробежалась по корешкам.

Книготорговец встрепенулся:

– Куда руками после лошади да к книгам? Вроде не на ферме росла.

Эмилия покраснела и спрятала руки за спину – тонкие дорожные перчатки она поленилась доставать со дна саквояжа, из-под ночной сорочки и зубной щетки, и теперь от запыленной кожи действительно припахивало.

– Все вас, молодых, учить надо, сами чтобы додумались – да не бывать такому, - беззлобно ворча, торговец выдернул из плоской кожаной сумочки, притороченной к борту тележки изнутри, тонкую салфетку, смочил водой из висевшей там же фляжки и подал девушке. Эмилия с реверансом приняла, тщательно протерла руки, особенно пальцы, оставляя на белоснежной ткани бурые пятна, а на пальцах тонкий запах лаванды и замялась, не зная, куда деть испорченную вещицу. Книжник приоткрыл горловину лежащего в углу мешочка:

– Сунь сюда. В прачечной все выстирают, не ты первая, не ты последняя с грязными лапками. Теперь смотри.

Эмилия вернулась к прерванному занятию. Вытащила толстый том в яркой обложке – скучный трактат по истории религий Оромеры, засунула обратно. Полистала книгу по этикету с красивыми рисунками: дамы и кавалеры в изящных позах, пышные букеты, позиции вееров, вздохнула и отказалась – пусть не такая роскошная, но книга со всеми этими премудростями в библиотеке есть. И читать ее надо, пусть и тоска берет зазубривать все эти углы наклона и оттенки камелий.