Легенды Оромеры. Великий Орёл

– Вот. Тут собраны все основные легенды, что ходят вокруг этой пресловутой истории с Великим Орлом и его якобы проклятием. Полистаешь на досуге. Держи, - оборотень протянул книгу Эмилии. Та с радостью приняла подарок, сердечно поблагодарив дядюшку, и даже чмокнула его в щёку, для чего ей пришлось почти встать в седьмую хореографическую позицию, рассмеялась, представив комичность ситуации со стороны, и они вместе отправились к станции трубопароэкспресса. Когда стремительное перемещение закончилось, и Дэвгри, сытая и ухоженная, уже бодро цокала копытами по камушкам подъездной дороги, Эмилия оглянулась. Оддбэлл стоял, словно болотная цапля, почему-то поджав левую ногу и уже привычно склонив голову на плечо.

Глава 9 Куда податься? (А. Игнатьев)

— А я говорю, что надо доесть! Ишь разохотился - недоевши из-за стола вылезать! Уходить решил? Собираем! Ешь давай! — Таисья Сергеевна раздраженно поправила платок и подло вернула на место старательно отодвинутый Костей пирожок.

С того знаменательного момента объявления об уходе прошло две недели.

Бабка развила бурную деятельность, а Бобыль теперь ежедневно совершал поездки то на базар, то в село, а то и в ближайший от поместья городок.

Список необходимых в дороге вещей превратился вначале в тетрадь, а теперь грозил перерасти объем трёхсотстраничной книги по домоводству, передающейся из поколения в поколение среди клана оборотня Марка.

Костя тяжело вздыхал, дни бежали, горы запасов в путь росли, Марк всерьез задумывался о снаряжении обоза и найме охраны для запланированного к перевозке груза.

В очередную свою закупочную поездку Костя и Марк, приобретя дюжину шерстяных носков и прочей очень нужной ерунды, заскочили выпить по глотку густого, сытно пахнущего, темного, как ночь, и глубокого, как омут, напитка. Такой водился только у самого правильного пивовара в округе - мистера Харрисона.

Давно переставший оборачиваться трактирщик был похож скорее не на волка, а на распушившего хвост старого попугая Ара, чей огромный клюв не пугал посетителей, а наоборот, говорил о добродушии смешного и немного бестактного владельца питейного заведения городка.

— О, Мохнатый со Змеенышем! — встретил их трактирщик. — А у меня сегодня рагу из крольчатины...

Посетители вздрогнули и синхронно замотали головами. Напоминание о еде вызывало стойкое отвращение.

— Нам бы выпить, — попросил Константин.

— Хозяин-барин, — резюмировал Харрисон и в отместку больше десяти минут повествовал о снижении покупательной способности у населения, обесценивании денег, объёмах налогообложения при установлении денежной системы в государстве.

Наконец, терпение у Бобыля закончилось и, рыкнув: «Налей!» - оборотень решительно встал из-за стола и направился к стойке.

Трактирщик заулыбался и быстро нацедил пенного напитка, а потом, уверив посетителей: «Я сам, я сам» - принёс на стол по две кружки каждому гостю, а в дополнение нашлись мисочка орехов и небольшая плошка тонко струганной солёной рыбешки.

Посетители разом подобрели и с охотой поддержали начатый разговор.

Харрисон, любивший сплетни и новшества, старался вовсю. Заманить в свой трактир двух самых таинственных существ в округе было большой победой. Это давало возможность обсуждать тему их посещения всю следующую неделю.

После первых двух кружек последовали две следующие, затем настало время рагу и повторение хмельного напитка. Гостям было хорошо.

— Слышал я, что ты разбогател, Марк, — между делом интересовался трактирщик. — Говорят, что тебе не грозит разорение - даже если ты заплатишь налоги округа королю за двадцать лет вперёд?

— Врут, — отвечал Бобыль, показывая миру белые и совсем молодые клыки.

— А ты, — повернув голову к Косте, спрашивал любопытствующий, — Ты, говорят, из драконьего племени?

— Врут, — в тон волку отвечал попаданец, разминая ладонь и представляя миру золотой ободок кольца, огнями вспыхивающий под закатными лучами попадавшего через открытые окна солнца. Гостям действительно было хорошо.

Нескоро, ой, нескоро они собрались и, расплатившись с гостеприимным хозяином, тихо поехали домой.

Небо, сияющее яркими огнями звёзд, казалось синей бархатной оберткой к дорогим конфетам, дорога петляла светлой лентой среди мягких, колышущихся под ночным ветерком лугов, и настроение двух приятелей было радужно-умиротворенным.

***

Еще не проехали мост и имение не показалось вдали на холмах, а острое волчье чувство приближающейся беды включило дремлющий мозг...

Бобыль носом ощущал неприятности. Но тут не он, а быстро трезвеющий Костя произнёс:

— Мы, кажись, попали.

В доме стояла тишина. Друзья, быстро раздевшись, нырнули в кровати...

Как будто это могло спасти от надвигающейся бури. Впрочем, отчасти все-таки помогло.

Буря грянула только утром.

***

— ...И как следует ожидать, в этом случае мне лично на старости лет грозит разорение в чужом недоброжелательном мире, среди волков, — второй час проводила внушение Таисья Сергеевна, крайне недовольная сбивчивым объяснением своих «спивающихся» домочадцев. — Ладно Костя, ребенок - он и есть ребёнок, но и с тобой, муж мой уважаемый, нет возможности обсуждать серьезные вопросы, а легкомысленное отношение к финансам приведёт нас к полному краху, — вдохновенно декламировала бабка.

Сидящие перед ней на лавке «повинные в растратах и алкоголизме» граждане не сопротивлялись внушению и только втягивали головы в шеи и ждали прохождения эпицентра бури. И напрасно: грозная супружница оборотня была неотвратима, как налоговая инспекция, проникновенна, как депутат на предвыборном митинге, и настойчива, как банк, требующий возврата кредита.

Наконец, она выдохлась и, присев в кресло у панорамного окна, взяла в руки спицы, пытаясь начать вязание.

Ее горделивый волчий профиль чернильной тонкой кистью был выписан на фоне светло-серой шторы.

«Как же она красива! — думал Бобыль, - Как она от меня далека сейчас! Как же сохранить теперь, после содеянного, хоть небольшой кусочек чисто товарищеских отношений, которые я мог бы поддерживать, пока они не перейдут в дружбу и не возобновят любовь!»

Среди волков не были приняты свободные правила поведения женщин. Если волчица вела себя слишком смело, она считалась невоспитанной, а порой даже распутной. Такая дама не делала чести мужчине. «В семье женщина», — учили старики, - должна быть сама скромность и постоянная настороженность».