Легенды танкистов - 2

немец тут засел, палит из всех видов оружия.

— Что набережная?

— И носу не высунешь туда. Эсэсовцы засели. Старые наши знакомые, еще по

Сталинграду.

Дремов снял трубку полкового телефона, переговорил с артиллеристами.

Огонь тотчас усилился. Катуков подошел к окну полуподвала, выглянул наружу. На

противоположном берегу бушевало пламя, клубился дым.

Дремов слушал грохот, видел пожар, и лицо его оставалось абсолютно спокойным.

Вошел лейтенант, серый от пыли.

Перевел взгляд с Дремова на Катукова, замешкался — кому докладывать.

— Докладывайте, товарищ лейтенант, — ободряюще кивнул Катуков.

— Девятнадцатая гвардейская мехбригада форсировала Шперее через железнодорожный

мост, севернее Адлерсхофа.

— Отлично! — воскликнул Катуков (куда более эмоциональный, нежели Дремов). —

Часть корпуса отправляем к железнодорожному мосту, а остальные части будем

переправлять здесь, по мосту, который наведут саперы.

— Мост будет часа через три, — заверил Дремов.

24 апреля 1945 года, район Адлерсхоф, Берлин

— Товарищ Жуков, — Катуков старался говорить спокойно, — в ночь на двадцать

четвертое все части Первой гвардейской танковой армии переправились через Шпрее в

районе Адлерсхоф — Бонсдорф. Мы готовы наступать к центру Берлина с юго-востока.

— Хорошо, — обрубил Жуков.

— Товарищ Жуков, до сих пор мы действовали в одной полосе с армией Чуйкова, и он

был старшим.

— И это правильно, — сказал Жуков. — Претензии?

— В городе иная обстановка, товарищ командующий фронтом. Дайте нашей танковой

армии самостоятельную полосу наступления в Берлине.

Жуков немного поразмыслил. Но Катуков знал, что делает: вера Георгия Константиновича

в танки была велика.

— Действуйте, — сказал наконец командующий. — Будете наступать по улицам

Вильгельмштрассе, по направлению к парку Тиргартен — зоопарку, — это уже совсем

близко к имперской канцелярии и рейхстагу. От обычных зверей — к зверью в

человеческом обличьи!

Чувствовалось, что Жуков изучил карту Берлина досконально и мог ходить по этому

городу с закрытыми глазами.

— И будьте осторожны, — прибавил командующий. — Там в каждом канализационном

люке засело по «фаустнику».

28 апреля 1945 года, 20 часов, Берлин

— Товарищ Катуков! — Голос

был незнакомый. — Это штаб фронта, майор Иващенко. Приказ командующего: по

рейхстагу огонь не открывать! Повторяю: не открывать огонь по рейхстагу. Как поняли?

— Понял, — ответил Катуков, ошеломленный. — По рейхстагу огонь не открывать. Но...

почему?

— К рейхстагу уже вышли части генерал-полковника Кузнецова. Там уже наши! —

штабист не выдержал — в его голосе прозвучало ликование. — Наши!

Катуков положил трубку.

Обидно, конечно, подумал Катуков. Честь водрузить Знамя Победы над рейхстагом

выпадет другой части...

Но главное — это Победа. Все ради нее.

И первая задача Первой гвардейской танковой — зоологический сад. Подступы к

рейхстагу. Осталось совсем чуть-чуть.

Катуков подошел к окну.

Из окна командного пункта уже видны были Бранденбургские ворота.

64. Первая танковая у Дона

22 июля 1942 года, Москва, Ставка Верховного Главнокомандования

Сталин был мрачен. Начиная с семнадцатого числа немцы перешли в наступление и

определенно рвались к Сталинграду.

Предположение о том, что главной целью летней кампании противника станет Москва,

оказалось ошибочным.

— Какие новости от наших шестьдесят второй и шестьдесят четвертой армий? — Сталин

подошел к большой карте.

— Шестые сутки отражают атаки на рубеже рек Чир и Цимла, — ответил генерал

Василевский, начальник Генерального Штаба.

Сталин долго, пристально всматривался в его лицо, затем перевел взгляд на

командующего Сталинградским фронтом генерал-лейтенанта Гордова.

— А ведь там долго так не продержаться, как вы считаете, товарищ Гордов? —

проговорил наконец Верховный.

Гордов ответил ровным тоном:

— Если потребуется — все умрем на этом рубеже, Иосиф Виссарионович.

Сталин поморщился:

— Не надо, чтобы все умерли на рубеже. Не надо! Надо жить и побеждать. — Он

выдержал паузу, набил в трубку табак, но прикуривать медлил. Отвел в сторону руку с

трубкой, спросил: — Вы как считаете, товарищ Василевский, какие меры там необходимо

сейчас принять?

— Там сейчас необходима танковая армия, — твердо сказал вместо Василевского Гордов.

Видно было, что над этим предложением он размышлял уже некоторое время.

Сталин зажег спичку, раскурил трубку. Молчание затянулось. Наконец Верховный

проговорил:

— И я тоже так считаю. Можем мы сформировать к 28 июля в составе Сталинградского

фронта танковую армию?

Гордов оживился:

— На базе 38 армии. Подчиним ее генерал-майору Москаленко, который сейчас

командует тридцать восьмой.

— А где сейчас товарищ Москаленко? — спросил Сталин.

— Я вызвал его в Ставку, — ответил Гордов. — Пригласить?

Москаленко вошел, доложился. Видно было, что он взволнован. На вопрос, как он

расценивает идею создания танковой армии, ответил не задумываясь и с

обезоруживающей простотой:

— Да я уже давно мечтал о создании подобного объединения!

— Если говорить точно, товарищ Сталин, предполагается создание армии смешанного

состава, — заметил Василевский. — Туда будет включено управление тридцать восьмой