Легенды танкистов - 2
Шрифт:
Шяуляя
Солнце только-только поднялось над вершинами сосен, и вдруг утреннюю тишину
нарушил гул моторов. Взвыла сирена — воздушная тревога.
— Кто в воздухе? — Командир 28 танковой дивизии полковник Черняховский буквально
столкнулся со своим начальником штаба, подполковником Маркеловым.
Несколько дней назад в дивизии проводились учения, людей поднимали по боевой
тревоге. Но это был приказ самого командира. А сейчас-то что происходит?
— Сведений нет, — ответил
— Думаете, очередная провокация? — спросил Черняховский. «На немецкие провокации
не отвечать», — был стабильный указ из штаба корпуса.
Вместо Маркелова ответили самолеты: бомбардировщики начали пикирование.
Телефоны в штабе дивизии надрывались и вдруг смолкли — вышла из строя телефонная
связь. Командиры полков недаром были обучены Черняховским, который не доверял
ненадежной телефонной связи: тотчас пошли запросы по радио.
— Открыть огонь по противнику?
«Война... — думал Черняховский. — Не верится. Может, действительно, еще одна
провокация? И через пару часов конфликт будет улажен?..»
Еще один взрыв, совсем близко, заставил его отказаться от этих предположений.
«Нет, это война, настоящая большая война. И решение нужно принимать прямо сейчас».
Он срочно вызвал к себе командиров всех частей.
Вечером двадцать первого, затемно, Черняховский приказал своему пятьдесят пятому
танковому полку сменить район сосредоточения. Наитие? Сам полковник уверял, что
просто выполнял приказ, в котором весьма обтекаемо было написано: «Обеспечивать
бдительность».
Если бы пятьдесят пятый не ушел нынче ночью, утром немецкие пикировщики не
оставили бы от него даже воспоминаний: бомбили аккурат тот участок леса, где еще
накануне размещались танки.
Командиры наконец собрались.
— По противнику открывать огонь самостоятельно, — приказал Черняховский. — И
готовьтесь к маршу.
Мобилизационный план, разработанный столь тщательно, летел ко всем чертям. Война
сразу пошла «не так».
У Черняховского имелось более двухсот танков в этом лесном массиве. И никакой связи с
командованием корпуса и соседями.
В эфире царил настоящий хаос. Радист пробивался сквозь него четыре часа.
22 июня 1941 года, 8 часов утра, район Шяуляя
— Иван Данилович, есть связь!
Маркелов лично принес первую радиограмму из штаба корпуса.
«Германия напала на Советский Союз, ее войска вторглись на глубину 50-60 километров,
приготовиться к контрудару».
— Что соседи? — допытывался Черняховский. — Почему нет известий от командира
корпуса?
Командир корпуса генерал Шестопалов медлил: ждал указаний из штаба армии.
Слишком опытен. Слишком долго учился выполнять
приказы.— Каждая минута на счету! — Черняховский не находил себе места. — Необходимо
контратаковать, немедленно!.. Где соседи?
Но известий по-прежнему не поступало.
Затем посыпались приказы.
— Развернуть дивизию для контратаки!
Черняховский начинал подготовку, но почти сразу приходил новый приказ: «Отставить».
Затем вновь предлагалось атаковать — и снова отбой.
— Плохо, — говорил Черняховский, не сводя глаз с оперативной карты. — Мы растянуты
по фронту на шестьдесят километров. Враг господствует в воздухе. Где наша авиация? В
таких условиях ни о каком массированном танковом контрударе и речи быть не может.
Он твердо был убежден в том, что вводить танки в сражение по частям — огромная
ошибка, если не сказать преступление. Танки должны действовать массированно.
А соседи где-то «потерялись». Место дислокации постоянно менялось.
Дивизия Черняховского двигалась в указанном направлении, к Таураге, где должна была,
в соответствии с приказном, нанести удар по вклинившемуся противнику.
23 июня 1941 года, 10 часов утра, район Калтыненяй
— Вызывайте снова, — требовал Черняховский у радиста. — Где двадцать третья
танковая дивизия?
Двадцать третья вс не появлялась. И известий от нее не поступало.
— Бьем сами! — решил Черняховский. — Дольше ждать нельзя.
...Только к концу дня стало известно, что двадцать третью командующий 8-й армией
генерал Собенников использовал совершенно не в том направлении, какое было
определено фронтовым штабом.
Черняховский действительно остался один.
— Будем атаковать с двух направлений: с фронта — тридцатью танками под
командованием командира полка майора Онищука, с фланга — семнадцатью танками во
главе с заместителем командира полка майором Поповым.
Танки вышли из леса, который до сих пор служил им укрытием.
Онищук с ходу ворвался в расположение противника и начал расстреливать мотопехоту.
Черняховский наблюдал за боем из командирского танка.
— Теория закончилась, началась практика, — сказал он себе. — А практика такова, что
противник с боями прошел Францию, Польшу. Мои же танкисты идут сейчас в своей
первый бой... И я тоже.
Он поднес к глазам бинокль. Хороший, цейсовский. Немецкий.
— Посмотрим, что у них за танки...
Против БТ-7 и Т-26 двадцать восьмой танковой дивизии Черняховского стояли
«четверки» — немецкие T-IV. Во Франции они уже показали себя.
По толщине брони и дальнобойности пушек «четверки» сильнее. Орудия тоже не равны