Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей
Шрифт:
«Какую команду нужно выполнять, когда хозяин уходит? – пыталась успокоить себя Альма. – „Ждать!“»
Она села и замерла в привычной настороженной позе, как на экзамене в школе служебных собак, где следовало быть очень послушной, чтобы заработать хорошую оценку и похвалу в виде лакомства.
Про последнее, впрочем, она напрасно вспомнила – тут же отчаянно захотелось есть.
«А сколько ждать? – обеспокоенно рассуждала овчарка. – Как если бы он ушёл на работу? Но ведь мы далеко от неё уехали! Или как будто он отправился за покупками? Так он меня всегда с собой
Альма тоскливо вздохнула. Может, выполнить команду «Искать!»? Например, Мартина и, как там его, Пафнутия? В отличие от исчезнувших следов хозяина, запах этой парочки она чувствовала прекрасно, как и кошачий, так что темнота не помешала бы обнаружить беглецов.
Ещё немного поколебавшись, «сыщица» двинулась в путь. Сначала медленно, прислушиваясь, не окликнет ли её родной голос, а потом всё быстрее и быстрее, пока окончательно не перешла на бег…
Глава тридцать пятая
Невиданной силы ветер словно оживил Город, и, ожив, тот приготовился сам дать отпор неприятелю: грозно гремел железными крышами; гудел и звенел раскачивающимися от ураганных порывов церковными колоколами; гнул и ломал деревья, забрасывая ими мостовые; поднимал в воздух тучи дорожной пыли, слепя лошадей и всадников; неистово хлопал ставнями, разбивая стёкла и посыпая марширующих наполеоновских солдат острыми осколками.
Но, несмотря на героические усилия Природы и Города, улицы продолжали заполняться вражескими мундирами…
И тогда Москва решилась на отчаянный шаг – спалить себя дотла вместе с захватчиками…
– Смотрите, пожар! – вскричал Рыжий, и пришельцы, оставив телескоп, который пытались спасти от разъярившейся оконной створки, с ужасом увидели, как там и тут заклубился чёрный густой дым и появились оранжево-багровые всполохи.
Подгоняемое ветром пламя, словно гигантская кошка, прыгало по крышам, заглядывало в окна, накрывало огненным хвостом прекрасные особняки и дворцы. Оттуда выскакивали всё новые «хищники», голодные и беспощадные. И вскоре уже целая стая неслась по городу, проглатывая дом за домом, улицу за улицей. Москву накрыл удушающий купол из дыма и пепла, а воздух наполнился свирепым треском пылающих зданий и человеческими воплями…
– Кто-нибудь видел Пафнутия? – спохватился Брысь.
Оказалось, что в последний раз «м.н.с.» был замечен в оконной нише, когда всячески намекал присутствующим, что неплохо бы подкрепиться. А потом все увлеклись разглядыванием Бонапарта, пока не начался ураган…
Искатель приключений похолодел:
– Его сдуло! Он же маленький и лёгкий!
– Ах, беда! – запричитал призрак, успевший проникнуться уважением к зеленоватому зверьку, который разительно отличался от своих крысиных собратьев не только цветом, но и прочими диковинными талантами.
Мартин попробовал определить местонахождение грызуна, используя свой превосходный нюх, но едкий сизый туман уже заволок Башню, легко проникнув через разбитые окна и многочисленные щели. Поэтому бедный пёс только расчихался от напрасных стараний.
Взволнованные
пришельцы бросились к лестнице и помчались вниз, толкаясь на крутых ступеньках. Призрак сопровождал их, заламывая руки и бестолково суетясь, так что будь он обычным человеком, наверняка мешался бы под лапами и был сбит могучим псом.– Я покажу выход на крышу нижних палат! Может, вашего камрада туда сдуло!
Брысь, гигантскими прыжками преодолевая целые лестничные марши, метнул на привидение строгий взгляд:
– Имейте в виду, граф, пожар перекинется на Башню! И если ваша Книга здесь, то самое время в этом сознаться, а то мы не выполним вашего собственного поручения!
Бывший учёный, казалось, на мгновение заколебался, но потом упрямо тряхнул кудрявым париком.
– Башне Сухаревой ещё больше века стоять, по вашим же словам! – продолжил упорствовать Яков Вилимович и, зависнув в клубах дыма, указал на одну из дверей:
– Сюда!
Мартин с разбегу снёс деревянное препятствие, и друзья высыпали на крышу. Их тут же обдало жаром: вокруг полыхал и рушился Земляной город. Горели дощатые торговые ряды. Бревенчатые избы исчезали в огненном вихре, делая его всё мощнее и беспощаднее.
Занялся один из флигелей Странноприимного дома Шереметева. Там бегали с вёдрами люди, пытаясь потушить пламя: вероятно, в здании находились больные и немощные, кто не смог покинуть город вместе с другими жителями. Остались и те, кто за ними ухаживал…
Тучи искр взмывали ввысь и осыпались на Башню, накаляя железную кровлю.
Савельич опечаленно молвил:
– Даже если Пафнутий не разбился при падении, у него не было шансов выжить…
– И вы тут погибнете! – вскричал граф. – Нужно укрыться в подземелье!
***
– Сокровища… Не может быть, чтобы совсем не было сокровищ, – бормотал кладоискатель, перебегая от одной стеклянной колбы к другой, стирая лапками пыль, пробуя на зуб разложенные на полках и столах предметы, копошась в ветоши, царапая коготком детали железного человека…
– А ещё сиятельство! – сердился Пафнутий. – У графов всё из золота и камней драгоценных, а тут шаром покати!
«М.н.с.» добрался до закопчённого очага и со вздохом полез внутрь: кто этих сиятельств разберёт, вдруг они в дымоходах клады прячут?!
В печке пахло горелым, словно в ней недавно что-то жгли, а может, прямо сейчас жгут. Пафнутий вспомнил, что «голландка» выходит другим боком в бывший кабинет нынешнего привидения, где приятели разглядывают в телескоп Бонапарта, и закричал:
– Эй, вы там с огнём не балуетесь?
Ответа, разумеется, не получил: голосок-то у него тонкий, пойди дозовись! А мысли сквозь старинные толстые стены не проникают.
Едкий запах между тем усилился, глаза защипало, и Пафнутий, встав на край очага, подальше от вероятного источника горения, принялся тереть их лапками. Затем в голове у него помутилось, но, прежде чем лишиться чувств, помощник юного химика успел понять причину своего состояния: уровень угарного газа превысил допустимую для грызунов норму!