Легко ли стать принцессой
Шрифт:
Аррус не стал прерывать, просто остановился на лестнице и подождал. Сын. Наследный принц – надежда и опора… Он уже мечтал о покое и передаче власти, если бы не…
Похудел, осунулся – нет лица, одни глаза. Тусклые и безнадежные – снова в груди защемило сердце…
Он не простит. Никогда. Вместе с внуками…
Никто не знал, что произошло на Деверре, во время плановой поездки по восстановлению сети… Попали в переплет – именно тогда произошли все странные события, и полетела система. Большой переплет. Сильная неудача – никто не должен был знать о целях… Именно он настоял,
Никто не знал, что произошло тогда на Деверре – сын ушел в себя и молчал. Дети тоже ушли в себя и молчали. Никто не хотел говорить. Мать пыталась достучаться, но также не смогла пробиться за стену безнадежности и отчаяния…
Он не смог принять и смолчать. Откровенно приказал, не как отец – как король. Не время для томления и лирики – время для сплоченности и единения. Сын ничего не ответил – молча встал и собрал экстренный комитет…
Он всегда умел работать, и всегда находил выход.
Только – совершенно не изменилось отношение. И отношение внуков. Полное отчуждение и тоска…
Он бы смирился. Аррус Адерона умел терпеть и смирять. Но… сын таял прямо на глазах. Похудел, осунулся – никто больше не видел блеска в глазах. Все больше и больше…
Профессор Йорг забил настоящую тревогу, но все уже поняли и так – не просто потеря, не просто боль… Что-то более глубоко пустившее корни…
Мать по редким фразам у детей выведала – на Деверре встретили девушку. Очень необычную – сумевшую покорить и Арфа, и детей…
Он проклял себя миллиард раз, но изменить уже ничего не мог. Консульский отдел проверил Каберру неоднократно – ни единого следа случайной спутницы. Тогда было страшное время, и многих вывезли трупами…
Арф закончил – комитет дружно заспешил на выход. Мельком глянул в сторону отца, повернулся и зашагал по коридору. С момента возвращения с До-орбиты ни разу не виделись…
Король остался на месте. Отвел глаза в сторону и остался…
Причина – не в отсутствии почтительности. Просто, прямо на глазах исчезает сыновья привязанность…
«Я не хочу, солнышко мое светлое…»
Любимое до последней черточки лицо мягко отсвечивало на фоне широкого окна:
«Ты должен… Ты – принц, надежда и опора… Можешь представить, как трудно отцу и матери?»
Она только это могла сказать. Она из тех – которые всегда знали…
«Я знаю… Прости… Ничего не могу с собой поделать… Я даже смотреть на него не могу…»
«Это пройдет…»
«Не пройдет! – он умоляюще всматривался в эти глаза. – Уже никогда не пройдет, не успокоится… Я знаю…»
«Ты мужчина, – она мягко улыбнулась. – У тебя долг. Ты должен быть сильным».
«Я не могу…»
«Можешь. Поэтому тебя выбрала, верно? Поэтому полюбила?»
«Мужчины тоже иногда могут быть слабыми, – грустно сказал он. – Не справиться…»
«Я знаю, – вздохнула она. – Поверь – знаю, как никто другой. Будет еще время для слабости, ладно? Потом…»
– Сын…
Он вздрогнул –
дорогое лицо растворилось. На секунду прикрыл глаза и постарался взять себя в руки – боги, только не ты…– Сынок… – отец зашел в комнату и прикрыл дверь. – Может, наконец поговорим?
«Давай… – нежный голос в ушах. – Ты обещал…»
– Не сейчас, – обернулся к дверям. – Прости, отец… Не сейчас.
– Это не может длиться вечно… Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Отец старался. Как мог. Смирил свою гордость, и открыто пришел просить прощенья… Он не понимал. Совсем не понимал – не в этом дело… Не в обидах или прощеньях. Просто – само присутствие напоминало о том, что потерял…
Ему не надо прощать. Он просто не мог его видеть.
– Простите, Ваше величество. Не сейчас.
– Аль…
Королева заглянула за пушистые деревья – внуки как обычно, сидели у водопада. Молчаливые и отрешенные. В последнее время приняло характер настоящего свойства.
Молчаливость, отрешенность и безразличие. Даже Най – совсем юноша, и вот…
Теперь почти всегда. Ни о чем не говорили – просто сидели, молчали и смотрели…
Материнское сердце разрывалось от боли – но ничего не могло изменить. Больше ничто не интересовало – ни прогулки, ни парки, ни аттракционы, ни скачки, ни полеты, ни любые другие развлечения… Теперь позволено все – но как раз это «все» уже не нужно…
«Ты не понимаешь, – слезы на щечках любимой внучки. – У меня была мама…»
Очень хорошо понимаю, радость моя… И представляю…
Кто она, эта странная незнакомка? Так сильно тронувшая сына и внуков? Простая девушка. Боги, да ей совершенно не важно – такую материнское сердце приняло бы с радостью, плевать на все пересуды…
Вот только – вернуть ничего нельзя.
Молоденькая Ильма, не сводящая влюбленных глаз с Ная, переживала еще сильнее. Младшая дочь герцога ре-Доградда – теперь натурально сторонилась своей фамилии. Ибо Най реально невзлюбил титулы…
Вот она – прячется за ветками. Приехала, и боится даже подойти…
Все стало сложным и запутанным. Случилось что-то очень плохое, на этой сто раз проклятой Деверре. И она никогда не простит, что не удержала тогда детей…
– Аль…
Крытый зимний сад огромен – можно спрятаться и не найти. Сотни фонтанов, десятки водопадов и озер. Только от нее – не спрячешься. От глухой невыносимой тоски…
– Арф… Мы на грани войны…
– Я знаю, – сын старался не встречаться глазами.
– Что скажешь?
– У вас есть королевский Совет, Ваше величество.
– Мне надо твое мнение.
– Извините, – он отвернулся и открыл дверь. – Мое мнение осталось на Деверре.
– Прости… – тихо сказал в спину король.
Он услышал. Задержался в дверях… Постоял, потом вздохнул и оглянулся:
– Отдай им Гоффу, отец… Отдай им эти треклятые рудники – все равно там лидия лет на десять, не больше…
Дверь мягко закрылась. Старый король перевел дух…
– Аль… Най… – королева мягко подошла сзади и обняла внуков за плечи. – Знаете, что мы сделаем?