Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски

— Спокойной ночи, сабоним.

Только упал в подушку, как снова в носу чем-то мягким защекотало.

— А-апчхи!

— Миу!!

Глава 6

Стою. Смотрю на себя в зеркало. Просыпаюсь, точнее стараюсь проснуться. Никотина, скотина такая! Разбудила меня ровно в 6:30 утра! Да я последний раз, в такую рань вставал, если не ошибаюсь, только в армии. Эта мелкая сволочь, носилась по моей спине как угорелая! И всё чего-то фыркала, царапалась и мявкала, пока я не подскочил с кровати. Тогда эта свинья тут же успокоилась, свернулась в клубок и захрапела! То есть, засопела. У-у, зараза!

— ЧжунГи, просыпайся, — это омма из-за двери меня будит. А я-то уже на ногах. Моюсь вот, зубы чищу. Сморкаюсь.

Что-то подозрительно. Мне кажется или на самом деле полоска пробора чуть-чуть расширилась? Поторогал набухшие веки. Набухшие. Приоткрыл один глаз…

— Ма-ам! Мама-а-а!

— Что случилось? — в ванну влетает встревоженная родительница.

— Посмотри! — раскрываю веко.

— Хм. Может у тебя желтуха?

— Что? Желтуха? Поехали скорее к врачу!

— Да пошутила я. Тебя только вчера проверяли. Никакой желтухи не нашли. Это просто глазик жёлтенький. Как у Нэко-тяны.

— А второй? — осторожно открываю другой глаз.

— И второй жёлтенький, — умильно улыбается омма.

— Ма-ам. Разве такое бывает?

— Не знаю, но ведь доктор предупреждал. Сама слышала.

— Слышать-то я слышала, но честно говоря, не поверила.

— Доктора надо слушать, — наставительно сказала омма.

— Ага. А мудан надо верить, — повторил я сказанные оммой вчера слова.

— Да, а мудан надо верить. Она зла, не пожелает! Да и чего тебе переживать? Твоих глаз почти не видно.

— Ну, хоть это успокаивает, — вздохнула ЧжунГи. — Но вот полоска на голове, подозрительно расширяется.

— Дай посмотрю, — омма схватила меня за голову. — Н-да, — констатировала она, — весьма похоже. Если так дело и дальше пойдёт, придётся тебя красить.

— А нам обязательно скрывать, что у меня растут розовые волосы? — поинтересовался я.

— Вот такого точно не бывает, — ответила омма. — Если глаза и можно объяснить. То розовые волосы…А знаешь, я ведь в связи с последними событиями, совсем упустила из виду одну новость. У меня есть одна знакомая девочка, которая носит розовые волосы. Это родная племянница одного моего хорошего знакомого…из Японии. У них в семье… — лицо оммы вдруг стало таким удивлённым, я бы даже сказал изумлённым!

— Что? — встревоженно спросила ЧжунГи.

— До меня только сейчас дошло, — омма обхватила себя руками. — Понимаешь, дочка, у этой девочки есть прабабушка. Старенькая совсем. Седая. В молодости она жила и работала в Нагасаки, в порту…гейшей. Перед атакой американцев в конце войны, она успела перебраться в Токио. Потом была ранена каким-то англичанином. Потом крутила любовь с каким-то марсельцем — французом. Ну и в конце-концов, встретилась со своим будущим мужем-японцем. Так вот, по словам моего знакомого, эта бывшая гейша, носила натуральные розовые волосы! Натуральные! А его племянница, кстати она младше тебя на год или на два, красит волосы в угоду бабушке.

ХёЧжин сказала не всё. У той старухи-японки, были жёлтые, хоть и выцветевшие от времени глаза. Она эту бабку хорошо знала и по-своему уважала. На старых фотографиях, Аяно-сама выглядела потрясающе! И ХёЧжин хоть и со скрипом, но признавала, красивей женщины она никогда не видела.

Аяно-сама в молодости.

— Так я совсем забыла, что через две недели, эта племянница приезжает поступать в школу «Сонхва». Мой хороший знакомый, попросил позаботиться о ней. Прости, ты была тогда ещё в пансионате и я не была уверенна, что ты выйдешь из «сумрака» и пообещала ему присмотреть за девочкой. Ты не против если она пока поживёт у нас? Если тебе не понравится, я устрою её в хороший отель. Она девочка не из бедной семьи. С ней и охрана приедет. А потом, если она поступит, то получит комнату в кампусе школы, — омма вопросительно посмотрела на меня.

— С охраной? Ниндзя наверное! — обрадовалась ЧжунГи. — Шиноби!

— Пфф! Анимешек пересмотрела, тталь? Манхв перечитала? Какие ниндзя? — рассмеялась омма. — Может они и стоили чего-либо лет двести назад, а сегодня любой охранник супемаркета, сделает этого ниндзю выстрелом из шокера!

— У-у, — показательно расстроилась девчонка. — А я уже размечталась. Ты знаешь, что я в пансионате тхэквондо занималась?

Это мне сама Чжуна передала. Так что с растяжкой у меня должно быть всё в порядке.

— Учителя мне всё о тебе рассказали, ЧжунГи. Так, что насчёт племянницы моего знакомого? Поживёт у нас?

— Пусть поживёт. Я совсем не против.

— Её зовут Майко.

— Майка?

— Нет. Майко. Майко Таёда.

— Хорошо, омма. Я запомнила.

— Вот и ладно. А теперь, быстро приводи себя в порядок и к столу. Сегодня ты едешь в агенство, самостоятельно. Я поеду на своей машине, а у тебя будет своя. Хочешь, с тобой поедет СоЮ?

— Нет, омма. Ачжоси СоЮ, твой охранник. Оставь мне Шкафа. Мне с ним как-то спокойней.

— Шкафа? Нового напарника СоЮ?

— Ага.

— Хорошо, я поговорю с обоими. Всё, дочка. Времени в обрез. Тебе надо быть к восьми в агенстве, а время уже семь!

Быстро собрался, дёрнул за хвост спящую свинину. Она чего-то вякнула в ответ, но даже своих лупалок открыть не соизволила, и полетел на кухню. С вечера не жрамши!

Свинья, Никотина.

Ровно в семь двадцать, мы покинули нашу квартиру и в сопровождении Шкафа и СоЮ спустились на подземную парковку, где уже стояли два чёрных, тонированных минивэна.

— Дочка, пообещай вести себя прилично, — потребовала от меня омма. — Чтоб я на работе не выслушивала жалоб от твоих начальников и онни. И не краснела.

— Обещаю стараться, вести себя прилично! — торжественно сказал я. — Только ты зря заставила меня напялить эту юбку. Она постоянно съезжает набок! Приходится всё время поправлять.

— А ты не ходи как солдат по плацу, — усмехнулась омма. — Ты девочка. Ходи аккуратными шажками.

Я вспомнил как вчера кривлялся перед СуНа. Хм, бумеранг вернулся.

— Всё, тталь. Разговоры закончены. Поехали. Опаздывать не прилично.

— Эскадрон, по-коням! Шашки наголо, аллюр три креста. Марш! Марш! — гаркнула во всю глотку ЧжунГи, неприлично задрав шерстяную, до колен юбку, одним прыжком залетая в салон, теперь уже, её личного транспорта, проигнорировав руку Шкафа. Тот только пожал плечами и забравшись в машину вслед за маленькой госпожой, дождался закрытия двери и уселся рядом с водителем.

— Неисправима, — вздохнула ХёЧжин, опираясь на руку молчаливого СоЮ.