Лёха, ученик мага vs. Пожиратель Миров

'Уж сколько раз твердили миру, что лесть гнусна!' - и далее собственно произведение. Молодец!

А ещё лучше сделать так: вот приносит писатель свою рукопись в редакцию, надо сразу его с пристрастием спрашивать, помахивая перед носом дулом пистолета, хотел ли ты чего сказать в своём произведении, умник? Хотел, да?! Так заведи себе блог в интернете и там это скажи - прямо и честно! В газету напиши, если уж совсем приспичило тебя! Отрубить ему пальцы, швайне партезайнену! И расстрелять, сразу, как сознается, что он там сказать хотел, и с целью низвержения чего именно! Следующий! Хотел чего сказать в своём произведении?! По глазам бесстыжим вижу, что хотел! Так чего же прямо не сказал, сволочь?! Ррррастрелять! Следующий! Помер с перепугу? Молодец! Сэкономил бумагу - спас дерево! Следующий!!

– Алексей! Ты вообще меня слушаешь?

Ох, ты ж! Домечтался!

– Эм... ну... мне представляется совсем простая штука: писатель тут нам просто рассказал занятную историю. А уже читатель в акте сотворчества открывает для себя лично глубины смысла.

– Вот, значит, как!
– всплеснула руками учительница. А я почему-то решил было, что она так согласие со мной выражает.

– Ну, а то!
– развил я успех.
– Было бы у писателя что сказать - он бы, как честный человек, так бы прямо сразу и сказал! А то и на плакате бы написал, и в пикет перед мэрией вышел бы! На худой конец, дал бы объявление в газете: - 'Хочу честно всем сказать...' и далее по тексту.

– Немедленно прекратил порочить литературу, и ронять мою веру в ваше поколение!
– остановила меня наша литераторша.
– Мы сейчас вообще на другой вопрос ответ ищем. На тот вопрос, который ты, Алексей, только что тут проспал. Тебе не стыдно?

– 'Если, оглядываясь на свои поступки, видишь, что уроки сделал, то отчего ещё можно стыдиться или испытывать страх?' - немножко перефразировал я Канфуция. Мой Конфуций, однако, учительницу не впечатлил, и она спросила:

– Повторяю вопрос: что такое 'полёт'?

Пф! Фигня вопрос! Я-то испугался!

– Самостоятельное движение объекта в газовой среде, - выдал я, ни тени не сомневаясь.

– Алексей, скажи, по-твоему, ты сейчас на каком уроке?

– Э... литературы. А в чём подвох?

– А почему ты выдаёшь мне на уроке литературы цитату из учебника физики? Вопрос был: что такое полёт, по мнению героя книги?

А, вот в чём подвох! Герой. А кто у нас нынче герой книги? Что-то я прослушал, про какую книгу вообще речь-то идёт. Эм. Ну, ведь герой - он во всех книгах положительный же, да? И правильный - пример же для всех. И наверняка не дурак! А значит, герой правильно про полёт всё понимает! Так что моя задача: выдать лирическое и героическое переосмысление понятия 'полёт'. Я принялся за дело с энтузиазмом Винни Пуха, заслышавшего заветное 'ж-ж-ж'.

– Полёт - это смелый вызов бескрылой судьбе!
– заявил я.

– Садись, горе моё, - вздохнула учительница.

– Отчаянный шаг к свободе из оков земного притяжения!
– не сдавался я.

– Не угадал!
– осадила меня литераторша, но это только распаляло яростный огонь в моей душе! Как так то?! Правда - на моей стороне! А раз дело моё правое, отступать нельзя!

– Полёт, это движение крылатой души в стремлении возвыситься над обстоятельствами!
– меня уже несло на волнах вдохновения. Душа моя уже била крылами, и я готов был броситься в небо, назло всем рождённым ползать и презирать вдохновенные порывы!

– Садись уже на место!

– Как вы не понимаете?! Вот герой книги - он же со мной солидарен! Мы же с ним одним воздухом! Родственные души! Полёт - это же наипотрясное достижение человеческого гения! Вы знаете, что даже когда Братья Райт уже демонстрировали свои полёты, их продолжали считать обманщиками, из убеждённости в том, что аппараты тяжелее воздуха не могут летать по объективным физическим причинам! А Можайский?!

– При чём тут Можайский и братья Райт?!
– всплеснула руками учительница литературы.
– В книге...

Но я не сдавался! Я подошёл к первой парте, аккуратно отодвинул в сторону книжки, и влез на парту, обращаясь к классу:

– Вы должны - каждый - сами испытать это хоть раз в жизни! Набраться смелости, и сделать шаг наперекор приземлённой обыденности! Вот что такое полёт!

И, растопырив руки в стороны, я смело спрыгнул с парты на пол.

– Что за наглость!
– возмутилась учительница.

– Вот именно!
– обратился я к ней торжественно: - Именно наглость! Дерзость! Вот что такое - полёт! Дерзкий вызов законам! Законам всемирного, заметьте, тяготения! Гордый взлёт, и неминуемое возвращение к земле - как расплата за дерзость! Думаете, Икар не понимал, что не сможет продержаться в воздухе вечно?!

– Причём тут Икар?
– опять всплеснула руками учительница.
– Мы сейчас другое произведение изучаем!

– Всё он понимал!
– вступился я за Икара.
– И сознательно шёл на свой подвиг! Полёт - это порыв! В светлый мир обетованных небес! Дерзновенная мечта! И... всё такое. Вот.

Я выдохнул, и почувствовал, что вдохновение иссякло. Кажется, я всё перебрал! Не может быть, что бы тот книжный герой, которого они сейчас изучают, что-то ещё мог от себя к сказанному мной добавить! Да кто бы он ни был! Смысл понятия 'полёт' от этого не изменится.

– У меня всё, - скромно закончил я.

В классе раздались сдержанные смешки и хлипкие аплодисменты.

– Потрясающе, - вздохнула учительница и улыбнулась.
– Садись уже, наконец. За то, что сумел сформулировать собственное мнение - пять. За изложение, в общем, тоже, пожалуй, пять. За прыжки по партам на уроке оценку снижу - дабы прочих вдохновенных поэтов не поощрять. Что ещё? Ах, да. За знание материала - неуд. Ты книжку даже не открывал. И за то, что учителя на уроке не слушаешь - тоже неуд. Итого, в сумме у меня выходит... скромный трояк с большим минусом! Ладно, только по доброте моей души минус уберу!

– Но...
– удивился было я.

– 'Чайка по имени Ливингстон', - осадила меня учительница, и улыбнулась.
– Чайка у нас главный герой, понимаешь? Это птица такая. С крыльями. От рождения. Какой 'вызов бескрылой судьбе'?! Причём тут братья Райт и Можайский? Какое дело чайке до самолётов?!

Упс...

Прозвенел звонок, вслед за ним прозвенел голос нашей литераторши:

– На следующем уроке у вас будет последний шанс реабилитировать в моих глазах свои души!

И народ рванул с парт. Зашуршало, загремело, загомонило и забурлило всё вокруг. И началось!

– Алексей Гагарин!
– поприветствовали меня передние парты почти хоровым ржанием.

– Ключ на старт! Три-два-один, отрыв от стола!
– крикнул кто-то слева.

– Пять секунд, полёт нормальный!
– доложили ему сзади.

Пацаны покидали класс растопырив руки в стороны, и натужно гудя, аки самолёты в крутом вираже.

Смешно, ага.

Я и не предполагал тогда, насколько судьбоносными для меня последствиями обернутся эти 'полёты' на уроках.

Клуб героев