Лекарь для захватчика

Я молча разрываю подол на лоскуты и туго бинтую ладонь императора, снимаю с него дублет, перетягиваю плечо поверх рубашки, а затем оглядываю рану на боку – прикусываю изнутри щеку, ощущая металлический привкус.

– Пожалуйста, потерпи, – шепчу.

Прижимаю к ране свернутую в несколько раз ткань, а затем перетягиваю стан Уилберга.

Он взбирается в седло – бледный, будто потерявший свою жизненную энергию.

Денвер сопровождает его, держась рядом, готовый в любую секунду подстраховать, подхватить, если его величество потеряет сознание. Я тоже вскакиваю на лошадь, и мы скачем в сторону лагеря.

Один раз останавливаемся, потому что Денвер подхватывает Реигана, когда тот едва не выпадает из седла.

– В порядке, – говорит император, криво усмехаясь и похлопывая Гийома по плечу. – Поехали.

– Рэй… – обеспокоенно начинает тот.

– Исполнять.

– Да, мой император.

И мы снова несемся в лагерь, а сердце у меня отчаянно бьется в груди.

«Ничего не сделать, – пульсирует в голове. – Проникающее ранение в брюшную полость». Я прогоняю этот голос хладнокровного медика, той самой Нины Виннер, которая была честна перед самой собой. «При такой кровопотере слишком высок риск осложнений».

Нет.

Я никогда не отступлюсь. Не отпущу тебя, Реиган Уилберг. Не отдам даже смерти.

Его вносят в шатер, и я посылаю за Асиньей и инструментом. Реиган почти сразу теряет сознание, и я, ожидая Асинью, просто склоняюсь над ним, улавливая его слабое дыхание. Целую в губы, провожу пальцами по черным волосам, а затем прослушиваю пульс.

– Ты не умрешь, – говорю ему. – Обещаю.

Когда приходит Асинья, я повязываю передник и косынку, надеваю маску и тщательно мою руки. Асинья делает то же самое. Она ничего не говорит, чувствуя мое напряжение. Молча разворачивает инструмент, и мы приступаем.

***

– Ваше высочество?

– Да? – я не отрываю взгляда от императора Эсмара, даже когда операция закончена, и он спит.

– Там еще много раненных.

Я слышу крики и стоны, постоянный скрип колес. Раненных подвозят по десятку человек за раз. Лекарский корпус не справляется. Но я не выпускаю руку Рэя, потому что она холодная, и я боюсь, что, если уйду, его сердце остановится.

– Ваше высочество, вы нужны там, – говорит Асинья, осторожно касаясь моего плеча.

Я нужна здесь.

Ему.

Как я могу уйти?

Просто быть с ним – вот все, что мне нужно. Только бы он продолжал дышать, а его сердце билось.

Асинья еще несколько минут стоит за моей спиной, а потом уходит, так ничего и не сказав. А я молча слушаю крики раненных, хмурюсь, потому что где-то внутри горит стыд, но я подавляю его. Мне так дьявольски плохо, что я хочу просто исчезнуть.

В шатер темной мрачной тенью входит Денвер. Он садится на пол, облокачиваясь на один из вещевых сундуков. Он успел умыться и поесть. Возможно, даже отдать какие-то приказы.

– Как он? – спрашивает Гийом.

Я боюсь давать прогнозы. Просто судорожно втягиваю воздух, а в голове отчетливо слышен голос Виннер-хладнокровного-хирурга: «Шансов мало». Дергаю головой, избавляясь от этой мысли. Не собираюсь сдаваться – я никогда не пасовала перед трудностями. Я прожила несколько месяцев в средневековом замке, без водопровода и интернета – без шуток, это сломит кого угодно. Кто сейчас нужен императору Эсмара – убитая горем женщина или хирург? А может королева Саореля? «Волчица», – вспоминаю его слова и усмехаюсь.

Я укрываю Рэя, нежно его целую и поднимаюсь с колен.

– Лорд Денвер, – стягиваю косынку, – вы можете побыть с его величеством?

– Конечно, – говорит он.

– Я должна помочь остальным, – киваю и иду к выходу из шатра. – Пришлю к вам Софи.

За пределами меня встречает поздний вечер. В небе уже серебриться лунный серп и мерцают звезды.

Я вижу, как одна из девушек, выбегает из лекарского корпуса вся в слезах. Отовсюду раздаются крики и стоны боли. Я сбрасываю с себя гложущую боль. Внутри меня крепнет такой стержень, о котором я и не подозревала. Кажется, будто Рэй отдал мне свою волю и железный характер.

Я откидываю полог и прохожу внутрь. В большом, длинном шатре, где располагалось около ста пятидесяти лежанок для раненных, разделенных на сектора, кипела работа. Правда, это больше напоминало какую-то возню. Утром я велела разделить помещение на операционную, зоны «реанимации», а также «палаты повышенной бдительности», но сейчас все смешалось в кучу. Мэтры отчаянно орут на моих «сестер милосердия», не давая им работать.

Какой-то господин даже взялся отчитывать Софи. Звучит что-то вроде: «Необученная чернь», «глупое бабье» и много чего еще, низводящее мое обучение этих женщин к нулю. И Софи робеет, злобным зверьком глядя исподлобья. Другие женщины собираются рядом с ней. Асинья отчаянно спорит, но ее называют «всего лишь девчонкой» и не берут во внимание.

Я молча иду между рядами лежанок.

Спор принимает угрожающие обороты.

Вместо помощи, лекари собрались, кажется, линчевать женщин, которые пришли им на помощь.

Встаю перед Асиньей, закрывая ее собой, и сталкиваюсь лицом к лицу с мэтром, который, как оказалось, являлся главным лекарем военно-полевого лекарского корпуса. Из его рта только что вылетали все эти оскорбительные слова, но увидев меня он замолкает.

– Вам неясен приказ императора? – спрашиваю я. – Если да, то я попрошу лорда Денвера разъяснить вам еще раз волю его величества. Или вы все-таки предпочтете выслушать меня?

Лекарь оскорбленно вздергивает голову, а затем стискивает зубы и коротко кланяется.

– Я готов слушать.

– Готов, значит? – я подступаю ближе, и зрачки мэтра расширяются. – Вам приказано выполнять все мои требования. Поэтому вы либо делаете все, что я говорю, либо идете на выход.

Он недоуменно моргает и выглядит настолько рассерженным, будто прямо сейчас у него пар повалит из ушей.

А я продолжаю:

– Если вы собрались лечить пиявками, наговорами и пусканием крови, то разговор окончен. Вы безнадежны. Если готовы учиться и слушать меня, можете остаться. Любое ваше слово против, или попытки высмеять моих учениц обернутся против вас.

Его верхняя губа подрагивает от нервного тика, но он склоняет голову в знак согласия.

Больше я ничего не говорю, а просто обхожу его и оглядываю помещения. Раненные поступают бесконечным потоком.

– Асинья?

– Да, ваше высочество, – она сияет таким воодушевлением, видя меня в строю, что по моим губам тоже проскальзывает короткая улыбка.

– Разделить корпус на зоны. Огородить операционную, – хлопаю в ладоши, привлекая внимание. – Всем приготовиться! Начинаем работать. Живо инструмент и воду! Софи, эфир! Быстрее, у нас много работы.