Лекарь Империи 6

«Странно, — подумала Пестрякова, встречая их у входа в палату. — Барон выглядит… слишком здоровым для человека с гипертоническим кризом. Бледность явно наигранная — пудра? И дышит он специально часто — вижу, как напрягает межреберные мышцы. Что за спектакль?»

— Добрый вечер, — она вышла навстречу. — Я лекарь Пестрякова, дежурный целитель терапевтического отделения. Буду курировать барона фон Штальберга.

Молодой человек поднял голову, и она увидела его глаза — серые, внимательные, оценивающие. Взгляд профессионала. Взгляд, который, казалось, видел не ее, а все ее слабые места и профессиональные ошибки.

— Подмастерье Разумовский, — представился он. — Личный лекарь барона. А это фельдшер Вероника Сергеевна.

При фамилии «Разумовский» Пестрякова буквально ахнула.

ТОТ САМЫЙ Разумовский! Герой всех больничных сплетен последнего месяца! Тот, кто спас барона от феохромоцитомы, когда лучшие магистры разводили руками!

Тот, кто набрал девяносто шесть баллов на квалификационном экзамене Подмастерья — абсолютный рекорд за последние двадцать лет!

Вундеркинд из Мурома!

Ее отношение мгновенно изменилось с настороженного на почтительно-восхищенное.

— Господин Разумовский! Какая честь! Я столько о вас слышала! Ваша операция барону — это было блестяще! И тот случай с диагностикой феохромоцитомы в тюремной камере! Невероятно!

— Спасибо, — он слегка улыбнулся. — Но сейчас не время для комплиментов. Барону нужен покой.

Они закатили каталку в палату. Охрана осталась снаружи. Как только за ними закрылась дверь, произошло удивительное.

Барон резко выпрямился на каталке, потер лицо, стирая остатки белой пудры. Его тяжелое, прерывистое дыхание исчезло, сменившись ровным и спокойным.

— Фух! Терпеть не могу притворяться! Илья, долго мне это изображать?

Пестрякова открыла рот от изумления.

— Что… что здесь происходит?

* * *

Я стоял перед ошарашенной Пестряковой, обдумывая, как объяснить ей всю абсурдность ситуации максимально быстро и убедительно. В голове проносился вихрь мыслей и расчетов.

Мозг работал в режиме цейтнота.

Так, времени катастрофически не хватает. Мы потеряли почти час на организацию этого спектакля. Сначала хотели ехать во Владимирскую областную — как и сказал фельдшер скорой.

Но по дороге выяснилось, что Ушаков передумал и повез сына в Центральную — она ближе к его загородному дому, да и главный нейрохирург здесь считается лучшим в регионе.

Пришлось срочно менять планы.

Барон быстро нашел контакт Харламова — главврача, а тот дал ему номер Жилина — заведующего терапией. Уговоры были недолгими, но все же и они заняли какое-то время.

Наконец, поиск грима — барону пришлось посылать охрану в круглосуточный магазин за самой дешевой белой пудрой, чтобы изобразить болезненную бледность.

И вот мы здесь. Но это только начало.

Как только мы вошли в больницу, я мысленно отправил Фырка на разведку.

— Фырк, срочное задание. Найди Максима Ушакова. Должен быть либо в нейрохирургии, либо в реанимации.

— Есть, шеф! — Фырк отдал шутливый салют лапкой. — Только предупреждаю — внутреннее сканирование жрет мою энергию как бешеный пылесос. Когда я ныряю в пациента для диагностики, то расходую свои резервы. И чем дольше и глубже сканирую, тем больше устаю. Далеко от тебя отходить не смогу — максимум метров пятьдесят. На большее просто сигнала не хватит.

— Понимаю. Постарайся уложиться в этот радиус. Сначала проверь нейрохирургию — логично, что с подозрением на ЧМТ его повезли туда.

— Лечу! Буду как призрак-разведчик! Никто меня не увидит! — бурундук исчез, пройдя сквозь стену.

Я повернулся к Пестряковой, которая все еще стояла с открытым ртом.

— Уважаемая…

— Виолетта Архиповна… — выдавила та.

— Уважаемая Виолетта Архиповна простите за обман. Ситуация критическая, и у нас не было другого выхода. Барон абсолютно здоров — это просто прикрытие, чтобы я мог попасть в больницу.

— Но… но зачем? — она перевела взгляд с меня на барона, потом на Веронику. — Что происходит?

— Час назад в вашу больницу привезли Максима Ушакова. Восемнадцать лет, сын министра финансов. У него была внезапная остановка сердца после драки на приеме у барона.

— Да, я слышала, — кивнула Пестрякова, постепенно приходя в себя. — По больнице уже разнеслось. Черепно-мозговая травма после драки. Сейчас его обследуют в отделении нейрохирургии. Мастер Ерасов уже назначил экстренное КТ, чтобы оценить размер гематомы и решить, нужна ли операция

— ВОТ! — я ударил кулаком по ладони. — Вот в этом и проблема! У него НЕТ тяжелой черепно-мозговой травмы! Точнее, есть легкое сотрясение, но оно не могло вызвать фибрилляцию желудочков и остановку сердца!

Они не просто ищут не там. Теряют драгоценное время.

— Но гематома же…

— Гематома поверхностная, подкожная! Обычная шишка! Они наверняка сделали рентген, увидели, что перелома нет, и решили, что это ушиб. Да, сотрясение было, но легкое! А остановка сердца произошла из-за какой-то скрытой сердечной патологии!

Пестрякова нахмурилась, ее профессиональный интерес явно пробудился.

— Скрытой патологии? — ее голос был спокоен, но в нем звенели стальные нотки. — Это слишком общее понятие, подмастерье. На чем основана ваша уверенность?

— На том, что клиническая картина не сходится! — я старался говорить спокойно, но внутри все кипело от осознания того, что драгоценные минуты утекают. — Драка была час назад, остановка сердца — через сорок минут. Если бы дело было в сдавлении мозгового ствола гематомой, симптомы нарастали бы постепенно! Сначала головная боль, потом рвота, угнетение сознания, брадикардия, и только потом — остановка дыхания и сердца!

Они учат это на третьем курсе академии! Как можно было пропустить такую классическую картину?!

— Ваши рассуждения логичны, — согласилась Пестрякова, и это неохотное признание было для меня маленькой победой. — Но что вы подозреваете конкретно? Аритмогенная дисплазия? Каналопатия?

Она проверяла меня, перебирая редкие диагнозы, как опытный следователь, пытающийся поймать на лжи.

— Я не знаю, — честно ответил я. — Пока не знаю. У меня не было ни времени, ни оборудования, чтобы поставить точный диагноз. Я просто знаю, что ваши лекари ищут не там. Они сейчас готовятся вскрыть ему череп, чтобы найти причину там, где ее нет, пока настоящая мина тикает у него в груди!