Лекарь Империи 6

В сужающейся щели я видел бегущих по коридору преследователей.

Ерасов впереди — его крупное лицо было багровым от ярости, развевающийся халат делал его похожим на разъяренного белого быка.

За ним Ушаков — дорогой костюм, итальянские туфли, скользящие по линолеуму, и полное безумие в глазах. Отец, готовый разорвать любого ради сына.

Десять метров до лифта… Восемь… Шесть…

— СТОЙТЕ! — Ерасов выбросил руку вперед, словно мог остановить двери силой мысли. — ИМЕНЕМ КЛЯТВЫ ГИЛЬДИИ ЦЕЛИТЕЛЕЙ ПРИКАЗЫВАЮ!

Даже таким именем прям? Это что, новое заклинание из арсенала административной магии?

В медицинской академии этому не учат.

Четыре метра… Три… Два…

Ушаков сделал последний отчаянный рывок, вытянув руку, пытаясь успеть просунуть ладонь между створками. Его пальцы в дорогих перстнях были в сантиметрах от щели…

ЩЕЛК!

Двери сомкнулись с глухим, финальным стуком. Миллисекунда — и пальцы графа были бы раздавлены. Но он не успел.

Снаружи раздался глухой удар — БУМ! Видимо, Ушаков не успел затормозить и на полной скорости врезался в металлическую дверь.

— УБЛЮДОК! — донеслось приглушенное, полное бессильной ярости ругательство.

Лифт дернулся.

Старый механизм заскрипел, тросы натужно натянулись. Кабина, содрогаясь всем своим железным телом, медленно пошла вверх.

Третий этаж… Индикатор над дверью нехотя сменил цифру. Мы оторвались. Но это было только начало.

Я смотрел на медленно меняющиеся цифры.

Они не отстанут. Ерасов сейчас поднимет на уши всю больницу. Перекроют выходы, вызовут охрану. У нас есть в лучшем случае минут десять.

Десять минут, чтобы поставить диагноз, найти доказательства и предъявить их. Иначе нас примут как похитителей. И тогда уже никто не будет слушать про то, что я хотел поставить правильный диагноз.

Пестрякова, до этого державшаяся на чистом адреналине, сломалась.

Она прислонилась спиной к холодной металлической стене, закрыла лицо руками. Ее плечи мелко, судорожно тряслись. То ли от нервного смеха, то ли от беззвучных рыданий.

— Господи… Господи, что я наделала?! — она подняла на меня глаза, полные ужаса. — Зачем я вообще на это подписалась?! Я же… я же похитила пациента! Это статья! Уголовная! Мне конец!

— Мы спасаем ему жизнь, — спокойно ответил я.

Я приложил пальцы к сонной артерии Максима, пытаясь сосредоточиться на объективных данных, а не на ее панике.

Пульс — шестьдесят восемь ударов в минуту, ритмичный. Дыхание ровное, восемнадцать вдохов в минуту. Кожа теплая, розовая. Гемодинамика стабильная.

Молодой, сильный организм.

Восемнадцать лет.

В этом возрасте можно пережить почти все, кроме прямого попадания метеорита. Но даже ему не пережить еще один срыв ритма. И уж точно он не переживет глупость лечащих его лекарей.

— Какая к черту жизнь?! — Пестрякова была на грани истерики. — У него обычное сотрясение! Ерасов — Мастер-целитель! Шестой ранг! Тридцать лет стажа! Он не может ошибаться! Это мы ошибаемся!

— Может. И ошибается, — я попытался активировать «Сонар», собрав жалкие, последние остатки «Искры».

Сконцентрировался.

Представил, как энергия течет по моим выжженным магическим каналам, собирается в области глаз, пытается сформировать диагностический луч…

Ничего.

Пусто.

Ноль.

Магические каналы были выжжены подчистую. Как высохшее русло реки в пустыне.

Черт!

Десять минут удержания фибрилляции на чистой «Искре» — это был мой предел. И даже за пределом. Я сейчас пуст, как выпитая бутылка.

— Прости, двуногий! — Фырк виновато опустил уши, сжался в комочек на моем плече. — Это все из-за меня! Если бы я не струсил перед этой полосатой ведьмой! Если бы сразу нырнул в пациента и просканировал! Тебе бы не пришлось так выкладываться!

— Да брось, Фырк. Не ты виноват. Сейчас сделаем эхокардиографию. Ультразвук покажет все не хуже твоего сканирования.

— Я такой слабый! — бурундук начал накручивать себя. — Беспомощный! Трусливый! Жалкий! Какой из меня фамильяр, если я боюсь какой-то облезлой кошки?!

— Фырк…

— НЕТ! — он вскочил на задние лапки, его глаза горели решимостью. — Я больше не буду трусом! Мне уже слишком много лет, чтобы кого-то бояться! Я пережил четырех хозяев! Видел эпидемии, войны, революции! И я не позволю какой-то киске диктовать мне, что делать!

Он посмотрел на лежащего Максима.

— Этот парень умирает! А я тут рефлексирую! Плевать на Шипу! Плевать на ее угрозы! Я — фамильяр Центральной Муромской больницы, официально зарегистрированный в Совете под номером М-сорок два! И я выполню свой долг!

Фырк разбежался по моей руке, оттолкнулся от локтя и прыгнул прямо в грудь Максима.

Его призрачное тело начало погружаться в тело пациента…

И тут же, буквально через долю секунды, прямо из стены лифта материализовалась Шипа.

Кошка была в полной боевой готовности — спина выгнута дугой, дымчато-синяя шерсть стоит дыбом, хвост распушен. Ее голубоватое свечение стало ярче, агрессивнее.

В замкнутом пространстве лифта она казалась огромной. Размером с небольшого леопарда.

— МЯЯЯЯЯУ! — Боевой клич прогремел не в воздухе, а прямо в моем мозгу, как ментальный удар.

Пестрякова вздрогнула. Интересно… Что она почувствовала?

Фырк пулей вылетел из тела Максима, отлетел в дальний угол лифта и прижался к стыку стен, пытаясь стать максимально незаметным.

— Ничего не увидел! — запищал он в моей голове. — Не успел! Секунды не прошло! Эта ведьма помешала!

Шипа грациозно, одним плавным прыжком, запрыгнула на каталку.

Приземлилась точно на грудь Максима и свернулась там клубком. Поза была расслабленной, но я видел напряженные мышцы под ее призрачной шерстью.

Она была готова атаковать в любой момент.

— Я предупреждала, крыса, — ее мысленный голос был низким, с металлическими нотками. — Никакого сканирования в моей больнице. Нарушишь запрет еще раз — сожру. И плевать мне на твой регистрационный номер.

— Фу, блохастая пугала! — Фырк попытался храбриться, но его голос дрожал. — Да тут человек умирает! Парень молодой! Восемнадцать лет! Вся жизнь впереди! А ты свои территориальные игры устраиваешь! На тебя Совета Фамильяров нет!

— Совет далеко, в Москве, — Шипа зевнула, демонстрируя клыки размером с мой мизинец. — А я здесь. И в моей больнице — мои правила. Не нравится — проваливайте.