Лекарь Империи 7

— Держите его! — заорал я в ответ. — Не отпускайте ни в коем случае! Мне нужна одна минута!

Артем выскочил из кустов следом за мной, тяжело дыша.

— Илья, что делать?! — он с ужасом смотрел на лежащие тела. — Там люди истекают кровью!

— Сначала нужно нейтрализовать угрозу! — крикнул я, резко разворачиваясь. — Нельзя оказывать помощь раненым, пока псих с ножом на свободе!

Первое правило медицины катастроф, которое нам вбивали на военной кафедре: обеспечь безопасность зоны. Иначе вместо трех раненых ты получишь шесть, включая себя. Сначала — устранить опасность.

Я побежал обратно к нашему лагерю. Можно было отправить Артема, но он бы искал дольше и потерял драгоценное время.

Фырк мчался рядом, подпрыгивая на своих коротких лапках.

— Двуногий, ты чего удумал?! Там же люди кровью истекают!

— Знаю! Но если этот Бычок вырвется, будет еще хуже!

Я ворвался в наш тихий лагерь. Вероника с Кристиной вскочили на ноги.

— Илья! Что там происходит?!

— Массовое ножевое! — бросил я на бегу, ныряя в салон своей машины за аптечкой.

Я схватил свой старый медицинский ящик, который брал с собой на рыбалку — мало ли что может произойти. Открыл его на земле и начал быстро перебирать содержимое. Бинты, жгуты, антисептики, шовный материал… Где же… где… Вот оно!

Ампула галоперидола — пять миллиграммов. Классический нейролептик для купирования острых психозов. И рядом — ампула диазепама, десять миллиграммов, мощный транквилизатор из группы бензодиазепинов.

Классический «коктейль для буйных».

В психиатрии моего прошлого мира его называли «химической смирительной рубашкой». Галоперидол блокирует дофаминовые рецепторы, купируя психоз и бред.

Диазепам действует на ГАМК-рецепторы, вызывая быструю седацию и мышечную релаксацию. Идеальная комбинация для данной ситуации.

Я быстро вскрыл упаковку с одноразовым шприцем на десять кубиков. Характерный хруст стекла — надломил ампулу галоперидола. Набрал препарат. Затем — диазепам. Закрыл ящик и подхватил его с собой.

— Илья, я с тобой! — Вероника схватила с туристического столика пачку бинтов.

— И я! — Кристина подхватила их походную аптечку.

— Идемте! Но держитесь строго за моей спиной!

Мы побежали обратно. Ситуация на поляне за эти полторы минуты стала еще хуже. Бычок вырывался с удвоенной силой, и один из державших его, молодой парень лет двадцати, отлетел в сторону от мощного удара локтем.

— Не могу больше! — крикнул Шар, из последних сил удерживая Бычка за левую руку. — Он как бешеный бык!

Я подбежал к группе.

— Еще десять секунд! Держите его!

Я нырнул между двумя мужиками, оказываясь вплотную к бушующему телу. Бычок увидел меня, и его безумные глаза полыхнули концентрированной ненавистью.

— ТЫ! ЭТО ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ТЫ МЕНЯ ПОДСТАВИЛ!

Он резко дернулся в мою сторону, пытаясь достать меня ножом. Лезвие прошло в десяти сантиметрах от моего лица, я почувствовал движение воздуха.

Нужно действовать быстро. Латеральная широкая мышца бедра — лучшее место для экстренной внутримышечной инъекции. Большая мышечная масса, мало крупных нервов и сосудов, быстрая абсорбция препарата.

Я использовал его собственное движение против него. Когда он дернулся вперед, я оказался сбоку от него. Одним резким, выверенным движением я воткнул иглу шприца по самую канюлю прямо через плотную джинсовую ткань в наружную поверхность его бедра.

— А-А-А! — взвыл Бычок скорее от неожиданности, чем от боли. — ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! ЯД! ЭТО ЯД!

Я вдавил поршень до упора. Семь с половиной миллилитров препарата ушли в мышцу за три секунды.

— Это снотворное, — спокойно сказал я, выдергивая иглу и отскакивая назад. — Через минуту ты успокоишься.

— УБЬЮ! — Бычок попытался сделать еще один выпад, но державшие его мужики не дали. — ВСЕХ ВАС УБЬЮ!

Бычок был нейтрализован. А передо мной — три тела в лужах крови, рыдающие женщины, растерянные, напуганные мужчины.

Хаос необходимо структурировать.

— Всем внимание! — заорал я, используя командирский голос. — Я лекарь Разумовский, хирург. Со мной работают: господин лекарь Воронов — анестезиолог-реаниматолог, фельдшер высшей категории Белова и операционная медсестра Волкова. Сейчас мы проведём медицинскую сортировку и организуем экстренную помощь.

Все замерли. Панические крики стихли. Десятки испуганных глаз уставились на меня с надеждой.

— О-хо-хо! Генерал Разумовский принимает командование! — пискнул на моем плече Фырк. — Сейчас будешь триаж проводить, как в кино?

— Именно, — мысленно ответил я. — По протоколу START. Простая сортировка и быстрая помощь.

Простой и быстрый протокол, разработанный для хаоса. Четыре категории: черные, красные, желтые, зеленые. Цель — спасти максимальное количество жизней, а не всех подряд.

Я подбежал к первому телу — мужчине в пропитанной кровью майке.

Алгоритм. Шаг первый: может ли ходить? Нет.

Шаг второй: дышит ли? Я приложил ухо к его губам — ни движения воздуха, ни звука. Положил руку на грудь — неподвижна. Дыхания нет.

Шаг третий: открываем дыхательные пути. Я запрокинул его голову. Дыхание не появилось.

По протоколу START, если после открытия дыхательных путей спонтанное дыхание не возобновляется, пациент маркируется как «черный». Но я должен был провести полную оценку.

Два пальца на сонную артерию. Пять секунд. Ничего. Полное отсутствие пульсации. Приподнял веко. Зрачок широкий, девять миллиметров.

Луч фонарика с телефона — никакой реакции. Мидриаз без фотореакции. Активировал Сонар. Мозг мертв. Сердце стоит. В брюшной полости — два с половиной литра крови.

— ЧЕРНАЯ МЕТКА! — громко и четко объявил я, вставая. — Смерть мозга более двадцати минут назад! Реанимационные мероприятия бессмысленны! Не тратим на него ресурсы!

Женщина, его жена, истерично закричала.

— КАК НЕ ТРАТИМ?! ЭТО МОЙ МУЖ!

— Женщина, мне очень жаль, но он мертв необратимо! — я прервал ее, не давая впасть в истерику. — У нас есть двое, кого еще можно спасти!

Я перебежал к другому раненому, который лежал на боку, прижимая руки к бедру. Сквозь его пальцы фонтаном била алая кровь.