Лекарь в мире ЗОМБИ

Витёк бросился к ней, выбивая импровизированное оружие из руки. Осколок отлетел в сторону, оставив на ладони глубокий порез. Кровь брызнула на грязный пол.

— Сука неблагодарная! — он схватил её за горло. — Мы тебя спасли, а ты?

— Отпусти… — просипела Диана, пытаясь разжать его пальцы. — Не могу… дышать…

— Успокойся, — Гриня оттащил друга. — Если ты ее грохнешь, кого мы трахать будем?

Мужик отпустил Диану, и она упала на пол, жадно хватая воздух. По её щекам текли слёзы.

— Долбанная звезда, — прошипел Витёк, пиная её под рёбра. — Ничего, скоро ты станешь послушнее.

В этот момент потолок пронзил ослепительный столб белого света. Он ударил прямо в Диану, окутав её сияющим коконом. Свет был таким ярким, что она зажмурила глаза.

Но самым удивительным было то, что в следующий момент она чувствовала… невероятную мощь. Словно её кожа превратилась в броню, а мышцы налились стальной силой.

— Эй, ты чего застыла? — Витёк толкнул её ногой. — Вставай, нам ещё развлекаться и развлекаться.

Диана медленно поднялась на ноги. Её движения были плавными, уверенными. Страх исчез, уступив место чему-то новому — холодной, расчётливой ярости. В голове пульсировала единственная мысль: причинить боль. Столько боли, сколько причинили ей. И даже больше. Намного больше.

Витёк снова замахнулся, чтобы дать ей пощёчину, но его ладонь неожиданно столкнулась с невидимой преградой.

На секунду в комнате воцарилась тишина.

Потом Витёк завыл от боли, схватившись за кисть. Пальцы были сломаны в нескольких местах, кость торчала сквозь кожу белыми осколками. А на щеке Дианы не было даже красного пятна.

Она удивленно посмотрела на свою руку, вокруг которой теперь виднелось едва заметное голубое свечение. Потом на его искажённое болью лицо. И засмеялась. Тихо, почти нежно. Звук получился такой жуткий, что Гриня отшатнулся к стене.

Не говоря ни слова, Диана схватила Витька за сломанную руку и дёрнула на себя. Раздался мокрый треск — конечность оторвалась в плечевом суставе, забрызгав стены алыми струями. Витёк заорал так, что, казалось, лопнут стёкла в окнах.

Диана рассматривала кровоточащую руку с научным любопытством, словно изучала диковинный экспонат. Потом небрежно швырнула её в угол.

Витёк рухнул на колени, зажимая культю. Кровь хлестала между пальцев, расползаясь по полу тёмной лужей.

— Что ты… что ты делаешь? — Гриня прижался спиной к стене, его голос сорвался до писка.

Диана обернулась к нему. В её глазах плескалось что-то, чего там никогда раньше не было — безумная, звериная радость от чужой боли. Она наклонилась к Витьку, который корчился в агонии, схватила его за волосы и резко дёрнула вверх.

Её пальцы сжались вокруг его черепа, как тиски. Витёк хрипел, пытаясь вырваться, но она держала крепко. Очень крепко. Слишком крепко.

Кости начали трещать. Сначала тихо, как скорлупа ореха. Потом громче. Еще громче. Глаза Витька вылезли из орбит, изо рта и носа хлынула кровь.

Диана сжимала всё сильнее, наслаждаясь каждым звуком, каждым содрогнием умирающего тела. Наконец череп не выдержал — лопнул как переспелый арбуз, обрызгав её лицо и волосы тёплой красной кашей из мозгов и костных осколков.

Безголовое тело ещё несколько секунд дёргалось в конвульсиях, фонтанируя кровью из шеи, а потом обмякло.

Диана медленно разжала пальцы. Её лицо, забрызганное кровью, расплылось в блаженной улыбке. Она провела языком по губам, слизывая солоноватые капли, и тихо застонала от удовольствия.

Гриня плакал, уткнувшись лицом в стену, его тело сотрясалось от рыданий.

Она перевела взгляд на Гриню. Тот сполз по стенке, мочась от ужаса в штаны.

— Пожалуйста, — прохрипел он, поднимая дрожащие руки. — Я не хотел… Это всё Витёк… Я пытался его остановить…

— Врешь… — Диана покачала головой. — Ты ничуть не лучше него.

— Умоляю! Я больше не буду! Клянусь! Я исправлюсь!

Диана медленно приблизилась к нему. Что-то в ней изменилось бесповоротно. Прежней Дианы — испуганной, сломленной — больше не существовало. На её месте стояло новое существо, наполненное силой и жаждой мести.

— Мне не нужны твои обещания, — прошептала она, наклоняясь к его лицу. — Мне нужно, чтобы ты почувствовал то же, что чувствовала я.

Она схватила его за лодыжки и потащила к окну. Гриня визжал, пытаясь зацепиться за что-нибудь, но его ногти только скребли по полу, оставляя кровавые полосы.

— Стой! Хватит! — кричал он. — Я не выдержу!

— А я выдержала, — холодно ответила Диана. — Каждую секунду.

Она подняла его над головой, словно он весил не больше ребёнка. Мышцы её рук даже не напряглись.

— Пожалуйста… убей меня быстро, — прохрипел он, глядя на неё безумными глазами.

— Нет, — Диана покачала головой. — Это было бы слишком милосердно.

Она подошла к окну и распахнула его. Снизу донеслось знакомое рычание — зомби всё ещё бродили по двору.

— Твои друзья ждут, — она поднесла Гриню к окну. — И они голодны.

— Нет! — он попытался вцепиться в оконную раму, но его пальцы соскользнули.

— Знаешь, что самое отвратительное? — Диана наклонилась к его уху. — Для тебя всё закончится относительно быстро. А мне придется с этим жить.

Она швырнула его вниз с такой силой, что его тело пробило асфальт во дворе, оставив в нём трещины звездой. Зомби мгновенно набросились на неподвижное тело, но Диана уже не смотрела.

Она закрыла окно и вернулась в квартиру.

Бессмысленно растягивая губы в ухмылке, Диана стояла у плиты, готовя себе последние остатки макарон. Обрывки мыслей мелькали в её голове, как кадры старого фильма — конкурсы красоты, которые она выигрывала в детстве; кастинги, через которые приходилось проходить; продюсеры, которые клали руки на её колени, обещая сделать звездой; безумные гастрольные туры, когда она валилась с ног от усталости.

Всё это казалось произошедшим в другой жизни, с другим человеком.

Она зачерпнула пригоршню разваренных макарон прямо руками и засунула в рот, не заботясь о том, что они обжигают нёбо. После двух дней почти без еды голод был сильнее боли.

По телу всё ещё разливалось странное ощущение — неуязвимость, пульсирующая в каждой клетке. Она попробовала ещё раз проверить свою новую силу — ударила кулаком по кухонному столу. Тяжёлая деревянная столешница треснула пополам, словно была сделана из картона.