Лекарка поневоле и 25 плохих примет

Наконец в поле зрения показалась моя изба.

— Я подожду, пока ты пирожков напечёшь, а потом уж горячие домой повезу. Времени до заката ещё полно. Заодно и проверю, сноровистая ли ты хозяйка.

— Проверь лучше, не бегут ли позади телеги жаждущие отдаться тебе девки, — не выдержала я.

Он обернулся и реально проверил!

Божечки-кошечки, да они тут реально сплошные игристые дебилы, один другого игристее.

— Шуткуешь? Это хорошо, — похвалил Митрофанушка. — Весёлая жёнка куда приятнее угрюмой.

Когда мы доехали до избы, я выскочила из телеги ещё до того, как она успела окончательно остановиться. Скорее бы избавиться от общества этого душного женишка!

Однако дома меня ждал отвратнейший сюрприз.

— Ах вы гады! — выдохнула я, мысленно прикидывая, что именно сделаю с деревенскими. — Ну держитесь!

Старостин сынок спрыгнул с козел, крякнул и почесал кудлатый затылок.

— Мда, кто-то знатно порезвился.

Весь огород был перекопан — лекарственные растения селяне не тронули, зато съедобные вырыли подчистую. Несчастный саженец сливы тоже украли, оставив вместо него ямку в чёрной, жирной земле.

Шельма, увидев столько недорытых нор, чуть от счастья с ума не сошла и принялась носиться по огороду, яростно роя сеть подкопов в преисподнюю.

В запертую избу никто не сунулся, а вот сад и огород проредили так, что даже у меня от возмущения чуть юбка не задымилась — так мощно полыхал зад. Настоящая Лана, наверное, рыдала бы горькими слезами и заламывала руки, а я выдохнула, посмотрела на Митрофанушку и распорядилась:

— Жди снаружи, как пирожки напеку, так вынесу тебе.

— Эй, а чего это снаружи? — возмутился он. — Я вообще-то хочу посмотреть, как ты по хозяйству справляешься.

Я завертелась вокруг в поисках. Под лавку заглянула, под крыльцо, даже Шельму подняла и под ней проверила.

— Ты чего ищешь? — не выдержал Митрофанушка.

— Ищу, где я спрашивала твоё оценочное мнение, — саркастично ответила я. — Либо жди снаружи, либо приезжай завтра.

Такого жених всея села Феурмэс от тихони Ланки не ожидал. Вытаращился на меня, как рыба-телескоп, ещё и рот приоткрыл, отчего сходство стало полным.

— Слушай, ты обиделась, что ли? — озарило вдруг его.

— Нет, я не обиделась, — ответила я.

— Врёшь, — недоверчиво протянул он.

— Не вру, — соврала я.

Если женщина говорит мужчине одну из этих пяти фраз, то она всегда врёт:

1. Я не обиделась;

2. Делай, что хочешь;

3. Я почти готова;

4. Я на диете, поэтому ничего есть не буду;

5. И коронное: размер не имеет значения.

Митрофанушка до этих простых истин своим молочным мозгом ещё не дошёл, поэтому поверил мне на слово и отстал. Вернее, начал слоняться по огороду, ковыряя вырытые ворами ямы мысками сапог и тем провоцируя Шельму устроить ещё большее разбесилово. Правда, потом опомнился и помог перетащить купленные товары из телеги в избу. Под шумок хотел остаться, но я проявила бдительность и вытурила его. Обойдусь без ревизоров.

Шельма пока тоже резвилась снаружи, так что я спокойно занялась готовкой.

Достала из холодильного ларя особый горшочек, зачерпнула оттуда столовую ложку дрожжей, растерла их в ступке с сахаром один к одному, долила теплой воды, тщательно размешала, накрыла чистой тряпицей и поставила на окно подходить.

Минут пятнадцать у меня есть. Растопила печь, отправила в неё вариться яйца, а потом смешала купленные ягоды с медом.

Тут и дрожжи поднялись. Перелила их в дежу, всыпала просеянную муку, сверху – щепотку соли. Бабушка учила, что для пышности теста соль нужно сыпать именно на муку. Плеснула пару ложек масла и давай месить! Через десять минут адского труда тесто стало гладким и перестало прилипать к рукам. Я накрыла дежу полотенчиком и пристроила поближе к печке, чтобы быстрее подошло. Дрожжи у Ланы хорошие, в артефактном ларе отлично сохранились, поэтому тесто должно подойти быстро.

Тем временем яйца сварились, я достала их из печи и поставила остужаться, пока рублю зелень и обжариваю на сливочном масле лук.

Мясорубки у Ланы не водилось, так что фарш тоже пришлось рубить ножом – управилась как раз, когда тесто подошло. Обмяла его, добавила пару сырых яиц для сдобности, еще раз вымесила и оставила на второй подъем – в этот раз всего минут на десять. Как раз успела довести до ума фарш — посолила, поперчила, сдобрила жареным луком и отбила. Этому научила меня тоже бабушка, а потом я видела этот трюк в одном из кулинарных шоу. Так фарш становится более однородным и нежным. Ягоды отцедила от лишнего сока и смешала с толикой крахмала, чтобы начинка стала гуще и не вытекала. Зелень смешала с рублеными яйцами и щедро посолила.

Когда начинки были готовы, разделила каждую, и в половину добавила успокаивающее зелье, взяла тесто и принялась лепить пирожки. Начала с ягодных, сделав их кругленькими. Сверху смазала взбитым яйцом для румяной корочки. Поставила первый противень в печь и принялась за следующую партию — с яйцами. Тут с формой не мудрила, предпочла листовидную. А вот мясные сделала треугольными — наподобие самсы, оставив в центре дырочку, чтобы готовящийся фарш не разорвал пирожок. Все антидепрекуси украсила, закрутив швы косичкой — чтобы не перепутать с обычными пирожками и придать им товарный вид.

Через полтора часа я с умилением глядела на три противня получившихся на загляденье пирожков и с недовольством — на гору грязной посуды.

Снаружи слышались ритмичные удары топора — это Митрофанушка устал скучать и решил нарубить дров. Если он теперь потребует, чтобы я ему за это отдалась, то засуну ему пирожок туда, куда луна не светит. Горячий, прямо из печи.

Но женишок подозрительно присмирел. Стоило открыть дверь, как он появился на крыльце, заискивающе глядя мне в лицо.

Те же лица, акт второй.

— Готово? А то вечереет уж, мне б доехать засветло.

— Да. Вот держи, это обычные пирожки тебе в дорогу. Остальные отдай отцу, сам лучше не ешь. А если съешь, то не больше двух штук в день и не на козлах — иначе уснёшь по пути. С тебя пятнадцать арчантов, по арчанту за пару.

Торговаться и спорить мой Митрофанушка не стал, хотя на ярмарке за арчант давали по пять пирожков. Но это без особой, действующей умиротворяюще начинки.

— Ты это, — замялся он. — Обдумай предложенье-то моё. Я батьку свататься пришлю, коли ты решила, будто я такой же балабол, как Грег.

— Обдумаю, но пока замуж идти не хочу, — уже спокойнее вздохнула я.

— Ха, скажешь тоже! Куда ж ты денешься, ты ж магичка. Никаких денег налог не хватит платить. Так что хочешь не хочешь, а пойдёшь, девка, замуж, только уже не за печного мастера, а за жевуна какого, — насмешливо хмыкнул он, давая понять, что о происходящем в Армаэсе ему прекрасно известно.

Может, Митрофанушка и неплохой парень, просто деликатности и такта в нём, как в детских вопросах — ноль целых хрен десятых, и симпатии он во мне не вызывал ровно никакой. Здоровенное, плечистое дитё с пушком на румяных щеках и взглядом щенка. Даже у Шельмы морда поумнее будет.