Лекарки тоже воюют 2

– Однажды я едва не потеряла своего ребенка, - еле слышно прошептала лекарка, словно боясь произносить эти слова вслух. При этом она, широко раскрыв глаза, смотрела в пустоту и надолго замолчала, будто проживая тот страшный момент заново.

– В воспоминаниях Син мы видели, как пленный эриконец чуть не убил ее, - пытаясь побыстрее закрыть неприятную для лекарки тему, сообщил я.

– Полковник Хлост – это семечки, - горько усмехнулась печальная хомочка. – Мне тогда впервые пришлось отдать приказ убить человека, - Данейра не сожалела о своем поступке, просто констатировала факт. – И как только умер объект, который выкачивал из ребенка жизненные силы и отравлял ее своим ядом, жизни Син перестала угрожать опасность. Конечно, нам стоило немалых усилий вернуть ей здоровье, но это уже детали.

Помолчав, госпожа Данейра продолжила:

– Это случилось гораздо раньше. Снайперский выстрел. Пуля вошла в плечо, раскрошив кости, повредив сосуды. Я по осколкам собирала ее ключицу. От болевого шока ее сердце остановилось. Я несколько раз его заводила, но оно оказалось столь же упрямым, как и его хозяйка, и отказывалось биться.

Передо мной в старинном кожаном кресле сидела еще молодая красивая женщина с глазами старухи, слепо уставившаяся в пустоту. Словно сама смерть, вселившись в тело лекарки, рассказывала мне страшную сказку. Но все внутри меня отказывалось верить в печальный конец.

– Лекарь, ассистировавший мне, пытался убедить меня остановиться, перестать терзать тело моего мертвого ребенка. Кричал, что Син больше нет с нами! Мне пришлось его выгнать из операционной. Со мной остались лишь Лювея – старшая операционная сестра и хранитель госпиталя Люцус. В тот день произошло настоящее чудо, Син вернулась к нам, - к концу своего рассказа голос лекарки больше напоминал тихий скрип.

С трудом прочистив горло, я спросил:

– Значит, в первый день в школе Син вывихнула руку Ёрнику потому что оборонялась?

– Да, слизняк схватил ее за раненое плечо, тем самым причинив боль, - по интонации Данейры я понял, что использование приемов рукопашного боя в отношении горе-ухажеров – это вполне приемлемый метод обороны для моих новых родственниц.

Я уже не удивлялся реакции хомочки на поведение своего детеныша, но кое-что в страшном рассказе лекарки показалось мне необычным:

– Странно, что снайпер выстрелил в Син, она же была совсем ребенком и не могла заинтересовать его. Обычно они выбирают для себя более значимые цели.

– Это была моя пуля. Син почувствовала снайпера и толкнула меня, выводя с линии огня, -признание Данейры было для меня шоком.

Лекарка посмотрела на меня долгим тяжелым взглядом. Она не пыталась произвести на меня впечатление или вызвать жалость. Сидевшая передо мной женщина полностью открылась мне, сняв маску милой доброй жены моего отца.

Во взгляде вдруг ставшей совершенно незнакомой для меня женщины было столько цинизма и равнодушия, что волосы на голове встали дыбом. Теперь на меня смотрел военный хирург, повидавший «реки крови», и этим мы с лекаркой были очень похожи. Только сейчас я заметил, что годы войны оставили на сердце старшей лекарки неизгладимые шрамы, которые она виртуозно скрывала под маской уютной хомочки. В этот момент я почувствовал себя полным идиотом. Идиотом, которого столько времени две слабые женщины мастерски водили за нос.

Госпожа Данейра уже давно покинула библиотеку, а я все сидел и смотрел на кресло, которое она занимала, пытаясь осознать открывшиеся для меня факты из военного прошлого Син и ее матери.

Жизнь была насыщена столькими событиями, что я не заметил, как прошел учебный год. И только сидя на зачете по этике у профессора Пура, вдруг осознал, что совсем скоро Син сдаст свой последний школьный экзамен и уедет в лекарскую академию. После того памятного разговора в семейной библиотеке со старшей лекаркой я пытался поговорить с мелкой, но она всегда избегала наших встреч, отговариваясь необходимостью готовиться к экзаменам. Это сильно раздражало. С некоторых пор у меня появилась странная потребность видеть Син, находиться с ней рядом. Но маленькая, словно специально выстраивала между нами преграду, предпочитала избегать нашего общения и продолжала ездить в школу преимущественно на такси.

А я вдруг понял, что мое отношение к егозе кардинально изменилось. Стал подмечать в ее поведении детали, свойственные также мне, моим ребятам, да и все парням, прошедшим войну. Прежде чем войти в помещение, она осматривала его беглым взглядом, останавливаясь на местах, где могла затаиться опасность. Внимательно рассматривала новых людей, словно стараясь определить для себя, из какого они окопа, своего или вражеского. Она, как и мы все, делила людей на две категории: свои и враги. После этого я стал смотреть на ее отношения с Керемом совсем по-другому. Я вдруг четко понял, что между ними никогда уже не будет романтики и любви: Син не позволит. Но парень был своим, из нашего окопа. Именно по этой причине Син продолжала с ним общаться.

Школьный выпускной Син наступил для меня неожиданно, так как в доме не велось разговоров о тканях, фасонах, платьях, рюшках и кружевах, как это происходило в других обычных семьях. Лекарки решили возникшую проблему, как всегда, быстро и лаконично.

В назначенный день Син спустилась в холл в бальном платье выпускницы ослепительно белого цвета, только оборки подола и коротких рукавчиков отливали изумрудным оттенком, подчеркивая цвет ее глаз. Отросшие волосы девушки были уложены в элегантную прическу, которую венчала обязательная в таком случае диадема. Син была неотразима и прекрасно знала об этом. Она, счастливо улыбаясь, крутилась на месте, позволяя нашим родителям и мне любоваться собой.

– Ребенок, ты настоящая принцесса! – генерал Контер был щедр на комплименты.

– Не дай Видящий, мой генерал! Меня более привлекает жизнь обычного человека без столь высоких титулов и сопровождающей их огромной ответственности, - недовольно сморщила носик неотразимая выпускница.

– Хорошо, родная! – легко согласился с ней отец, - Син, ты богиня! Как и твоя мама!

– Не смею спорить с Вашим мнением, генерал Контер! – смех Син, словно переливы колокольчиков, разнесся по замку.

В честь торжества госпожа Данейра надела вечернее платье, а мы с отцом - смокинги. В школу, как обычно, отправились в сопровождении охраны.

Глава 27

Син

Выпускной бал напоминал сказку. Красивое убранство зала и сверкающие драгоценностями наряды выпускников и их родителей ослепляли. Настроение было приподнятое. Мне предстояло получить свой аттестат с отметками и весело провести этот вечер.

Нас встречали на подъездной дорожке лакеи, одетые в строгие темные костюмы. Проходя по украшенной разноцветными огоньками аллее, мы наслаждались ароматами, доносившимися из школьного сада, и чудесной музыкой. Элитная школа имени Картиса сегодня вечером напоминала замок принцессы: на высоких шпилях башен горели звезды, здание украшали праздничные гирлянды, яркий свет из окон освещал окружавшие школу клумбы.

Нарядно одетые гости приветствовали друг друга и неспешно следовали в огромный зал для торжеств, в котором и должна была произойти последняя для выпускников формальность: выдача аттестатов.

Здесь было много моих одноклассников, их родителей, приглашенных гостей, включая самого князя с супругой и наследником, а также половина знати Туринии с отпрысками. И в этом не было ничего удивительного, так как подобные мероприятия служили великолепной возможностью осуществить выгодные знакомства, обсудить дела, договориться о прибыльном сотрудничестве.