Лекарство для безнадежных
Шрифт:
Они уже подъезжали. Егор Дремов, махая рукой, ждал у гаражей.
– Залезай, – сказал Тополев, открывая дверь, когда машина остановилась.
Взъерошенный, мокрый, с рацией и офицерской плащ-накидкой на плечах, Егор сильно смахивал на спецназовца из какого-то отечественного боевика. «Калашников» в руках довершал впечатление.
– Ну что? – осведомился Петровский, когда тот забрался на переднее сиденье.
– Готовы и бодры, – улыбнулся Егор.
– Тогда ждем.
– Там мои с камерами сидят, если что, – напомнил Егор.
Тарас кивнул.
– Как полагаете, Тарас Васильевич, долго
– Я думаю, нет, – ответил Петровский, не отрываясь от монитора. Девять точек исчезли одна за другой в тут же тронувшемся с места квадратике «Газели». – Не зря же они КПП перекрыли. Ждут, как и мы. Слышь, Егор? Своим скажи, пусть «Газель» выпустят.
Дремов что-то тихо произнес в рацию. Внезапно над машиной ослепительно сверкнуло и через мгновение грохнуло так, что заложило уши. Тополев непроизвольно пригнулся, расплескивая кофе из термоса.
– Вот гады! – воскликнул он. – Не могут без театральщины дешевой!
А снаружи хлынул дождь. Не сильный дождь, не дождище, а настоящий тропический ливень. Вся земля, насколько хватало глаз, вспенилась огромными взрывающимися пузырями, воздух исчез, превратившись в упругое водяное марево, а на расстоянии нескольких метров почти ничего не стало видно. Машину затрясло, как в лихорадке. Судя по бухающим ударам, казалось, что дождь идет не только сверху, но и снизу, и с боков.
Петровский схватил рацию.
– Погодники! – закричал он. – На связь!
Сверху снова громыхнуло. Рация молчала. Тополев поднял мобильный телефон.
– Не работает, – сказал он. – Мы остались без связи.
– Да что происходит, Господи? – лихорадочно щелкая своей рацией произнес Дремов. Очевидно, команда на пропуск «Газели» оказалась последней.
Тополев обвел салон отчаянным взглядом и остановился на Андрее Васильевиче – бессменном и вечно молчаливом водителе Тараса. Тот только развел руками.
– Кто-то обрубил нам основные частоты, а спутник работает, – произнес Петровский. – Только не видно ничего толком.
Антон уставился на дрожащую размытую картинку. Там тоже творилось что-то странное.
– Что это, Тарас Васильевич? – оцепенев, спросил он.
Со всех сторон к огороженной территории бывшей мехколонны стекались быстро движущиеся маленькие точки. Их с каждой минутой становилось все больше и больше, а около прямоугольника КПП через мгновение уже зашевелилось большое расползающееся на глазах черное пятно.
Петровский резко распахнул дверь, и в салон ворвался шум дождя, запах озона и сырой земли. Ледяной ветер пробирал до костей. Через все небо полыхнула молния.
Петровский чего-то ждал, напряженно прислушиваясь. А на мониторе около КПП уже образовалась черная крупная клякса.
– Тарас Васильевич! – жалобно позвал Тополев.
– Слышишь? – спросил Петровский. Сквозь шум дождя донесся выстрел, второй. Потом быстро захлебнувшаяся очередь. Грянул гром. И под его смолкающие раскаты они услышали совсем рядом дикий, нечеловеческий вопль. Петровский выругался.
– Это Максим, – сказал он. – Мы его упустили. И наш мальчик пошел на штурм.
Борзов
не отвечал, словно отключившись от мира, уйдя в себя. Вадим потряс его за плечо. Тщетно. Немченко поднялся. Вышел в приемную. Симпатичная секретарша подняла голову от монитора.– Звать-то тебя как? – осведомился Немченко.
– Марина.
– Значит, так, Марина. Шеф ваш приболел немного. Поэтому рабочий день на сегодня заканчивается, понимаешь? Быстро собирай всех ваших секретарей, там, бухгалтеров и давайте-ка отсюда.
– Это как?
– А вот так, – отрезал Вадим. – По домам. Проблемы вам лишние нужны?
– Н-нет.
– Тогда в темпе.
Она нерешительно поднялась со стула.
– А Семен Валентинович?
– Я о нем позабочусь.
Марина открыла шкаф, сняла плащ с плечиков и подняла сумку.
– Всем остальным скажи, чтобы в холл спустились, – вслед ей бросил Немченко.
Его ребята, сидевшие на диване, поднялись.
– Наших всех – в холл, – приказал Вадим. – С оружием. Живо.
Первым делом Немченко отправил недоумевающий персонал офиса на «Газели» деда, сторожа с КПП, причем старый вояка, услышав, что будет жарко, настойчиво рвался в бой. Место деда заняли двое из команды Борзова – тоже, в общем, ничего не понимавшие и требовавшие инструкций от шефа. Вадим пообещал им через пару часов устроить встречу. Не мудрствуя лукаво, оставшихся людей Семена он разместил на четырех входах в здание.
Самым неприятным во всей ситуации было то, что Немченко не знал, с чем или с кем им придется иметь дело. Восставший из мертвых паренек не беспокоил Вадима совершенно. Немченко был уверен, что сумеет отправить его обратно.
Его занимали слова Голоса о том, что придется уносить ноги, бросая своих людей. Так Вадим не поступал никогда, считал недостойным. Его просто мутило от этой мысли.
«Что же будет, – размышлял Немченко, раздавая указания. – Наверное, их будет много. Но неужели мы с двадцатью бойцами не сумеем выстоять? В здании, за толстыми бетонными стенами? А может, свалить, пока не поздно? Быстро загрузиться в джипы и сделать Борзову ручкой? Н-да, и встретиться с Максимом в чистом поле? А может, лучше, дождавшись его, сдать Семена? А если ему нужен будет не только Семен?»
Эти и многие другие вопросы роились в голове Вадима, пока они с Сашком старательно проверяли комнаты на первом этаже. Только в двух кабинетах на окнах не оказалось решеток. По приказу Вадима, кабинеты закрыли, а вынесенной мебелью тщательно завалили двери.
Голос позвонил, когда ребята Немченко уже заканчивали со второй комнатой.
– Готовишься к встрече? – с оттенком иронии поинтересовался Голос.
– Мне не привыкать, – ответил Вадим. – А что, есть дельные рекомендации?
– Я недооценил Дронова, – просто сказал Голос. – Этот парень – талант. Поэтому запоминай главное. Во-первых, забаррикадируй и входы тоже. – Вадим машинально посмотрел по сторонам. Создавалось впечатление, что Голос его прекрасно видит. – Второе. Людям своим, если ты их сохранить хочешь, дай команду не стрелять ни в коем случае. Только упредительно. Только.