Ленивая пастораль - 5

Возможно, слишком суровое наказание, но всё-таки не казнили.

Да ещё и в карету перенесли. Не слишком-то приятно такое соседство с полутрупом! Всё-таки это её личное пространство, привилегия. Так что пусть радуется, что не оставили на дороге.

Алая Слива взглянула на раненного и с удивлением отметила, что не понимает, что с ним. Она попробовала проверить его состояние с помощью своей внутренней энергии - распространённый метод диагностики - но ничего не поняла. Каналы этого человека устроены неправильно. Слабые они какие-то для его уровня развития, как только он вообще выстоял даже под ослабленным ударом?

Конечно, женщина и не догадывалась, насколько удивился сам Длинный. Он и не думал останавливаться, считал, что такой силы хватит, чтобы прикончить зарвавшегося потеряшку.

Ученицы собрали слухи и судя по всему, все ученики Пика Меча получили мощное внушение с подкреплением с помощью рукоприкладства. Оказывается, им строго-настрого запретили провоцировать Тихого Омута в пути. Правда, те же слухи говорят, что в самом Лесу Предков его не только не нужно жалеть, а именно стараться убить. Выполнившему это задание даже обещана награда. Не слишком великая, скорее даже символическая, но и этого достаточно, ведь и без неё таково желание всех учеников Пика.

Они вообще не склонны жалеть кого-либо на испытании, превратно понимая отношения свой-чужой. Для них свой - это с их вершины. Остальных они не признают, даже соучеников по секте с других пиков. Правы те, кто говорят об их ветке как о секте в секте.

Раненый открыл глаза и застонал, отчего сопровождающая поморщилась: наверняка начнёт с какого-нибудь «дай!». Пилюлю или снадобье потребует. А что толку-то? Не успеет исцелиться до начала испытания, осталось времени-то всего ничего. И кем его заменить? Один безногий, другой при смерти... Не брали никого запасного, разве что какой псих из сопровождения с Пика меча согласится. Только ведь его потом заклюют, если проскочит мимо отборочного турнира.

– Посади...
– очень тихо прохрипел умирающий.

– Что? Лежи тихо!

– Посади меня, - повторил Тихий Омут и сам попытался встать. Куда там!

– Эй, ученица!
– крикнула Алая Слива, и на её зов пришла Губы Черешни. Вообще-то изначально она не должна была принимать участие в отборе, слабовата; участие в турнире - это её наказание за то, что бросила тень на репутацию Пика Мотыльков.

– Да, учитель, - девушка отодвинула занавеску на входе.

– Сделай, как он попросит. А я вас оставлю, - «не могу смотреть на страдания, потому просто уйду», - добавила она про себя.

Посадить раненого оказалось довольно сложно - он как тряпичная кукла, всё время норовил упасть, при каждой более-менее серьёзной встряске телеги-кареты. Удалось зафиксировать его вертикально только засунув спиной в угол.

– Сними одежду, - прохрипел мужчина.

Губы Черешни густо покраснела и злобно прошипела:

– «Всё, что попросит» этого не включает!

– Дура... С меня... куртку... пояс не трогай.

– Больно нужен мне твой хлам!
– фыркнула раскрасневшаяся красавица. Всё-таки на их женском пике не часто увидишь полуобнажённых мужчин. Знакомые рассказывали, что на Пике Меча часто тренируются в одних штанах. Срамота!

От этих мыслей красноты только прибавилось, но смесь смущения с возбуждением быстро прошла, когда она увидела тело пациента. Его грудь посинела, а по центру совершенно противоестественно промялась. Какое уж тут возбуждение!

– Режь, - прохрипел он.

– Что?

– Режь в районе сердечной чакры, - едва выговаривая тихонько пояснил больной.

– Зачем?
– брезгливость пополам с испугом не позволяли вот так прямо взять и выполнить такую просьбу.

– Бесполезная. Позови кого-нибудь порешительнее, - прошептал мерзкий парень, что очень разозлило Губы Черешни.

Наполненная злостью, она шаркнула по груди, как раз там, где просил раненый.

Крови вылилось совсем мало, что не удивительно: все практики, работающие над собой, могут контролировать кровотечения. В некоторых техниках это даже является неотъемлемой частью, вплоть до запуска крови в противоположную сторону.

– Отвернись, - несмотря на слабый голос, это слово прозвучало уже не просьбой, а приказом. Фыркнув, девушка его выполнила, но краем глаза в отражении на глазури чайника разглядела, что тот касается своего браслета камнем-ключом от пространственного пояса.

– Вставь кристалл в рану, - опять послышался полушёпот-полухрип.

И в самом деле, на полу лежало ядро неизвестного монстра. Откуда оно взялось? Браслет точно не пространственный!

С отвращением, брезгливо, она всё-таки выполнила просьбу.

– Уходи, - очередной приказ прозвучал больше злобно, чем требовательно.

– Учитель не велела.

– Проваливай, - раненый даже попытался крикнуть, и, кажется, хотел добавить что-то ещё, но не смог: в груди появилось сияние и вставленное в него ядро чудовища начало растворяться, а разрез сам по себе затягиваться.

Тихий Омут прикрыл глаза и начал направлять процесс. Именно так поняла его действия Губы Черешни. Что это? Запретная Техника из внешнего мира? Особенность его духа?

Неприятно затрещали кости, когда вмятина в груди начала выпрямляться. Лицо, да и остальная кожа, перестали быть мертвецки серыми, начали розоветь, оживать.

Спустя примерно половину часа сияние стало едва заметным, а ещё через четверть и вовсе пропало.

Перед изумлённой послушницей сидел совершенно здоровый молодой человек. Даже показалось, что он чуть продвинулся в развитии, вроде как стал сильнее. Или это потому что теперь он излучает уверенность, а не притворяется испуганным воробушком? Теперь эта версия не казалась невероятной.

– Надо мне тебе объяснять, что тебя ждёт, если кто-то узнает о произошедшем?

Ну как поспоришь с такими злыми глазами? Медсестра-нянька только помотала головой.

– Хорошо. Раз ты всё понимаешь, теперь сделаешь вот что. Я встану у занавесочки на выход, а ты крикнешь «извращенец» и вмажешь по мне самой сильной своей техникой. Только так, чтобы ни у кого снаружи не осталось сомнений, что ты меня бьёшь с помощью техники. Ты поняла?

Хотелось бы Губам Черешни сказать, что вот эту-то просьбу она выполнит с удовольствием, но не хотелось прикасаться к вонючему телу, покрытому липкой чёрной субстанцией. Она проступала сквозь поры кожи по мере исцеления.

– Не волнуйся, не измажешься, - хмыкнул Омут, будто прочёл мысли.
– Даже не сможешь дотронуться. Я сам прыгну чуть раньше. Главное, чтобы все подумали, что от удара я улетел далеко в лес.

– Зачем тебе это? Сбежать хочешь?
– подозрительно посмотрела на «больного» девушка.

– Не волнуйся. Вернусь. Смою эту дрянь с тела и вернусь.

– Обещаешь?

– А у меня есть выбор? Куда мне идти? Места тут опасные.

Прозвучало фальшиво. Ни капли страха ни в голосе, ни на лице не заметно. От этого только добавилось сомнений.