Ленуха Маклай, или Семь Пятниц на деревне

Я так понял, через несколько дней жених вернется, они распишутся и куда-то свалят. В свадебное путешествие в Алма-Ату, ага. Или на Багамы. А пока для невесты организована культурная программа – катание на речном трамвайчике, поход в оперу и поездка на рыбалку.

Друг жениха сказал: сниматься готовы, но только в свободное время. Если жених разрешит.

– Так-так-так, – забормотал режиссер, бегая по комнате и на глазах превращусь из грозного Дмитрия Павловича в компанейского Дмитро. – Так-так-так… Не надо в свободное время. Завтра с Валерой падаете им на хвост, и просто снимаете все их прогулки. Этой иностранной красотке вообще не придется ничего делать. Просто быть в кадре. Все сделает профессиональный актер, его мы доснимем вообще отдельно. Потом склеим.

Смотри.

Она – инопланетная туристка. Гуляет по городу, катается на трамвайчике, посещает оперу и так далее. Он случайно видит ее на улице и влюбляется с первого взгляда. Но не смеет подойти, только робко любуется, постоянно сталкиваясь в городе.

Трогательный юноша, безнадежная любовь на расстоянии. Растянуть по эпизодику по всем сериям. Пусть в последнем кадре она его заметит, но только равнодушно скользнет взглядом. И отчалит домой в летающей тарелке. Зрительницы будут рыдать.

Надо только с парнем не промахнуться.

О! Пусть он будет сильно младше, юнец совсем. Первая любовь, первые томления, все дела… Рыдать будут все!

Дмитро снова принялся бегать по комнате и все бессвязнее что-то бормотать себе под нос.

Евгений хотел задать ему ехидный вопрос, а что они будут делать в случае, если таинственный жених всю эту радость запретит. Но решил не сбивать человека с творческой мысли. Тем более что чуйка ему подсказывала, что жених против не будет. Кто же в здравом уме откажется от съемок в кино?

Оператор нежно любил свою профессию и на полном серьезе считал, что участие в съемочном процессе – лучшее, что может случиться с человеком.

Глава двадцать шестая, в которой Надиярру находится невеста

«Я спросил у ясеня,

Где моя любимая?»

Владимир Киршон.

1

Пока Елена и Зуррга листали журналы, строили гипотезы, а потом выясняли отношения, Надиярр страдал от безысходности снаружи. Охотник долго пытался войти в Дом жриц, но дверь для него так и не открылась.

За это время он успел несколько раз оббежать всю территорию, позаглядывать в окна, посидеть на всех лавочках. У декоративного пруда он обнаружил совершенно довольную жизнью деликатесную лягушку-быка, зачем-то подхватил ее на руки, и теперь сидел с ней на крыльце, черпая успокоение у знакомого существа.

Через продолжительное время из дома выскочила чем-то взбудораженная жрица, и молча уселась рядом с ним на крыльцо. Девушку не отпугнула даже знакомая жаба в руках охотника, настолько она была выбита из колеи открывшимися обстоятельствами.

Так они и сидели, погруженные каждый в свои проблемы, пока на крыльцо не вышел недовольный Зуррга. Он закончил переснимать страницы авиационных журналов и не нашел Елену в доме.

Окончательно осознавший себя гендиректор одной из крупнейших в стране компаний окинул жену и подчиненного начальственным взглядом.

Так, с Еленой все понятно, она все еще не пришла в себя после таких перемен в жизни. А вот что здесь до сих пор делает Надиярр? Сейчас узнаем.

– Ну и где ты застрял? И зачем вцепился в эту лягушку, как в родную? – с претензией сказал он двоюродному брату. – Мы, значит, ждем его в Доме жриц, а он тут с деликатесами обнимается. В столицу хочешь ее с собой взять?

В ответ на несправедливые обвинения Надиярр только тяжело вздохнул и ничего не ответил. Да еще и отвернулся от начальника и родственника.

Предварительно взглянув на него с обидой.

Молчание затягивалось. Наконец Надиярр не выдержал:

– Где я застрял, спрашиваешь? Здесь я застрял. Дом жриц меня не пускает! А почему так, ты не спросишь? Ты разве не помнишь, что мы обещали тотему, вступая на Тропу охотника? Просто болтали, да. Но тотем зафиксировал клятву. Девушка одна, досталась тебе. С острова уйти не могу. Мне что, теперь здесь всегда жить?

Елена, до того момента равнодушно сидевшая рядом с Надиярром, подняла голову и стала с интересом прислушиваться к разговору. Открывались новые интересные подробности ее якобы брака.

Зуррга с подозрением посмотрел на оживившуюся жену. Как-то уж очень гармонично они вдвоем с Надиярром тосковали на крыльце, когда он обнаружил их тут. И лица у обоих были одинаково кислые. Есть причина? Может, Елена решила, что ошиблась в выборе мужчины и сообщила об этом Надиярру? А пути-то назад нет!

Великие предки, что за ересь лезет в голову! Тотем никогда не свяжет неподходящих друг другу людей! Наоборот, выберет самых подходящих. И какое счастье, что они с Еленой подошли друг другу, а то бы тосковал он сейчас на крыльце вместе с Надиярром, а девушка, помахав им на прощанье ручкой, уехала бы домой.

От этих мыслей мужчине стало не по себе. Надо немедленно рассказать всю предысторию их скоропалительного брака жене, пока она чего плохого себе не надумала. Вон с каким подозрением на него смотрит.

Минут через десять все трое сидели на ближайшей к Дому жриц скамье (совещаться на крыльце гендиректор «Муяссарр Массна Таярра» категорически отказался) и делились сокровенным. Перед этим Зуррга, полностью обретший прежний лоск и неловко чувствовавший себя рядом с братом в костюме дикаря, предложил вынести ему со склада цивильную одежду.

– Ну вот ты замечательно придумал, – не замедлил с ответом Надиярр. – А ничего, что я прихожу в относительно цивилизованное состояние только рядом с Домом жриц? Чуть отошел – и я снова охотник. Не до такой степени, как в джунглях, но рефлексы просыпаются. Боюсь, в таком состоянии костюм на мне долго не продержится. Вдруг меня с неудержимой силой потянет на рыбалку?

Так что выглядели мужчины на фоне друг друга весьма колоритно. Тем более с учетом того, что и жабу Надиярр зачем-то с собой захватил.

Да и проблему, которую они обсуждали, обычной нельзя было назвать.

Елена слушала их историю и молча офигевала. Другого, более нейтрального, слова для этого случая она подобрать не могла.

Бенголукцы, изредка поправляя друг друга, откровенно рассказали ей всю свою эпопею, которая привела их к настоящей ситуации. В изложении Зуррги произошедшее выглядело несколько комично, а в подаче Надиярра – убийственно серьезно. Братья словно поменялись ролями, и легкомысленный и легкий в общении Надиярр, долго веселившийся за счет Зуррги с его списком невест, заметно приутих. Положение дел заставляло его нервничать.