Лепесток красной розы

Шмыгнула носом. Потерла глаза, слезы уже скопились в районе уголков глаз и быстро одна за другой упали на ткань обивки дивана.

– А стоило мне отвлечься на несколько часов, как неожиданно мне приходит сообщение от него. Встретится в таком месте через несколько минут. Я собралась на скоростях, бежала, как могла, что чуть меня машина не сбила. Добравшись до места назначения, ворвалась без промедлений и нашла его спину в самой отдаленной части зала. Он был там не один. Лизи, двое парней, которых видела впервые, Фейны. Это была самая унизительная подстава… Эта Лизи первая начала говорить, и после легендарного открытия, я ничего не видела перед собой, кроме лица Росса.

Помолчала несколько секунд. Пульсация распространилась по всем частям тела, задевая главный орган жизни, мне ничего не оставалось, как говорить и говорить.

– Он поспорил со своими ребятами. Должен был затащить меня в постель всеми способами джентльмена, развести как дурочку, а на утро исчезнуть с доказательствами этой ночи, чтобы получить свои честно заработанные деньги. Страшно представить, сколько я стою ради мерзкой игры. При всем этом я узнаю не лично от него, а от этой отвратительной розовой Лизи Бофорт. Она мне выплевывала все эти слова прямо в лицо, твердила, что я была никто и что мое счастье было с самого начало обречено на провал.

Джонсон поерзала на месте, перекосив лицо в гримасе недовольства вперемешку с озадаченностью. В руках она мяла подушку сильно, в какой-то момент, дико. Она явно не ожидала услышать всего этого именно в такой форме.

– Я сбежала сразу же, не дожидаясь оправданий у Эрика. Бродила около четырех часов по городу, по счастливому случаю, попав под дождь.
– Я специально умолчала ситуацию с незнакомой женщиной, так как ее слова были ценными, поэтому должны были остаться только между нами.
– Никогда бы не подумала, что могут случаться именно такие повороты судьбы в реальной жизни. Роза, подаренная им в его квартире, символ всего этого дерьма! Теперь я не могу терпеть эту разновидность цветов.

Закрыла руками глаза, затем, через несколько секунд, ко мне ближе подсела Джонсон, заключая в свои объятья и давая излить все негативные слова слезами, чтобы окончательно смыть из головы. Да, с глаз долой, из сердца вон, небось? [1] Как бы не так.

– Я уже не знаю, что мне делать, Ким… - истерично завыла, качая от бессилия головой.
– Я так устала…

– Ты же всегда была стойкой, Ханна. Смогла выдержать удар от своего бывшего, что сейчас меняет?

– Я люблю его, - выдавила из себя, еще больше всхлипывая и шмыгая носом.

В ответ последовала тишина.

Я сказала правду Кимберли. Такая порочная правда, что, кажется, можно увидеть на экранах телевизора, смотря очередную серию розовых соплей. Я могу даже сравнить обоих парней, ворвавшиеся в мою жизнь, и без сомнений мои чувства намного острее, безудержнее и глубже посвящены лишь Эрику Россу. Я не понимаю, как возможно так за пару месяцев в себя влюбить и одновременно погубить. Разрываться от любви, от одиночества, таять от одного касания кожи к коже, чуть ли не падать, когда соколиный взгляд долго задерживается на тебе, летать точно в небесах и забывать о таких вещах, как подготовка к «уже не за горами» экзаменам, наплевав на учебный процесс.

Проходит от силы пять минут. Я глубоко вдыхаю, заполняя легкие кислородом, пространственно глядя перед собой. Ким продолжает меня гладить по голове, не смея добавить лишних слов. Боится сделать хуже.

– Ханна, - позвала меня подруга, вынуждая выпрямится на диване и взглянуть на нее.
– Ты должна вернуться в университет. Этим ты себя не спасешь, заваливая голову постоянными мыслями и вечными упреками о допущенной ошибке.

– Я пытаюсь, но…не могу.

– Без «не могу»!
– цыкнула она, чем удивила. Обычно от нее можно услышать тихие ответы или неудобные вопросы.
– Я знаю, какая ты, Эллингтон. Ты умеешь победить любую проблему, не способна знать такое слово, как бессильность. Черт, да ты способна любому дать по яйцам, не испытывая дискомфорт среди шепота позади тебя. Особенно вспомни ту вечеринку, когда ты вылила содержимое алкоголя на Эрика. И прежде, чем ты что-то возразишь, - предупредила меня она, стоило мне открыть рот, - поверь в саму себя в очередной раз. Когда-то тебя пытались раздавить, только ты сделала свой выпад, теперь нужно просто показать Россу, как ты можешь выдержать его выходку и больше не иметь с ним дела. Ты же не хочешь к нему возвращаться?

– Нет, - в ответ отрицательно покачала головой, - больше не хочу.

– Может не все потеряно, Ханна? Просто нужно больше времени, чтобы найти в себе силы простить его?

Отрицательно помотала головой.

– Нет, Ким. За такие ошибки никто не простит человека. Я лишилась не то что твердость под землей, а скорее веру в свои возможности. Это…так отвратительно. Мне не за что хвататься.

– Эй, ты можешь идти на компромиссы, подруга. Ты всегда так делала, когда боялась двинуться вперед. Сейчас это тот же случай. Парни - это козлы, умеющие больно бодаться. А ты попробуй сделать щит.

– Щит… Возможно, я смогу так сделать.

– Прекрасно. Тогда за это нам нужно съесть торт, а то я его зря покупала.

Усмехнулась и потянулась за тарелкой.

– У меня есть тост, - спохватилась она, задумавшись.
– Давай пошлем ко всем чертям придурков, которые считают свои причиндалы выше достоинства девушки. Пусть давятся своими проститутками-розами, когда луговые цветы красиво благоухают на фоне серых туч. За нас!

– За нас… - следом за ней повторила, пытаясь понять, почему за эти промежутки времени Ким так сильно изменилась.
– Тебя не узнать, Ким.

– Я просто поняла, что значит жить на полную катушку в такие-то годы. Не все стоит материализовывать в реальность, стоит это придумать, просто доверься тому, что приготовит судьба.
– Она подмигнула мне, отправляя в рот часть крема, как украшения на торте.

Не надо было быть экстрасенсом, чтобы знать, какие чудеса для нее приготовил Аарен.

Девушка глупо улыбалась, поедая свою порцию, я же ковыряла вилкой в тарелке, медленно пережевывая кусок за куском, обдумывая слова подруги. Потом в следующую минуту лицо Ким переменилось:

– Только я не знаю, что будем делать с тем фактом, что Эрик всегда будет рядом. Я и Аарен ведь…

– Не переживай. С этим я сама разберусь. С этого дня в силу вступает одно значительное правило.

– И какое же?
– любопытно поинтересовалась Джонсон, зачерпала еще часть крема на ложку, отправила в рот, прикрывая глаза от удовольствия.

– Никаких больше парней, ни свиданий, ни флирта, ни серьезных отношений. Я впервые осознала, что хочу жить именно сейчас для себя.

– Сможешь ли ты его не нарушить?

– Смогу. Эрик Росс пусть и сломал мое сердце, которое не сможет никогда его простить, но ты права, я умею всегда побеждать, ибо я уже не «я»…

[1] И. В. Гёте - Фауст

4 глава

– Мам, это ко мне, - вышла из комнаты, заприметив фигуру родительницы, которая недоуменно высунула голову в проходе.
– Это Ким и Грейс.

Поравнялась с ней, прошлепав к двери, мама остановилась у стенки, оперевшись об нее, следя за тем, как я стараюсь справиться с замком и открыть дверь неожиданным гостям. Я узнала об их приходе минуту назад, когда на телефон пришло сообщение с новостью о том, что они поднимаются ко мне.