Лес пигмеев

– Журнал не оплачивает ваши расходы, Кейт! – ответил издатель, находясь на космическом от неё расстоянии.

– Тогда я не поеду! – завизжала в ответ женщина.

И вот таким образом через несколько дней она вместе с ребятами добралась до Африки, где к ним присоединились два фотографа, всегда помогающих в работе – англичанин Тимоти Брюс и латиноамериканец Жоэль Гонсалес. Ранее писательница обещала больше никуда не путешествовать ни со своим внуком, ни с Надей, которые испугали женщину не на шутку в двух предыдущих поездках, однако та подумала, мол, экскурсия по Африке не чревата какими-то опасностями.

Служащий Михаила Мушаши достойно встретил членов экспедиции, когда люди приземлились в столице Кении. Человек поприветствовал их и отвёз в гостиницу отдохнуть, поскольку путешественников чуть ли не убила сама дорога: ведь добирались сюда на четырёх самолётах, пересекли три континента и пролетели тысячи милей. На следующий день все встали рано и отправились прошвырнуться по городу, а заодно посетить музей и заглянуть на рынок до того как сесть на небольшой самолёт, что доставил бы людей до самого сафари.

Рынок располагался в людной части города, утопающей в роскошной растительности. Немощёные улочки кишели народом и различным транспортом: мотоциклами с тремя-четырьмя людьми на каждом, разваливающимися автобусами, повозками с ручным приводом. Там предлагали самые разнообразные продукты, что давали земля, море и человеческий труд вместе – от рогов носорогов и водящихся в Ниле золотых рыбок до контрабандного оружия. Члены группы разделились, дав друг другу обязательство встретиться через час на определённом углу. Оказалось куда легче это произнести, нежели выполнить, поскольку в окружающих суматохе и беспорядке не было места где-либо приткнуться. Опасаясь, что Надя потеряется либо девочку затопчут, Александр взял её за руку, и ребята отправились вместе.

Рынок являл собой пример разнообразия африканских рас и культур: кочевники пустыни, стройные всадники на украшенных лошадях, мусульмане в красиво наверченных тюрбанах и с наполовину закрытыми лицами. Кое-где попадались и женщины с горящими глазами и синей татуировкой на лице, обнажённые пастухи с размазанными по телу красной глиной и белым мелом. Множество детей бегали разутыми среди своры собак. Женщины же являли собой целое зрелище: одни носили покрывающие голову яркие накрахмаленные платки, напоминающие издалека паруса кораблей. Иные ходили с бритыми черепами и ожерельями из крупных бус, украшавших как плечи, так и подбородок; кто расхаживал завёрнутыми в метровые, блестящих цветов, ткани, а кто демонстрировал себя практически обнажёнными. В воздухе витала непрестанная болтовня на разных языках, музыка, смех, гудки транспорта, стоны здесь же убиваемых животных. Кровь стекала со столов мясников и исчезала в земляной пыли, и тут же низко летали чёрные тетеревятники, готовые выхватить уже ненужные внутренности.

Завороженные, Александр с Надей прогуливались среди этого праздника цвета, местами останавливаясь и торгуясь по поводу стеклянного браслета, либо чтобы насладиться кукурузным пирогом да сфотографироваться на заурядный фотоаппарат, приобретённый в аэропорте в последний момент. Вскоре они нос к носу столкнулись со страусом, привязанным за лапы и покорно ожидающим своей судьбы. Животное – гораздо выше, сильнее и смелее, чем то они себе представляли ранее – с бесконечным презрением наблюдало за ними сверху, а затем резко и без предупреждения согнуло свою длинную шею и чуть не клюнуло Бороб'y, ехавшего на голове Александра, крепко схватившись за его уши. Обезьяне удалось уклониться от смертельного удара, но та всё равно завизжала как сумасшедшая. Страус, хлопая короткими крыльями, тюкал их, пока делать это позволяла птице державшая её верёвка. Совершенно случайно в этот момент появился Жоэль Гонсалес, который смог снять на камеру испуг Александра и обезьяны, пока Надя ударами кулака защищала их от неожиданного нападающего.

– Вот и готова фотография, что появится на обложке журнала! – воскликнул Жоэль.

Убегая от заносчивого страуса, Надя с Александром свернули за угол и неожиданно оказались в отделе рынка, что посвящался всякого рода колдовству. Тут были добрые волшебники и злые, предсказатели, фетишисты, целители, балующиеся ядами, экзорцисты, священники вуду, предлагающие свои услуги клиентам под держащимися на четырёх опорах и защищающими от солнца навесами. Все они происходили из множества племён и практиковали различные культы. Держась за руки, друзья обходили переулки, останавливаясь перед заспиртованным во флаконах зверьём и чучелами рептилий; амулетами от сглаза и злой любви; травами, лосьонами и лекарственными бальзамами от телесных и душевных болезней. По пути они видели сонные и оживляющие порошки, также способные погрузить и в транс; ещё дышащих, но предназначенных для жертв животных; защищающие от зависти и жадности ожерелья; кровавые, регистрирующие мёртвых, чернила и, наконец, огромных размеров арсенал из фантастических объектов, призванных смягчить жизненные мучения.

Надя уже видела церемонии вуду в Бразилии и была более-менее знакома с их символами, тогда как для Александра данный сектор рынка являлся чем-то поистине завораживающим.

Ребята остановились в сильно отличающемся от прочих месте с конической соломенной крышей, откуда свисало несколько пластиковых занавесок. Александр сунулся было посмотреть, что находится внутри, как сразу же две сильные руки схватились за его одежду и грубо втащили туда мальчика.

Огромных размеров женщина сидела на полу под шатром. Вся она была сплошной горой плоти, которую венчал огромный платок бирюзового цвета, покрывавший голову. Дама сидела во всём жёлто-голубом, а грудь украшало ожерелье из разноцветных бусин. Та представилась как посланница между материальным и миром духов, гадалкой и жрицей вуду. На полу лежала ткань с чёрно-белыми рисунками; вокруг же неё находились несколько деревянных фигур богов и демонов - кое-какие были смоченными в свежей крови жертвенных животных, а иные – все в гвоздях, рядом с которыми располагались приношения в виде фруктов, злаков, живых цветов и денег. Женщина курила завёрнутые цилиндром чёрные листья, густой дым от которых вмиг заставил прослезиться молодых людей. Александр попытался высвободиться из обездвиживающих его рук, но дама тут же устремила на него свои навыкате глаза, одновременно издав глубокий рёв. Мальчик немедля узнал голос своего тотемного животного, который уже слышал будучи в трансе и подражал, приняв соответствующую ему форму.

– Это чёрный ягуар! – стоя рядом, воскликнула Надя.

Жрица силой усадила американского мальчика перед собой, сняла висевшую на своём декольте крайне потёртую кожаную сумку и высыпала содержимое последней на разрисованную ткань. Оно представляло собой несколько белых раковин, тщательно отполированных в ходе использования. А затем начала что-то бормотать на своём языке, не выпуская изо рта сигары, что придерживала зубами.

– Англе? Английский? – спросил Александр.

– Ты пришёл из другого места, издалека. И что тебе нужно от Ма Бангезе? – с вызовом произнесла она, понимая, что сама говорит, смешивая английские и африканские слова.

Александр пожал плечами и нервно улыбнулся, украдкой смотря на Надю, мол, а вдруг хоть она понимает то, что сейчас происходит. Девочка вытащила из кармана пару купюр и сунула в одну из тыкв, куда складывались подаяния деньгами.

– Ма Бангезе может читать твоё сердце, - сказала бабища, направляясь к Александру.

– И что же у меня на сердце?

– Ты ищешь лекарство, чтобы вылечить некую женщину, - сказала она.

– Моя мать уже не больна, рак перешёл в стадию ремиссии…, - напуганный, прошептал Александр, не понимая того, как колдунья на рынке в Африке вообще узнала о Лизе.

– В любом случае ты за неё боишься, - сказала Ма Бангезе. Она встряхнула раковины одной рукой и заставила те кружиться словно кости. – Ты не хозяин жизни или смерти этой женщины, - добавила женщина.

– Будет ли она жить дальше? – встревоженный, спросил Александр.

– Если вернёшься, она ещё поживёт. А если нет, тогда скорее умрёт от тоски, нежели от болезни.

– Разумеется же, я вернусь к себе домой! – воскликнул молодой человек.

– Всё не так однозначно. Здесь очень опасно, но ты храбрый юноша. Тебе придётся прибегнуть к своему мужеству, иначе непременно умрёшь, и с тобой умрёт и эта девушка, - указывая на Надю, заявила женщина.

– И что же подобное означает? – спросил Александр.

– Можно как навредить себе, так и сделать себе же добро. За добро нет иной награды за исключением удовлетворения, рождающегося в твоей душе. Порой нужно и драться. Решить это должен ты сам.

– Что я обязан сделать?

– Мама Бангезе видит лишь сердце, и не может указать путь. И обернувшись к Наде, сидевшей рядом с Александром, она приставила палец ко лбу девушки между глаз. – Ты волшебная и обладаешь птичьим зрением, видишь сверху, с большого расстояния. И можешь ему помочь, - сказала колдунья.