Леший знает что!

– Папа, - задумчиво проговорил он, - как ты считаешь, а грибы Меша ест?

– Грибы?
– переспросил папа.
– Нет, не думаю. Почему грибы?

– Ну, предположим, я нашёл гриб и совершенно случайно сказал: "Меша тебя возьми!". И она его съест?

– Понятия не имею, - буркнул папа.
– В любом случае, незачем говорить всякие пакости. Даже если ты один.

Он наклонил миску, вычёрпывая остатки молока.

– Да, с лисятами нехорошо вышло... Уж очень я зол на них был. Делать им больше нечего, как в шесть утра сухостой поджигать!

Буська возил ложкой в миске. Есть не хотелось совершенно, такая была тоска. Тупая ярость нахлынула на него, он бросил ложку и навалился локтями на стол. Стол качнулся, миска подпрыгнула, и лужа молока расплескалась белой кляксой.

– Буся!
– поморщилась мама.
– Это ещё что такое?

– Не хочу, - Буська угрюмо опустил голову. Молоко стекло на пол, и он принялся развозить его пальцами ноги. Мама тут же заметила это.

– Ты что, нарочно вредничаешь?

– Не-а, - опять мотнул головой он. Мама начала раздражаться.

– Так в чём же дело?

– Оставь парня в покое, - вмешался папа, - у него переходный возраст.

– Это у меня переходный возраст, - обиделась Тяпа. Она приревновала. Она считала, что Буська ещё маленький. Буська считал, что у неё законченный возраст глупой дылды, но по понятным причинам держал своё мнение при себе.

– Я не нарочно, - пробормотал он и вылез из-за стола.

Как опять всё по-дурацки получилось, думал Буська, пробираясь сквозь цепкие ветки ельника. Бывают же такие неправильные дни! И гриб у него слямзили... Ну что ты будешь делать?

В расстроенных чувствах он довольно долго слонялся по ельнику, оцарапал щёку и оставил на сучках несколько клочьев шерсти. Потом всё же набрёл на тропинку и двинулся по ней, не соображая уже совсем ничего. Тропинка вывела его к берегу лесного озера, заросшего камышом и блестящими листьями жёлтых кувшинок. В чёрной воде странно и красиво отражались опрокинутые берёзки, и Буська остановился и стал разглядывать их.

– Буська, привет!
– услышал он. Это была Росомаха. Вся опутанная мокрыми распущенными волосами, она стояла по пояс в воде и выгуливала выдру на поводке. В обычное время Буська не особенно жаждал с ней столкнуться, потому что она была плакса и к тому же в прошлом году пыталась в него влюбиться. Но сейчас он был рад даже Росомахе.

– Привет, - сказал леший и спустился к воде.
– Ты чего делаешь?

– Со Вьюнком гуляю, - ответила Росомаха.
– Хочешь лягушку?

Она протянула ему кулёк из листа кувшинки.

– Да ну тебя с твоими лягушками, - проворчал Буська.
– У меня тут гриб украли.

– Как это - у тебя?
– пожала плечами Росомаха.
– Грибы - они что, твои личные?

– Мы лешие, - наставительно сказал Буська, - лес - наше хозяйство, так по закону. А потом, я их первый нашёл.

– Не будь жадиной, - отозвалась Росомаха.
– Подумаешь, взяли один гриб!

– Один? А если ЭТОТ будет и дальше таскать? Что тогда?

– Подай в суд, - предложила Росомаха, угощая лягушками выдру. Буська надулся.

– Ты дура, Роська? Мы ещё маленькие для этого. И вообще, чтобы его привести в суд, его надо сначала поймать.

– Значит, надо поймать, - серьёзно заявила Росомаха. Выдра взобралась по её руке и уселась на плечо, шевеля усиками.

– Как?

– В сетку, - не задумываясь, ответила Росомаха.
– Как рыбу ловят.

– В сетку?
– переспросил Буська, почёсываясь. Росомаха кивнула.

– Ну да. Дать тебе лягушку?

Буська вдруг осознал, что стоит по щиколотку в воде, и попятился на берег. Воду он, как все лешие, не любил.

– В другой раз, - сказал он.
– Иногда от тебя можно услышать нечто умное. Именно в сетку!

Глава 2,

в которой происходит стратегически важное совещание

И как это он сам не додумался!

Сетка лежала у него в шкафу, рядом с болотными сапогами и удочкой. Вернее, кусок сетки из конского волоса. Буська начал её плести в позапрошлом году, но так и не доделал. Баба-Яга заметила, что хвост её чёрного коня выглядит всё хуже и хуже с каждым днём... в общем, непосредственно после конского хвоста пострадали Буськины уши. Да ещё и метлой поддала по попе напоследок. Короче говоря, продолжать изготовление сетки расхотелось надолго. Рыба и на удочку неплохо ловится.

Но для того, чтобы устроить западню непрошеному любителю грибов, она вполне годилась. Буська поспешил домой.

Сетка нашлась там, где он её и оставил - в шкафу. Чтобы не вызывать лишних расспросов, Буська запихнул её в рюкзачок. Но, выходя из дома, он всё-таки столкнулся во дворе с мамой. Она выбивала коврики, развешанные на деревьях.

– Куда это ты собрался?
– остановила она Буську. Она всё ещё слегка сердилась на него за утро.

– По лесу погуляю, - неопределённо ответил Буська. Он смутно чувствовал, что его планы по поимке неизвестного не вызовут одобрения у мамы.

– Раз уж всё равно шляешься без дела, зайди к Вазге Волчку и отдай ему в починку ножницы. Третий день как сломанные валяются.

Пришлось вернуться в дом и захватить ножницы. Уже засовывая их в кармашек рюкзака, Буська сообразил, что от Волчка ему сейчас может быть кое-какая польза.

– Варенье ему отнеси, - крикнула мама снаружи через окно, - не даром же он чинить будет.

Вазга Волчок, на весь Лес известный кузнец и механик, жил не как все прочие лесные обитатели - не в чаще и не на болоте, а на поляне, в лощине у ручья. В Лесу к нему относились почтительно, но чай пить не приглашали - побаивались слегка. В волка, впрочем, он превращался не часто - только когда было очень холодно. Зайцам, понятное дело, это не нравилось: будучи в таком виде, Вазга их ел.

А в обычное время волчья шкура висела у Вазги в спальне на гвозде, и он ходил всё в одном и том же грязном от копоти кожаном переднике. Зайцев не трогал и больше всего любил варенье - вареньем он чаще всего и брал плату за работу. Каждое новолуние, чтобы не выглядеть совсем уж страшно, Вазга брился. Вазгина борода была отличным календарём: по ней можно было безошибочно считать время до нового месяца. Что касается мытья, то за этим его никто никогда не видел - этот вопрос оставался полной тайной.