Лестница из терновника. Трилогия

– Каждый из них сам хочет быть рабыней, - брезгливо говорит бесплотный.

– Если их отцы не заплатят за их жизни по три сотни "солнечных" до завтрашнего утра, - говорит Хотуру, - они и станут рабынями Прайда. То есть, их желание осуществится.

– Эта истина не бесспорна, - говорит Ар-Нель.

– Почему?
– бесплотный, кажется, искренне удивлён.

– По многим причинам, - говорит Ар-Нель совершенно безмятежно.
– Во-первых, я не уверен, что вы верно трактуете мысли и желания этих Юношей. Во-вторых, мне кажется, что Творец, создавая любого из людей, имел в виду не товар на продажу...

– Ты отрицаешь, что человеческий мир разделён на свободных людей и рабов?

– спрашивает Хотуру.

– Нет, - говорит Ар-Нель.
– Но ведь это - Юноши, рождённые свободными. Они не военнопленные. Они не крали, не убивали, не предали. Они на своей земле.

– Они совершили преступление против нравственности, - говорит бесплотный.

Ар-Нель улыбается. Здешние расслабились и думают, что разговор уже закончен, а наши ждут, что Ча отмочит - они его достаточно хорошо знают.

Ар-Нель берёт лепёшку и отламывает кусочек.

– Скажите, почтеннейший, - говорит он бесплотному священнику, - верите ли вы в то, что Творец создал мир совершенным?

Бесплотный тут же важно кивает.

– Конечно, - говорит он.
– Как же иначе? Творец совершенен по своей природе - и его создание достойно создателя, как безупречное оружие достойно руки мастера.

– Это бесспорно, - говорит Ар-Нель.
– Бесспорно также, что Творец вложил в тварей земных и человеческие сердца побуждения, помогающие им выжить, не так ли? Он вложил в барса и льва побуждение нападать на оленей и буйволов, чтобы они могли питаться мясом, а в оленя и буйвола - побуждение бежать при виде льва и барса, чтобы спастись от гибели... Верно ли?

– Конечно, - чуть удивлённо подтверждает бесплотный.
– Верно.

– Он, Владыка Небес, также вложил в тварей земных страсть сражаться, побеждать и делать своих соперников матерями своего потомства, - продолжает Ар-Нель.
– И лев, и ничтожная мышь ведут себя так.

– Да, - снова подтверждает бесплотный. Кажется, он начал подозревать подвох.

– В наши души он, Творец, тоже вложил благородную жажду битвы, - говорит Ар-Нель.
– Стремление победить. Кто этого не чувствовал?

У бесплотного багровеет лицо.

– Это не человеческая, а скотская страсть!
– заявляет он.
– Человеческий грех!

– Простите мне злое слово, почтенный, - говорит Ар-Нель печально, - но лично вы не можете судить об этом. Вам не случалось чувствовать, как сам Государь Небес направляет ваш меч.

Бесплотный озирается, ожидая поддержки среди правоверных, но правоверные слушают Ар-Неля со странными лицами. Напряжённо и внимательно.

– Разве мои слова оскорбляют Творца, Уважаемые Господа?
– говорит Ар-Нель, обращаясь уже к Хотуру и его волкам.
– Поверьте мне: я, хоть и язычник, люблю его, Отца Мира, всей душой. Я благодарен ему за то, что он создал мир совершенным.

– Это странно слышать, - говорит сын Хотуру, пытаясь скрыть восторг.
– Ты и вправду добродетельный человек.

– Ар-Нель как брат мне, - говорит Анну.

– Вы ведь понимаете меня?
– говорит Ар-Нель волкам.
– Вы все знаете, что такое священное упоение боя, правда?

Волки нервно хихикают и шушукаются.

– Бой благословлён Небесами, - говорит Ар-Нель, и его глаза горят.
– Сам Творец смотрит на бойца с высоты.

– Это так, клянусь Творцом!
– не выдерживает молодой волк, вскинув сжатый кулак.
– Это правда!

Его друзья переглядываются.

– Творец разрешил бой за продолжение рода и благородному льву, и мыши, - продолжает Ар-Нель вдохновенно.
– Вам, волкам и Львятам - но ведь и деревенским буйволам тоже. Если они - не обрезанная скотина, то зов крови влечёт их в схватку. Разумно ли - обрезать кровных бугаёв, у которых будут телята, только из-за того, что они сшиблись рогами?

Волки посмеиваются. Им страшновато и приятно это слушать - кто бы мог подумать?

– Ты клонишь к тому, что я неправ?
– подозрительно спрашивает Хотуру.

Ар-Нель поспешно отрицательно мотает головой - прядь выбивается из косы.

– Что вы, Уважаемый Господин, великолепный Львёнок! Я боюсь, что вас ввели в заблуждение. Мои друзья, прекрасные Львята Льва, учили меня богословию на лянчинский лад - и я вижу, что почтенный служитель Творца судит о Юношах по себе, а не по Небесной истине.

– И всё-таки деревенские не смеют!
– возмущается Хотуру, но как-то формально.

– Вы, Уважаемый Господин, сто лет отучаете буйволов бодаться, отпиливая телятам рога - а новое поколение вновь рождается с рогами, ибо отроду данное оружие - воля Творца, - говорит Ар-Нель.
– Получается, что вы убеждаете себя в истине, а сами отрицаете заветы Небес.

Волки потрясены. Сын Хотуру - тоже. Сам Хотуру смотрит на Ар-Неля во все глаза, а бесплотный кричит:

– Ты - грязный язычник!

– Да, - кротко говорит Ар-Нель.
– Я язычник, но я ищу истинную веру. Я слышал от Львят Льва о Творце, о том, что он совершенен и милосерд к следующим его Путём. Я знаю от них и знаю собственным телом, что путь Юноши и Мужчины - это путь бойца. Как можно его запрещать? Это богохульно.

– Твой северянин - исчадье тьмы, гуо!
– заявляет бесплотный нашему Анну, от волнения срываясь на фальцет.
– Ты слышишь? Он всё извращает, он извращает Святое Слово!

– В чём?
– спрашивает Анну насмешливо.
– Опровергни, Наставник.

– Люди не должны уподобляться скоту!

– То есть, не должны сражаться? Вы слышите, волки?
– хохочет Анну.

– Не должны брать женщин в драке!

– Вы не брали женщин в бою, волки? Кто-нибудь говорил вам, что это грех?

– Война есть война...
– бесплотный запутался.
– Волки есть волки, а чернь есть чернь...

– Чтобы кто-то мог купить рабыню, кто-то другой должен взять её в бою, - говорит Анну.
– Никто никогда не говорил мне, что рабыни, взятые в бою для Прайда - это плохо.

– Это - для Прайда...

– Я был прав, - подытоживает Анну.
– Я понял, Хотуру - то, что говорят бесплотные - ложь. Погоди, я ещё пойму, зачем им это...

– Я понимаю, - вдруг говорит сын Хотуру.
– Чтобы запретить сражаться. Чтобы запретить сражаться МНЕ! Пришить мою душу к своему балахону! А, пропасть! У волков женщины, взятые в бою, а у меня - купленные рабыни! Кто не был на войне - у того нет ничего!
– он уже кричит.
– Отец, мои сверстники брали женщин в бою, а я получаю то, что уже принадлежало другим!