Лестница из терновника. Трилогия

– Очень славно, - говорит Элсу, и я понимаю, что этот честный и отчаянный парень может быть здорово неприятным, когда захочет.
– Ты знаешь меня - значит, твои люди больше не будут пытаться оскорбить Прайд в моём лице?

– Любой, кто посмеет, будет наказан!
– заверяет Хотуру, прижимая руки к сердцу.

– Уже, - Элсу указывает на волков, снимающих труп с седла.

– Нашим людям нужна пища, нашим лошадям нужен корм, всем нужна вода и отдых, - говорит Эткуру.
– И твой долг - принимать детей Прайда как полагается.

Я думаю, что не слишком приятно говорить с земли с теми, кто верхом - получается снизу вверх - но Хотуру, так и не отнимая рук от груди, заверяет, что ему радостно, почётно и он готов.

И его свита кланяется. А волки кланяются в пояс. Хотуру приказывает устроить всех, наши бойцы обоего пола, наконец, спешиваются, а рабыни, укутанные по самые глаза, тащат мешки с "кукурузой" для лошадей, сыплют в колоды около конюшен...

Ар-Нель, оказавшись около меня, тихо говорит:

– Здесь умеют лгать, улыбаясь.

– Тоже так думаете?
– говорит Юу.

Ар-Нель кивает - и нас приглашают под навес. Деревянный помост там застелен потёртым ковром, валяется куча подушек, сшитых из кусочков кожи, и на круглой столешнице, снабжённой низенькими, в спичечный коробок, ножками, стоит плетёная корзина - или ваза - с сушёными фруктами и орехами.

И Элсу так и идёт рядом с Кору, а Эткуру заминается. Думает, позвать ли Ви-Э, а если да, то как.

– Возьми её, брат, - говорит Анну, проследив его взгляд.

И мы все - в обществе двух женщин - заходим под навес и садимся на ковёр. Только тут Хотуру осмеливается спросить:

– Братья, я не понимаю... Есть с рабынями и язычниками за одним столом? И те... ваши люди... среди них...

– Наши братья и сёстры, пленные, которых нам отдал север, - говорит Анну холодно.
– Чего ты не понимаешь? Никого никогда не терял?

– Пленные...
– Хотуру натянуто улыбается.
– Маленький Львёнок, это с тобой...

– Мой оруженосец, - говорит Элсу, и его глаза темнеют.
– Не начинай, брат. Она спасла мне жизнь и больше, чем жизнь. Не смей унижать её.

Кору подбирается, как кошка перед прыжком. Элсу обнимает её за плечи, но так, чтобы не помешать вытащить нож. Хотуру и его свита пытаются сделать хорошие мины.

– Прости, брат, - говорит Хотуру почти заискивающе.
– Ты собираешься в Чангран с этой женщиной? Вы с ними собираетесь возвращаться к Прайду, братья?

– Собираемся, - говорит Анну.
– Они - это и есть Прайд. Волки - братья Прайда. Разве нет?

– Они же не волки...
– Хотуру мнётся. Хочет спросить напрямик, но боится, не смеет.

– Да простит меня Львёнок, - подаёт голос пожилой бесплотный, - а язычники? Они-то никакого отношения к Прайду не имеют...

– А, - смеётся Анну.
– Они - послы. Барсята. Добродетельные парни, жаль, пропадают в безверии...

Анну быстро переглядывается с Ар-Нелем. Ар-Нель улыбается.

– Уважаемый Господин Хотуру, - говорит он по-лянчински, тщательно произнося каждый звук, - я, Барсёнок Ар-Нель, восхищён вашими братьями по вере. Они - достойнейшие люди, мы непременно найдём истину вместе.

Хотуру смотрит на него потрясённо, его сын - восхищённо, бесплотный не без язвительности спрашивает:

– Ты готов принять истинную веру и спасти душу?

Ар-Нель кланяется, по-лянчински прижав ладонь к груди.

– Безусловно. Как только я приду к убеждению, что вера истинна. Разве я могу сомневаться в истине, если она будет доказана должным образом?

Это интересно. Даже Хотуру чуточку расслабился.

– Ты хочешь побеседовать о вере?
– спрашивает бесплотный, сменив язвительный тон на отеческий.

– О да!
– восхищённо соглашается Ар-Нель.
– И о поступках, к которым приводит ваша вера, почтенный.

Я бы ему поаплодировал, если бы позволяло место и публика. Сноб Ар-Нель ради дипломатической игры назвал "почтенным" такого презренного типа, как никудышник... Хотя, возможно, он думает о Соне.

Бесплотные рабы приносят вино, лепёшки, от которых пахнет не северными вафлями, а настоящим горячим хлебом, и большое блюдо с тушёным мясом. Никто, впрочем, до еды почти не дотрагивается, только Элсу берёт из корзины горстку орехов и сухих ломтиков плодов т-чень. Бесплотный священник поощрительно улыбается.

– Мы можем говорить о вере, можем говорить о доблести и о добродетели. Ты - редкостный язычник. Признаюсь, я до сих пор считал таких, как ты, упрямыми глупцами...

– Что вы, почтенный, - возражает Ар-Нель с лёгкой улыбкой.
– Я всегда готов прислушиваться к слову истины. Вы позволите мне спрашивать?

Бесплотный важно кивает.

Диспут отвлёк общее внимание. Волки Хотуру ушли от наших девочек, предоставив им устраивать и кормить лошадей - с облегчением ушли, кажется - и слушают, даже, похоже, заключают пари. Дети постарше, вооружённые деревянными саблями, рассаживаются на краешке помоста. Ар-Нель говорит:

– Кто те Юноши, которых я видел привязанными к столбам на солнцепёке, и в чём заключается их вина? Полагаю, так можно обойтись с людьми лишь в наказание.

– Это - деревенские мальчишки, замеченные в запрещённом и непристойном поведении, - объясняет бесплотный.
– Они дрались между собой, подобно животным во время гона.

Юу непроизвольно сжимает кулаки, Ар-Нель чуть качает головой.

– Бои запрещены?

– Такиебои запрещены самим Творцом, - изрекает бесплотный.
– Кто опускается на уровень бессловесного скота, тот подвергает сомнению собственное мужское естество.

Анну морщится, Элсу и Эткуру переглядываются.

– Плебс спаривается, как скот, - говорит Хотуру, досадливо морщась и посматривая на Львят виновато.
– Сотня лет истинной веры не научила плебс нравственности - да Прайд ведь всегда закрывал глаза на это. Пусть холуи плодятся, как знают. Но эти двое - они из сравнительно приличных семей: сын деревенского старосты и сын трактирщика. Их отцы могут себе позволить купить сыновьям женщин - но щенки потакают своим звериным инстинктам...

– То есть, каждый из них хочет, чтобы его дети родились не от рабыни, а от подруги, - говорит Ар-Нель.