Лестница к Звездам
Шрифт:
— Но Дзюбэй не был убийцей…
— Открою тебе маленькую оперативную тайну, Нагору-кун, — продолжил хитро улыбаться полицейский. — Момотару Дзюбэй жив.
— Как это жив? — совсем растерялся Тома. — Я же сам щупал у него пульс. Я же видел, что пуля вошла ему в грудь…
— Такое иногда случается, Нагору-кун. Люди, бывает, оказываются крепче, чем о них думаешь. Вызванные тобой… ведь это же ты их вызвал, я правильно понимаю? — Тома кивнул. — Вызванные тобой полицейские смогли обнаружить признаки жизни Момотару. А чуть позже подъехавшие медики уже оказали необходимую помощь ему.
— И что?.. Что с Дзюбэем? Где он? — вскинулся и даже подскочил к Инспектору
— В госпитале. В коме. Врачи поддерживают его жизнь, но вывести из комы пока не могут.
— Вот как… — услышав это, как-то быстро остыл и погас Тома. Действительно, торопиться и горячиться не имело смысла. Подросток отпустил рубашку полицейского на его груди, за которую чуть ранее его схватил и тряс, требуя ответа. — Так что конкретно вы от меня хотите, Сато-сан?..
***
Глава 15
***
Нагору Тома стоял возле больничной койки, на которой недвижимо лежал Момотару Дзюбэй. Осунувшийся, изрядно похудевший, бледный, с темными кругами под запавшими глазами. Весь в каких-то трубочках, проводках и датчиках, на аппарате искусственной вентиляции легких. Мерно попискивали какие-то приборы.
В руках Тома держал планшет, взятый с изголовья кровати. Подросток прокручивал на экране строчки медицинского текста истории болезни и диагноза Момотару. Самое удивительное, что Тома прекрасно понимал все эти зубодробилные медицинские термины, как в отдельности каждый, так и их сочетания. Хотя, стоит ли удивляться? Уж точно, не после всего того, что успело произойти в крайний месяц. Всего навсего, становится очевидно, что вместе с массивом боевых и хакерских знаний с умениями, Демон затолкал ему в голову ещё и медицину. Единственно, непонятно, какого уровня: к примеру, может ли Тома прямо сейчас пойти в соседнюю операционную и провести там операцию на живом конкретном пациенте?
Где-то внутри крепла уверенность, что может… От этого становилось не по себе.
— …первая помощь пациенту была оказана критически поздно. Большая потеря крови и остановка сердца вызвали серьёзное кислородное голодание тканей тела, а главное, мозга. Реанимационными мероприятиями удалось запустить сердце и остановить кровотечение. Переливание донорской крови и физраствора помогли стабилизировать состояние…
Рядом стоял лечащий врач и объяснял то, что Тома и так читал в файле пациента. В глазах врача легко улавливалось недоумение. Однако, говорить он не переставал.
— …в общем, вывести из состояния комы пациента мы можем, но мозг был слишком долго без кислорода. Префронтальная кора повреждена, так же повреждены таламус и гиппокамп, а это означает, что, с почти стопроцентной вероятностью, пациент мало чем будет отличаться от овоща… Мозг, к сожалению, современная медицина ещё восстанавливать не научилась.
— Поэтому, вы продолжаете держать его в коме, надеясь на чудесные способности молодости к восстановлению и скрытые резервы организма, которые как-то смогут поправить ситуацию? — хмуро проговорил Тома. Не то, чтобы он спрашивал, скорее просто констатировал для него и для доктора очевидные вещи. Сато же переводил непонимающий взгляд с одного на другого.
— Возможность такого исхода не нулевая, — ещё более удивлённо ответил подростку врач. — Науке известны не одна сотня подобных случаев…
— Встретить динозавра на улице — вероятность тоже пятьдесят процентов, — хмуро произнёс Тома. —
Я понял вас, Сенсей, — после чего вернул планшет на положенное ему место и вышел из палаты. Следом за ним поспешил и Сато.Тома дошёл до открытого окна в конце больничного коридора и остановился у него, уперев в низкий подоконник руки. Сато остановился, не доходя до него пары шагов.
— Если бы я курил, то сейчас бы, наверное, очень глубоко затянулся бы, — негромко сказал Тома, невидяще глядя на деревья во дворе госпиталя, на который выходило это окно. — Чем вот это вот, отличается от смерти? Повреждённый мозг… овощ… Хотя, знаю чем: это — хуже. Это будет заставлять плакать и страдать маму Дзюбэя гораздо дольше… Да и мне разрывать душу виной. Вы ведь знали уже диагноз и прогнозы, когда шли ко мне, Господин Старший Инспектор?
— Знал, — не стал отрицать Сато. — Однако, я не мог не рассказать. Ты бы всё равно, со временем, всё выяснил бы, Нагору-кун. Легче не было бы.
— Понятно, — вздохнул Тома, поднимая глаза к небу. Сказать, что ему в этот момент было плохо — ничего не сказать. Ему было хуже, чем плохо. Ему не хватало воздуха, в горле стоял ком, а в груди будто бы что-то рвалось на части.
— Знаешь, Нагору-кун, — тоже вздохнул Сато. Вот только его вздох сильно отличался по эмоциональному наполнению. У него это был последний глубокий выдох и вдох перед прыжком в воду. Перед шагом, после которого, вернуться уже нельзя. Как в той крылатой фразе: «Когда летишь вниз с моста, понимаешь, что все те проблемы, из-за которых ты с этого моста прыгнул, решаемы. Кроме одной — ты уже летишь с моста…». — Взгляни на вот это, — положил перед Томой свой разблокированный коммуникатор полицейский. Тот опустил взгляд и сфокусировал его на открытых файлах.
— Что это?
— Материалы дел о пропаже людей, в основном, в районе Хигасияма… до теракта. А главное — результаты вскрытия тел, найденных в разных концах Киото в последствии. Эти тела были опознаны, как принадлежавшие тем самым пропавшим людям.
— Вот как? — нахмурился Тома, уже внимательно проглядывая предложенные фотографии и отчеты. Не то, что бы, его так они заинтересовали, просто хотелось отвлечься. Всё равно на что. Лишь бы только перестать рвать себе душу мыслями и чувством вины. — И что в них?
— Похищали пациентов больниц. Бездомных. Пациентов психиатрических лечебниц. Преимущественно Хигасиямских. В том районе, как ты, наверное, знаешь, находился Второй Киотский Госпиталь… В том числе и пациентов с повреждениями мозга.
— Мозга? — ещё сильнее нахмурился Тома.
— Да, — кивнул Сато. — А у найденных тел, исходных патологий уже не было, что во многих случаях затрудняло опознание. В то время, в СМИ хватало шума из-за постоянных убийств и войны Кланов, иначе журналисты непременно подняли бы вой. Слишком уж невероятные вещи, достойные страниц самой желтейшей из желтой прессы… там ведь не только с мозгом были случаи, там у некоторых трупов руки и ноги «отрастали», повреждения позвоночника исчезали…
Взгляд Томы становился острее с каждым словом полицейского. Нагору, словно пёс, становящийся на след, взбадривался и «вытягивался», буквально просыпался, сбрасывая с себя прежнюю аппатично-отчаянную одурь.
— Каким числом датируется крайний случай? — уточнил Тома.
— За день до теракта, — ответил Сато, так как был заранее готов к этому вопросу. — И тело пропавшего так и не было найдено. Затрудняет дело то, что почти ни на кого из пропавших, заявления о пропаже не было. Просто находили трупы, и начинали выяснять их происхождение, выходили на Хигасияму…