Летние сумерки (сборник)

Марина каждый вечер приезжала в мотель — там было шумно и весело, в холле играла музыка, продавали крепкий кофе. Наблюдая за людьми, прислушиваясь к их разговорам, а иногда оказавшись за одним столом и беседуя со случайными посетителями, Марина чувствовала себя причастной к другой, интересной, насыщенной жизни, и на время забывала о безысходном, тягостном одиночестве в своем захолустном поселке. Уже около года она учительствовала в том поселке, но так и не обзавелась друзьями. Да и с кем там было дружить, если большинство посельчан только и думали, как бы забить погреба урожаем, нагнать самогона и напиться, а пили все — от стариков до детей. Поселок находился в десяти километрах от автострады, через него пролегала асфальтовая дорога; шоссе было добротное, местный транспорт катил беспрерывно, и обычно посельчане, не дожидаясь автобуса, в близлежащие города добирались на попутных машинах. Марина ездила в мотель только на автобусе, боялась местных шоферов — те часто садились за руль нетрезвые.

Она очутилась в поселке по направлению, после окончания биофака Киевского университета. Учителя школы встретили молодую горожанку настороженно — в большинстве пожилые люди, они энтузиазмом не отличались — просто отрабатывали свои часы; с детьми говорили назидательным тоном, за малейший проступок выгоняли из класса; в пример ставились тихие, послушные мальчишки, а девчонки — энергичные, активные, уверенные в себе. Учителя были местными, имели большие семьи, приусадебные участки, огороды, держали скотину — им не хватало времени на собственные заботы.

Ученики вначале встретили «химичку» насмешливо — маленькая, худая, большеглазая, с мягким, обволакивающим голосом — она выглядела подростком — ровесницей своих семиклассников, но когда Марина рассказала про алхимиков и шелк, который получают без ткацкого станка, поставила опыт с невидимыми чернилами, ученики прониклись к ней уважительным любопытством, а затем и полюбили ее — после того, как Марина организовала сбор семян акации для лесопосадок и ребята сдали двадцать бидонов стручков, а на заработанные деньги совершили поездку на теплоходе по Днепру.

Марина была прирожденным учителем — понимала подростков, проявляла к ним заинтересованность, рассматривала их забавы и увлечения как серьезные, важные дела, и принимала всех ребят: сообразительных и тугодумов, прилежных, усидчивых и взбалмошных непосед, и лентяев. Она прекрасно знала — в убогой, пьяной, невежественной среде, которая окружала ее подопечных, трудно развиться личности, и по мере сил старалась выявить таланты, облагородить души; и знала также, что на сознание подростков в большей степени, чем книги и фильмы, воздействует прямое общение с учителем.

Как-то осенним вечером Марина сидела за чашкой кофе в холле мотеля; за окнами по шоссе проносились огни, слышались сигналы машин; в соседнем боксе механики ремонтировали «Москвич»; рядом на складных стульях сидели владельцы легковушки — седеющий мужчина с внуком. Мужчина пил чай из термоса, мальчишка ел ягоды и гладил собаку, жившую при мастерской. К мотелю подрулил «фиат», из него вышли иностранцы; жестикулируя, перекидываясь словечками, заспешили к гостинице.

— Вот агрегаты так агрегаты, — сказал кто-то за спиной Марины.

Обернувшись, она увидела черноволосого молодого мужчину в свитере грубой вязки и задубелой кожаной куртке; он держал чашку кофе и, кивая на «фиат», прищелкивал языком.

— Верно? — обратился к Марине, широко улыбнулся, подсел за стол. — У них, у капиталистов, все загнивает, рушится, а у нас все ширится, цветет… но почему-то мы их, чертей, никак не догоним?

Марина усмехнулась, пожала плечами.

— Виктор, — представился мужчина и протянул большую, перепачканную смазочным маслом ладонь.

Неожиданно для себя Марина протянула руку и назвалась.

— Я шофер из Херсона. Сейчас перегоняю фуры в Ярославль. А вы местная?

— Не совсем. Работаю учителем здесь недалеко.

Виктор был симпатичным, с загорелым лицом, держался просто и уверенно; Марина вдруг почувствовала к нему расположение.

— Мариночка, еще выпьем кофейку? Может, вы хотите перекусить? Вы не очень спешите или ждете кого?

Высокий, прямой, он направился к стойке, потом, улыбаясь, вернулся, поставил на стол кофе, решительно пододвинул к Марине тарелку с бутербродами.

— Не отказывайтесь! В здоровом теле здоровый дух. Я смотрю, сидит задумчивая девушка, думаю: «У нее что-то случилось».

— Ничего не случилось, — смутилась Марина. Она не могла сказать, что ей просто тоскливо в этом захолустье, и поспешила сменить разговор: — Вы счастливый, столько видели разных городов.

— Да, кое-что видел, — Виктор кивнул. — Но вообще у нас работенка нелегкая. Вот ехал прошлой ночью. Шел ливень, а «дворники» отказали; все время выглядывал в боковое стекло. В какой-то низине пошел на обгон грузовиков, по звуку слышу справа грохот. Выезжаю из низины, прямо в лицо бьет дальний свет — на скорости идет «Волга». Как среагировал, сам удивляюсь. Хорошо, заранее усмотрел спуск с насыпи; свернул влево, в кювет. Ничего, отделался синяком, — он засмеялся и показал на темное пятно на лбу. — Видали?.. Как говорит наш шеф, класс водителя не в том, чтобы ни на кого не наехать, но и не дать наехать на себя.

Отхлебнув кофе, он откинулся на стуле.

— Всякие истории были. Раз днем где-то в Крыму обхожу самосвал. Погодка хорошая, видимость отличная. Вдруг прямо перед носом — открытый люк колодца. И откуда взялся?! И никакого знака. Ничего, среагировал. Реакция у меня всегда была в порядке, — он снова засмеялся, просто, без всякого хвастовства. — А на Кавказе раз спускаюсь с перевала, и отказывают тормоза — камнем пробивает тормозную трубку. Скорость приличная. Врубаю меньшие передачи, летят шестерни, но скорость сбавляется. На повороте прижимаюсь к каменной стене, обдираю кузов, кабину, а сам цел, как видите… Вот такие дела, Мариночка.

Марина слушала со страхом и восхищением, а Виктор все продолжал, нагнетая драматизм:

— Раз ночью в ливень на Кавказе попал под обвал: огромные глыбы сыпались на дорогу, а я от них уворачивался… Под Таллинном на крутом повороте занесло на телеграфные столбы — на асфальте была лужа масла… Под Таганрогом из-за кустов под колеса бросилась пьяная женщина, еле объехал. Пьяных и детей следует особо опасаться, никогда не знаешь, что им втемяшится. Ну да ладно, совсем вас запугал. Было много и интересного, и города, конечно, посмотрел. Расскажите лучше, как вы? Как вам здесь живется?

Марина рассказала о школе, учениках.

— А жилье вам выделили? — поинтересовался Виктор.

— Снимаю комнату.

— Хозяева и все такое. Понятно. Плохо, когда нет своего угла, — он вздохнул. — А у меня в центре Херсона отдельная квартирка. Не очень-то ухоженная, но своя. Я с сынишкой живу. Он первоклассник. Отличный парень. Наш быт не очень-то налажен, зато мы живем дружно.

— А где же ваша жена? — удивилась Марина.

— Умерла! — он сдавленно чертыхнулся и, помолчав, добавил: — При ней все было нормально, все как положено: я добытчик, она хозяйка в доме… Но ничего, мы с Лешкой — он у меня Алексей — не унываем, — Виктор засмеялся. — Сейчас он у моей матери старушки. Она живет далековато от меня, на окраине. У нее в саду груши, инжир. Домишко я подремонтировал. А до Днепра там рукой подать. Так что Лешке там благодать.