Лето длиной в полчаса

Теперь Пилигрим мог смело добавить к списку ещё один пункт: чтобы преподавать физкультуру детям в школе.

– Покажешь потом, как ты это сделала? – спросил Пилигрим.

Яна кивнула.

– А ты не боишься?.. – Пилигрим замялся, не зная, как выразиться поделикатнее. – Ну, в смысле этого. – Он обвел рукой лицо. – И вообще, наверное, рискованно для здоровья.

– Налей, пожалуйста, чаю, – попросила Яна и уселась на свое место. – Рискованно, конечно, а что делать? Очень востребованная штука в общении с поклонниками. Они, знаешь ли, разными бывают.

Пилигрим разлил чай по чашкам и сел на краешек стула, потому что копчик все ещё ныл. Он терзался чёрной завистью.

Мечта заняться боевыми искусствами билась в родительское непонимание, как воробей в стекло. Мама выдавала лозунг типа «у меня лишних детей нет», батяня советовал поберечь потроха, братан бубнил про какие-то специальные данные. Пилигрим и сам прекрасно знал, что в любом деле существуют ограничения. Если вы музыкант, художник, цирковой иллюзионист, хирург, карманный вор или представитель другой интеллигентной профессии – будьте любезны, держитесь от спортзала подальше. Ни одна из вышеперечисленных специальностей Пилигриму не грозила, поэтому он искренне не понимал: почему нет? Но как только он заводил разговор на любимую тему, мама начинала плакать, а хуже этого был только визит к стоматологу. Пилигрим потыкался, потыкался и зафейлил идею.

– Ну что, пошли знакомиться с искусством?

Пилигрим оторвал взгляд от нетронутой чашки с остывшим чаем. Яна весело улыбалась. Солнечный свет, падающий из окна, окрашивал её макушку в медно-рыжий цвет. Выглядело исключительно ЭСТЕТИЧНО, но Пилигрим заставил себя вскочить со стула так резво, словно копчик был в полном здравии.

– Конечно, пойдём. Прошу.

Он пропустил Яну вперед и указал на открытую дверь кабинета. Яна прошлась по комнате, осмотрелась кругом и заметила картину над диваном. Подошла, сцепила руки за спиной и наклонила голову к плечу. Пилигрим стоял в двух шагах от неё и любовался кошачьим профилем с чуть вздернутым носом и шёлковым потоком волос, падающим на плечи, как в рекламном ролике.

– Какого цвета у неё глаза?

Яна задала вопрос после довольно долгого молчания. Пилигрим успел разглядеть профиль и платье во всех подробностях, а также с удивлением просёк, что без каблуков Яна едва достает ему до плеча.

– Глаза? – Пилигрим подошёл к дивану. – По-моему, голубые.

– А по-моему, серые. – Яна склонила голову сначала к правому плечу, потом к левому, прищурилась и сделала вывод: – Так себе девушка, ничего особенного. Наверное, поэтому и в армию пошла, как ты думаешь?

– Есть такая профессия – родину защищать, – напомнил Пилигрим угрюмо.

– Неблагодарное это дело, причём во все времена. Что она получила за свой патриотизм? Вязанку дров на площади? Её же все предали: и король, которого она за ручку на трон втащила, и армия, и народ, который её вроде бы обожал…

– Неправда! – Пилигрим и сам не ожидал от себя такой горячности, поэтому продолжил сразу, не давая Яне опомниться: – Её спасли! На площади был сожжён труп какой-то женщины, а вовсе не Жанна! Смотри сама: палач не узнал её в лицо. Жителям было запрещёно не то что подходить к месту казни – даже ставни открывать! В расходной городской книге Руана нет записи о деньгах, потраченных на её казнь. И наконец, уже после казни Жанны появилась девушка, в которой братья Жанны узнали свою сестру. Она вышла замуж за графа д’Амбуаза и прожила с ним долгую счастливую жизнь.

Яна слушала внимательно, без улыбки, но Пилигрим видел в её глазах тень недоверчивой насмешки.

– Димка, неужели ты до сих пор веришь в сказки? История буквально нашпигована легендами о самозванцах! Только Лжедмитриев на Руси было двое или трое, точно не помню. А Пугачёв? Он ведь выдавал себя за убитого мужа Екатерины, царя Петра Третьего! Вспомни лже-Нерона, Людовика Семнадцатого, великую княжну Анастасию! Подобных историй – тысячи и тысячи, цена им ровно грош.

– Жанну узнали люди, которые с ней воевали, – не сдавался Пилигрим.

– Узнали, потому что хотели узнать, – поправила Яна. – Понимаешь, Димка, людям хочется хеппи-энда. Везде, во все времена. И кто-то недурно на этом зарабатывает.

Пилигрим отмолчался, но веру в спасение Орлеанской девы не утратил. Чудеса иногда случаются, этот факт не может отменить даже такая циничная штука, как история.

– И сколько может стоить этот холст? – сменила тему Яна.

– Эта доска, – поправил Пилигрим. В душе боролись любовь и разочарование. Такой приземлённой реакции он никак не ожидал. – Фламандцы предпочитали дубовые плашки обыкновенной дерюге – на них краска лучше держалась. Сколько стоит? – Он пожал плечами. – Не знаю. Много, наверное. Деду картину подарили.

Яна свистнула, как мальчишка.

– Ничего себе подарочек! У твоего деда хорошие друзья. – Она достала из кармана тоненький мобильный аппарат: – Ты не против, если я сфотографирую? Для себя, разумеется, не для Интернета.

Пилигрим кивнул, хотя не был уверен, одобрит ли Дедал такое разрешение. А, ладно, дед ни о чём не узнает.

Яна сняла картину с разных сторон и спрятала мобильник обратно в карман.

– Чатишься? – спросила она, внезапно меняя тему.

Пилигрим кивнул.

– И какой у тебя ник?

Пилигрим заколебался. Ник для блогера вещь священная, как истинное имя мага, которое не должен знать никто из посторонних.

– Если не хочешь, не говори. – Яна закинула руки за голову и потянулась. Её тело выгнулось безупречным ассирийским луком. – Ладно, Димка, мне пора домой, конспекты доучивать.

– Пилигрим, – торопливо сказал Пилигрим. Он был готов на всё, лишь бы побыть с ней ещё немного.

– Пи-ли-грим, – повторила Яна по складам. – Красиво. Пилигрим – это странствующий богомолец, да?

Пилигрим кивнул. Сначала значение его не интересовало – просто прикололся к самому слову, уж больно симпатично звучало. Потом, конечно, пошарил в разных умных книжках типа словарей, выяснил толкование досконально. Оказывается, пилигримы встречались и в русском эпосе и трактовались они как «калики перехожие». Тип «перекати-поле» с идейными убеждениями почему-то трогал душу. Может, всплыли воспоминания о прошлой жизни?

– А у тебя есть ник? – спросил Пилигрим.

– Ты будешь смеяться, но у меня даже Интернета нет.

– Как же ты живёшь? – удивился Пилигрим.

– Предпочитаю личное общение. Вот как сейчас. – Яна оперлась подбородком на кулачок. – Пилигрим, где ты тусуешься?

– Когда где. Иногда в жэжэшках гуляю, иногда в комментах. Постоянного жилища не имею.

– Ну, к примеру?

Пилигрим назвал парочку блогов и жэжэшек, где его знали с САМОЙ ЛУЧШЕЙ СТОРОНЫ. Он вдруг с удивлением сообразил, что вот уже два дня ни разу не ходил в Интернет – вот как засосала жизненная трясина.