Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань
Шрифт:
Монашка почесала правую ногу, на которой лежала левая, и прикрыла её полой легкого плаща. Из кармана один за другим появлялись мелкие сухари с маком и сахаром, которые так же быстро исчезали, раздавался лишь хруст и тихое, высококультурное чавканье. На самом деле Ора его и не слышала: здесь наверху дул такой сильный ветер, что ей с трудом удавалось спокойно сидеть, волосы постоянно лезли в глаза, босые ноги, соприкасающиеся с холодным камнем, уже индевели.
Вдоволь насладившись прекрасным видом, потомок семьи Тоурен выпрямилась в полный рост и подняла голову вверх: сидя под шляпой башни, она и не заметила, как прошел дождь, и только сейчас поняла, что ей холодно из-за воды, капающей и текущей отовсюду.
Дождь в столице - не редкое явление, но увидеть, и тем более почувствовать,
Младший поток учеников, те, кто изучил только базовый и, может быть, средний классы магии, любили сгущать тучи в самом прямом смысле слова: ветреники призывали грозовые, выстраивали их в какую-либо цепь и устраивали красивейшее светопреставление, сопровождающееся сотрясающими землю раскатами грома, в то время как маги воды рисовали в воздухе дивные ледяные узоры. Лучшая практика, достойная тех, кто не дошел до высшего класса магии.
Маги уровня Амельеры Арьеннет или близнецов Амеверо, маг льда и маги огня соответственно, ещё будучи учениками любили сочетать не сочетаемое, то есть их стихии. Несколько лет назад, на праздновании нового года, который отмечается в день падения Северной Звезды, двадцать четвертого марта, они, увлекшись, совершенно забыли о празднике, и весь город видел танец пламени и льда, имевший место под облаками. Ора видела это представление своими глазами и помнила, что в том танце не было жажды битвы, не было ненависти противоположных стихий друг к другу, была лишь страсть. Гибкость и плавность движений, нежность и благоговение, с которым языки пламени огибали танцующую в поднебесье фигуру изо льда.
Этой ночью не было туч, не было облаков, на черной глади неба спокойно сияли звезды, но просто лил дождь. Ора прекрасно знала, что ни один из магов воды, обучавшихся в академии в течении последний десяти лет, не дожил до получения права на изучение высшего класса магии, одна лишь Амельера, но в каплях дождя слышался не её голос. Дождь призвал Дримен.
Город ворчал. Это неразборчивый рокот и жужжание Ора слушала вот уже почти месяц, с того самого дня как в Оране вновь возник четвертый, королевский остров. Город шептал, напуганный и счастливый, молчала лишь академия наук: кто бы ни был у власти, будь то сошедшие с ума лучи вместе с их Пророком, или же нетвердо сидящая на троне королева, люди образованные всегда будут нужны. Остров ремесленников не ворчал никогда. Порой Оре казалось, что они поступают умнее всех - спокойно занимаются своим делом несмотря ни на что. Академия магии молчала. Им досталось едва ли меньше чем жителям Монтеры.
Чуть больше года назад начали пропадать молодые, перспективные маги всех стихий. Сначала по одному-два в месяц, а позже это стало настоящим бедствием. Магистры собрали полный круг для обнаружения пропавших учеников, бились с кругами и рунами днями и ночами, чтобы обнаружить хоть что-то, и два месяца назад небезызвестный мэтр Визетти, наставник не менее известного Дримена Перферо, ворвался в эту самую башню, где сейчас находилась Ора, и напомнил кругу магистров об истинной природе кристаллов риджи и рьюджи.
– Вы же знаете, что риджи - это не минерал, не подарок матушки природы. Это - искусственно созданные магами сосуды энергии, в которых она может кончиться. И вы знаете, кому могло хватить ума питать кристаллы рьюджи духами ваших учеников.
Утром следующего дня круг магистров нашел то, что искал. Прислушавшись к словам одного из сильнейших магов, они стали искать не людей, а их силу, её следы, и нашли десятки, сотни мелких огоньков, сияющих силой пропавших магов. Это было объявлением войны.
Визетти просчитался, решив, что кругу магов не известно о судьбе пропавших учеников, а потому, он был удивлен и обескуражен тем, что в тот миг, когда
его красноречивая и долгая речь прервалась, прочие четверо магистров магии незамедлительного атаковали его.Линео Визетти подался в бега, пообещав помочь всем попавшим в западню магам, а своему ученику велел учиться тому, что ни один наставник объяснить не сможет.
Четвертый остров появился как нельзя вовремя. Он стал символом надежды для всех, кому она была нужна.
Подумав об этом, Ора Тоурен хихикнула и оттолкнулась от холодного камня, и, окунувшись во влажный холодный воздух, птицей полетела вниз. Она умела приземляться мягко, несмотря на скорость падения. Этот невероятно полезный навык был приобретен ею в возрасте лет пяти, когда, во время тренировки, она упала с ледяной платформы у Храма Северной Звезды. С перепугу учишься всему и очень быстро, если, конечно, не оцепенеешь от ужаса. Ора не оцепенела, а выжила.
Её замерзшие ноги опустились на мокрый камень у центрального входа в академию магии, а затем понесли её прочь с острова Заседаний в сторону острова Торговцев. Ночью там было едва ли тише, чем днем. Конечно, голосистые зазывалы не запевали свою песнь, зато из недавно открывшихся таверн и пабов слышались нетрезвые плывущие по воздуху голоса, кое-где раздавались звуки драки, билось стекло и лилось поило. Такие места не совсем безопасны для девушки с воспитанием Оры, но ей нравилось сидеть за стойкой бара в каком-нибудь шумном месте и ночь напролет смаковать пару-тройку рюмок чего-то обжигающего.
На всем острове есть всего одно место куда ходят не толстопузые торгаши, а студенты обеих академий, а иногда там даже появляются монахи, и только сейчас - монашка.
Незаметно и легко Ора открыла тяжелую входную дверь и обошла стороной двух спорящих о чем-то студентов медицинского факультета, один из них было невысоким, широким парнем с жидкими светлыми волосами и темными карими глазами, а другой носил высокий хвост, в который были собраны темно-синие волосы, его кожа оказалось бледно-серой и даже немного отдавала синевой, он стоял к ней спиной, так что лица разглядеть не удалось. По углам и за столиками сидели компании из четырех-пяти людей, которые или молча выпивали, судя по их выражениям лиц, учеба не была для них сахаром, или очень громко разговаривали:
– .. Да ты что! Там совершенно другие симптомы!..
– ... А я и говорю, что символ "ацка" рисуется справа налево, а затем идет поворот на восемьдесят семь градусов!..
– ... Ну чем я мог ответить на заклинание факела?! Пришлось затопить весь этаж...
– ... А отец говорил мне, что сначала надо запаять левый кран, подключить его к кристаллу, и только потом уже браться за правый, не то будет скачок напряжения и сгорит вся установка...
"Умники" - про себя ухмыльнулась Ора, уже сев за стойку и заказав себе рюмочку эмульвары.
– Глупы те смертные, что отказываются пить его лишь из-за вида.
– Промурчала она себе под нос и лизнула поверхность желеобразной жижицы. Эмульвара - это крепкий напиток, который делают из мякоти таиши (крупные, черные, вяжущие язык ягоды, растущие на кустах подобно смородине) и сока груш теоллус. После процесса переработки получался этот пречудный напиток, густой настолько, что его можно нанизывать на палочку и есть словно пломбир, правда, сильно опьяняющий пломбир.
Заиграла музыка. Эта музыка - одна из приятнейших сторон заведения. Легкая, нежная, не подпорченная грубыми ударами и скрежетом метала по струнам. Ора обернулась и увидела двух мужчин, на первый взгляд - братьев, оба носили на голове копну темных кучерявых волос, но стоит присмотреться - нет, они не братья. Люцин, мужчина некрупного телосложения, одетый в черное, сидел на краю недавно построенной сцены и ловко перебирал тонкими пальцами по струнам гитары. Иногда звук прерывался, казалось, что музыкант сбивается, но минутой позже становилось понятно, что таков ритм его песни, сложной, не совсем привычной для слуха. Его завсегдатай товарищ, высокий статный Фаральн, прижимал к губам белую поперечную флейту и извлекал из неё длинные, пронзительные звуки, колышущиеся под напором дыхания. Они напоминали Оре свист тонкого клинка, когда тот прорезает воздух.