Летописи Арванды. Легенды спящего города

Ни раз, ни два у врат закрытых поутру мертвые тела

Страж находил — в глазах открытых застыла горькая мольба…

Господь терпел, давая время одуматься и грех понять…

Но Город ни во что не верил, о бедах не желая знать.

Я был у них… К душе взывая, напомнил им о том пути,

Что в вечный сумрак или к раю всем людям предстоит пройти…

В пустой, немыслимой гордыне отринули господний щит —

Так люди бедные решили, что золото их защитит.

Там, где гордыня, там и дьявол… Он сам решил их испытать —

Заранее, как видно, зная, что нечего иного ждать…

Однажды утром горожане увидели, что закрома

Заметно опустели за ночь — убавилось на треть зерна.

Они не знали, что подумать, но вдруг поднялся дикий визг —

По улице полз серый сумрак, в Фарго вошли отряды крыс!

Без полководца они знали, куда направиться и где

Зерно хранили горожане, и находили путь к еде.

Почти за день зерно в амбарах исчезло, и крысиный взгляд

Остановился на припасах других, что даже наугад

Во тьме отыскивали крысы — одежда, дерево, сукно…

И никогда подобной прыти им в мире не было дано.

Ничто их не брало — ни яды, ни крысоловок механизм,

Как угольки горели взгляды — Фарго тонул в потоке крыс…

Однажды у ворот тяжелых явился странный человек,

Как шут одетый: в красно-черном, не шутовским был только смех…

Назвался страже Крысоловом — и к мэру славного Фарго

Был проведен без разговоров, с почетом принят у него…

Он обязался уничтожить всех крыс до утренней звезды,

Спросив награду, что положат ему за тяжкие труды —

Мэр города был так любезен, что обещал ему мешок

Насыпать золота, сколь влезет, пусть только сам его несет…

И Крысолов за дело взялся — лишь начал полыхать закат,

Мелодия взлетела, ясно зовя с собой. Особый лад,

Наверно, был у этой флейты: все крысы двинулись на зов,

Подчинены ее напеву, их звал хозяин — Крысолов!

Поток скользил туманом серым, а люди прятались в домах.

И так за городские стены их вывел Черный патриарх…

Потом сел в челн, в глубины моря направился под светом звезд —

И крыс поток, подвластный воле, за ним змеею серой полз…

Наутро он явился снова. Все лица знати городской

Благодарили Крысолова, в награду дали золотой —

Он усмехнулся и напомнил про заключенный договор

И попросил мешок наполнить, что он сюда принес с собой…

Но тут посыпались насмешки: «Он, что, с ума сошел совсем?

Считать мы, что ли, не умеем? Да нету в мире этих цен —

За незатейливый мотивчик он просит золота мешок,

Наверно, наглостью счастливчик привык дурачить лежебок…

Но мы-то грамотные люди и понимаем, что почем —

Тебе и так довольно будет, иди, мы стражу позовем…»

Но Крысолов себя вел странно — смеясь, откинулся назад,

Шутовски поклонился рьяно, потом попятился назад…

Он так и шел, и бил поклоны, пока не скрылся от их глаз,

А дальше — за крутые склоны холмов, что окружают нас…

Но через час запела флейта — и городская детвора,

Во что бы ни была одета, вдруг побежала со двора!

И малыши, и те, что старше, ушли за тяжкие врата —

Они бежали дальше, дальше… К Флейтисту в образе шута.

Он вел их по долинам в горы — к обрыву проведя сквозь лес,

Открыл им облаков узоры, и там, у пропасти, исчез…

Но музыка его осталась! И в небо синее звала,

Как птица вольная взлетала — вперед шагнула детвора…

Господь не допустил злодейства — и в этот город золотой

Вознес их, чтобы в мире детства они могли найти покой.

А там, в Фарго, детей искали — три дня и ночи по холмам

Родители в тоске, печали бродили, кланяясь ветрам…

Все слезы выплакали болью, сорвали голоса, крича…

Надежда обернулась кровью, истаяла в огне свеча.

Они вернулись в мертвый город, купили новое зерно,

Припасы — и замкнулись в горе, врата захлопнулись Фарго…

Теперь уж сорок лет минуло, и лишь седые старики

Оплакивают жизнь иную — и помнят детские черты…

Но и сейчас сердца жестоки, больные старики живут

Убиты горем, одиноки — но мертвый город стерегут:

По стенам дряхлый страж проходит, но ржавого оружья лязг

Уже страх прежний не наводит, а город поглощает мрак —

Он обнищал, и стены рушит всесущий ядовитый плющ,

А костенеющие души мертвит безжалостная сушь —

Они не стали милосердней, и люди гибнут у их врат…

Они ж впадают в грех усердней — весь мир пред ними виноват!

Они и небо обвинили в немыслимой беде своей —

И лишь свои грехи забыли, озлобливаясь все сильней…

Фарго погибнет вскоре… Дьявол их души ждет уже давно —

Отравленым безверья ядом во тьме погибнуть суждено…

Ты знаешь все об их несчастье, ты им сочувствуешь душой —

Но свет над Городом не властен, они избрали путь другой…»

Часть четвертая: ДОРОГА СРЕДИ ТЕНЕЙ

Старик молчал и горько плакал, всем сердцем сострадая тем,

Кто лишь богатства в жизни алкал, кто ради гордости и злата

На путь встал горестных потерь:

«Как им помочь? Что можно сделать?! Ведь я не обрету покой,

Пока родители и дети разделены такой судьбой —

Пока одни живут, не помня тех, кто любил их и растил…

А день других лишь тьмой наполнен и ненавистен божий мир…»

Но Ангел слезными очами смотрел в заоблачную высь —

Он плакал, и его слезами светлела даль за облаками,

Что радугой земной лились...

«Я не могу тебе ответить — да, Город должен быть спасен…

Но как спасти мне тех, кто к свету ни разу не был обращен?!

Ни словом, взглядом или мыслью… А смерть других — по их вине?

Судьба их — добровольный выбор, и страшно, больно, душно мне…