Лев Незнанский. Жизнь и думы. Книга 1

И вновь я вынужден вернуться к основному мотиву - неприятие религиозно-идеологической стороны общества. Честно говоря, нас почти не задевает израильское общество, тем более в своей религиозной части, так называемые дати (русские, т.е. евреи из России), называют их пренебрежительно датишниками, хотя они оказывают свое влияние на правительство, вступившее с ними в коалицию.

Скажем, недавно под их давлением был принят закон о христианском миссионерстве, крепко напугавший не только здешних христиан, но и многие зарубежные организации. Этот закон, по меньшей мере, недемократичен, все неприятности мы заботливо оставили детям, на голову которых и должна со временем упасть десница израильского закона.

И сегодня, я повторяю, религиозная сторона нас не задевает, но идеологическая - самым прямым образом. Сионистская идеология со своей трескучей фразеологией здесь не более как перевертыш советской, точнее, жесткая советская структура мышления выявляется адекватно под флагом сионизма. Вчерашние активисты ленинского комсомола, являясь сюда, начинают реализовывать свой природный вождизм по всем правилам своей имперской школы. Встречаться с такими провинциальными фюрерами неприятно, жить бок о бок невозможно, а вот мы коротаем с таким уж скоро год. Не пугайтесь, их даже на этой земле не так уж много. У нас - один, зато в чистом виде.

Безусловно, это - яркий и одаренный человек, у него своеобразно-красивое одержимое лицо, почти артистичное. Бывший киевлянин, он одержим спасением евреев, разумеется, вопреки им самим. Он - заметная фигура в русской алие, возможно, самая яркая. Еще семь лет назад, как только приехал и получил отличное место в Тель-Авивском университете, он сообразил, что поскольку специалисты из России здесь якобы не нужны, и у них нет возможности вести самостоятельные научные работы, и они позорно оседают в крупнейших городах страны, стремясь найти благополучие личное в ущерб, разумеется, общему, их непременно надо спасать.

Акция начинается с лозунга: "Спасение научно-технических кадров - только в поселении на Голанах!" Разумеется, на плато Голан только и место для мощных центров прикладной науки, не в Сибири же! Наш вождь, словно библейский пророк, собирает вокруг себя "соратников" и "сподвижников", отнюдь, эта лексика - не былинная, а все та же, комсомольская. Оставляет уже купленную комфортабельную квартиру, на всякий случай, сдав ее квартирантам, и вместе с семейством и новеньким "Ауди", бросив к чертям собачьим свое теплое университетское местечко, во главе первой когорты технических кадров прибыл на Голаны. И здесь, на восточном склоне Тивериадского моря, был разбит временный лагерь под названием "Алия-70". Так появился на свет первый "русский" научно-производственный мошав, несколько десятков его основателей стали равноправными членами артели...

... Ясное солнышко субботнее, после дождиков на неделе, неторопливо делает свое чудо, повергая в изумление цветы и травы, букашек и птах, и нас, грешных. В созерцании этой божественной картины немощна душа выразиться восторгом, только и остается, что воскликнуть в который раз: не может быть!

За нашим двориком, что идет вдоль каравана, обращенного в сторону леса, высокая гряда каменюг-валунов, здесь моя скульптурная мастерская. Пока шли дожди, и было прохладно, мелкие камни обрабатывал дома, теперь же вольготно тесать на валунах в тени эвкалиптов. Сегодня выбрал вторую сторону двуликого камня "Рок-Покойная", как память десятилетию смерти Риты, как памятник ей, которому не суждено стоять на далекой могиле.

Описывать камень не берусь, поскольку это совершенно конкретная пластика типажа. Будет возможность - сделаю фотографии и пришлю, но до того предстоит тонировка, поскольку камень не натуральный, рыхлый и бесцветный. Свой же пластический принцип описать могу точно, поскольку без оного я не мог бы сделать ни одного движения, правда, он включает в себя и философско-эстетический подход: "Двойственность мира и возможности выразительности вогнутых поверхностей". Звучит пока мудрено, надеюсь, упростится и название, смысл же с том, что гармонию мира я понимаю как симметрию, когда каждое явление имеет противоположный знак, вот почему и камни стали двуликими.

Мои камни-формы имеют только вогнутые поверхности, на языке математики - отрицательные, и, как я понимаю, максимально выразительные. Эти поверхности могут быть свойственны только искусству, природа не оперирует ими, т.к. они требуют максимальных энергетических затрат.

Выяснилось, что никаким иным человеческим материалом, кроме русского, не владею, и за пределами русского знать ничего не знаю. Вот почему вся моя пластика - русская жизнь. Планы очень серьезные, - и в пластике, и вне ее. Сейчас же я получаю одни радости от работы.

Изумление и восторг, боль и страдание я видел на лицах своих редких, но чутких зрителей, есть ли большая награда? Я знаю, как много забот и мучений впереди, но дай Бог поначалу дожить до тревог выставки.

Возможно, несколько раньше подготовлю к изданию и переведу на английский рукопись "Плохие" письма из Израиля", положив в основу те письма, что написал здесь. Возможно, за это возьмется мой приятель, теперешний профессор Мексиканского университета, ранее изъявлявший такое желание.

Все это я так подробно докладываю вам, поскольку невольно связываю с вашим будущим, независимо от того, быть вам в Штатах, или где в другом месте. Я рассматриваю всю свою творческую работу и как точки опоры для нашей встречи в будущем. Это здорово подстегивает.

Тем временем инфляция начинает "доставать" и нас, усложняя возврат в Иерусалим, почти лишив мобильности. Минибус стоит, литр бензина стоит уже 7 лир, унылая картина. Я уже не могу просто так навестить в Тверии единственно близкого человека и прекрасного поэта Анри Волохонского, с которым мы затеяли присмотреть для покупки усадьбы вблизи Тверии, под многолетний банковский кредит. Если суждено будет остаться, то единственный шанс - это работать на собственной земле и жить в собственном доме, в свободное время занимаясь своим делом.

27 февраля 1978

Аршах

... В продолжение портретов "замечательный людей". Сегодня вдруг вспомнилось имя "профессор Тавгер". Вспомнилось, что в пору жизни ульпановской имя Тавгера почти не сходило со страниц русских газет: не ученая, научная известность, а скандальная популярность. Понять было трудно. Профессор демонстративно живет на кладбище в Хевроне. Профессор отказывается подчиняться властям. Профессор вновь под полицейским арестом. Профессор призывает к неподчинению властям, черт знает что - уголовная хроника!

Впрочем, я столь был захвачен собственными делами, что вникать не пришлось. Только однажды всплыло имя Тавгера, когда Овсей Гельман сбивал втихаря группу из ульпановской публики для поездки в Хеврон с ночевкой и посещением Тавгера на кладбище. Накануне отменили по соображениям безопасности: в районе Хеврона начались волнения.

И вот сегодня, в ходе своих токарно-слесарных работ, размышляя о серии своих персонажей в "Плохих письмах", подумал, что жаль, если в ней не будет представлен Тавгер. Совершенно невольно составился образ цельной, сильной фигуры, отшельника и воителя, некого грозного ниспровергателя, подобно еврейским пророкам.