Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество

– Да, между нами произошло что-то особенное, это верно, - вторя ее мыслям, сказал Драко.
– Зато у нас есть все шансы в будущем расстаться друзьями.

На последней фразе он ухмыльнулся. Джинни промолчала. Она понимала, что всё может зайти намного дальше и, следовательно, намного хуже закончиться. Игры с огнем никогда не доводили до добра, но какое это имеет значение теперь, в нынешнее сумасшедшее время, когда черное стало белым, а белое — черным, мир повернулся вспять, и повсюду стоит разруха и хаос?

– Твоя взяла. Я согласна, Малфой, — ответила она. — Ты будешь учить меня непростительным заклятьям и всему, что может потребоваться. Я не боюсь.

– Не только не боишься, но и хочешь, правда? — усмехнулся он. — Признайся, что не раз представляла себе, как люди корчатся в муках у твоих ног, как они полностью подчиняются тебе и только тебе… По тебе видно, что представляла.

– Еще одно слово, и обещаю: ты будешь первым, на ком я опробую приобретенные навыки, — серьезно пообещала Джинни. — А теперь будь добр одеться. Нам пора возвращаться. Мне не нужны лишние проблемы.

– Ты же со мной, проблем не будет, — ответил Драко, коснувшись губами лба девушки.

– Да? Неужели! Его слуги будут просто счастливы видеть нас вместе. Кажется, ты сам говорил, что я ему зачем-то нужна…

Малфой скептически хмыкнул, отстранился от нее и начал приводить себя в порядок. Через некоторое время парочка покинула мотель и выбралась на улицу. Хогсмид спал. Кругом не было ни души. Казалось, даже дементоры оставили деревушку в покое. Драко взял Джинни за руку и повел назад теми же закоулками, что и вчера. От луж было по-прежнему некуда деваться. Хорошо, хоть вчерашний ливень остался в прошлом.

Внезапно Драко остановился посреди пустого переулка.

– Что-то случилось? — прошептала Джинни, испуганно оглядываясь по сторонам.

– Да, — ответил он и поцеловал её. Джинни моментально ответила на его поцелуй, даже не успевая подумать, чтобы остановить себя.

Целуясь и обнимаясь, они завернули за ближайший угол, и Драко буквально вжал Джинни в стену бревенчатого домика. Он жадно целовал её шею, параллельно разбираясь с застежками её и своей одежды.

– Может быть, не будем раздеваться? — прохрипела Джинни, с трудом овладевая собственным голосом.

– Нет, я хочу чувствовать тебя, — с таким же усилием ответил Драко и больше уже не отвлекался от поцелуев.

То, что происходило сейчас, сильно отличалось от того, что было ночью, за одним исключением: он оставался таким же нежным, так же не причинял ей боль грубостью и резкостью несмотря на страсть, стремительность и бешеный темп происходящего. Джинни казалось, что её сжимают какие-то тиски, но это было на удивление приятно. С одной стороны в нее полностью вдаливалось тело Драко, прохладное, пахнущее перцем и гвоздикой, с безупречно нежной и тонкой кожей; с другой — неровные, шершавые бревна, совершенно точно оставляющие свои следы на ее нежной спине. Взор Джинни окончательно затуманился, она ничего толком не видела и не слышала, всё её внимание занимал взмыленный Драко, который не собирался сбавлять темп. Кульминация стремительно приближалась, Джинни чувствовала, что взлетает к черному небу с миллиардами ярких звезд, что они всё ближе, ближе и, наконец, проливаются на нее сияющим дождем. Оргазм. Он опять пришел сам собой, без каких-либо усилий и даже без мыслей о том, как его приблизить. Второй раз в жизни. Второй раз с Малфоем. Второй раз подряд с Малфоем. Похоже, с ним произошло то же самое, потому что в какой-то момент Джинни перестала ощущать этот стремительный полет вверх. Все остановилось. Остались только они вдвоем, её жар, его прохлада и те самые звезды, среди которых они сейчас парили в обнимку.

И вдруг холодный голос извне, отдаленно знакомый и совершенно точно безжалостный, прервал прекрасную иллюзию, в секунду сбросив Джинни с небес на землю.

— Минус 50 очков Гриффиндору и Слизерину. Малфой, Уизли, в мой кабинет сейчас же. Оба. Вы наказаны.

Джинни вздрогнула и распахнула глаза, бессознательно еще теснее прижимаясь к Драко, который закрывал её своим телом и точно так же приходил в себя, грубо вырванный из блаженства посторонним голосом. Неподалеку от них стоял Северус Снейп, глядя на парочку голых, потных, бесстыже улыбающихся студентов с непередаваемым отвращением.

Глава 9. Выходной удался

Пристегнул ремни -

эта мечта у него в крови.

Стрелки и огни,

Потяни на себя, оторвись от земли

Высоко там, где сбылась твоя мечта

Ты взлетел выше звёзд, и упал в океан

Там, где ты взлетишь

Остаются след и море ржавых крыш

Значит, ты не спишь,

Значит, всё в порядке, значит ты летишь

Jane Air "Взлетая выше звезд"

Снейп терпеливо ждал, пока они оденутся. Смотреть на это не хотелось, и Снейп стоял, отвернувшись, но периодически оглядывался, чтобы проверить, не готовы ли молодые люди и не собираются ли улизнуть, пока он считает ворон на ограде ближайшего дома. Они одевались молча, торопливо, не поднимая глаз ни на него, ни друг на друга, однако в их действиях не было особенной стыдливости, дрожащих рук или еще чего-нибудь в этом роде. Нет. Малфой и Уизли еще переживали тот момент, который он так беззастенчиво прервал, не в силах больше наблюдать за происходящим. Почему он не остановил их раньше, почему смотрел, как старый вуайерист, пускающий слюни на личную жизнь других? Снейп выругался про себя. Потому что не хотел это прерывать, потому что процесс его заворожил, несмотря на волну отвращения, потому что вид обнаженной Уизли в руках Малфоя вызвал странное волнение. Подзабытое.

Мда, положение так себе. С другой стороны, разве случилось нечто сверхъестественное? Известный факт, студенты занимаются сексом, Мерлин их подери. Подродстки: с одной стороны, гормоны, с другой - отсутствие комнаты, где можно спокойно уединиться без посторонних глаз, с третьей - желание бунтоваать и ломать систему любым подручным методом. Малфой и Уизли - не первые и не последние, кто попался на совокуплении в неожиданном месте, но время не учебное, на улице ни души, и фактически это даже вне школьной территории. В принципе, пожурить бы их да отпустить. Но...

На этот раз никакого снисхождения к любимому ученику родного факультета Слизерин у Северуса Снейпа не было. Хотелось наказать героев-любовничков по полной форме, хотя бы за это бесстыжее выражение лица, которое выдавало полное удовлетворение у обоих. Удовлетворение, которое они изо всех сил старались скрыть, и которое скрыть никак не удавалось. Снейпом овладело чувство неловкости - такое, наверно, всегда чувствует «третий лишний». Так, хватит. Он директор, а они — студенты с непотребным поведением, и он имеет полное право вмешаться. Ведь абсолютно ясно, что если спустить это с рук, они пойдут дальше и в следующий раз займутся сексом при всем честном Хогвартсе.

— Сколько можно возиться, — проворчал он и обернулся. Малфой и Уизли стояли, глядя друг на друга. Казалось, он прервал какую-то немую сцену, какой-то диалог, какое-то объяснение. Как в дурной пьесе. Снейп снова мысленно выругался.

— В школу. Быстро!
– рявкнул он.

Малфой шел чуть впереди, Уизли — чуть сзади, Снейп замыкал шествие. Впервые в жизни тишина вокруг, которую он так любил и с таким трудом обретал в своей беспокойной жизни, на него давила. Ему хотелось как-то прервать это затянувшееся спокойствие. Его переполняла брезгливость. Эти сгорбившееся плечики Уизли, нетвердая походка, её закушенная губа, хаотичные мысли, которые Снейп отчаянно пытался не читать, но они звучали слишком громко — всё это выводило его из себя. Перед его глазами стояли нелицеприятные картинки. Глядя на Джинни, он снова и снова прокручивал увиденное, то, как зазывно открывался её алый развратный рот, как разбухли от поцелуев губы, как яростно и властно Малфой ловил её язык, как врывался, вжимался в её тело, переплетаясь с ней, становясь единым целым… Снейп со всех сил тряхнул головой, пытаясь отогнать назойливые видения. Да что же это такое в самом деле!